На распутье

Предвыборное заявление Виктора Януковича о намерении вернуться к проекту пятилетней давности относительно создания трехстороннего (украинско-российско-европейского) консорциума по управлению газотранспортной системой Украины вызвало большой резонанс. По этой теме высказались практически все ведущие украинские политики. Одни яростно критиковали нынешнего Президента за “разбазаривание национального достояния” и “передачу важнейшего объекта в руки Москвы”, другие соглашались с В.Януковичем, признавая, что разумной альтернативы консорциуму сейчас нет. Но от слов до конкретных дел, как известно, пролегает “дистанция огромного размера”. Проект воссоздания консорциума сразу же столкнется с рядом серьезных препятствий. Кроме того, нынешняя ситуация кардинально отличается от той, которая существовала больше пяти лет тому назад.

Развилка трубы

Тема газового консорциума во время предвыборной кампании прозвучала в выступлениях двух кандидатов в Президенты Украины — победителя Виктора Януковича и “бронзового призера” Сергея Тигипко. Единственная (но принципиальная) разница между ними заключалась в том, что В.Янукович был готов передать российским и европейским партнерам по 33-процентной доле в консорциуме, оставив Украину с миноритарным (но, очевидно, блокирующим) пакетом, а С.Тигипко настаивал на том, чтобы под контролем Украины находилось более 50% акций.

Впрочем, прежде чем считать доли, необходимо ответить на главные вопросы: а нужно ли вообще Украине создание такого консорциума и реализуема ли эта идея на практике?

Сегодня ГТС Украины, словно сказочный витязь, стоит на распутье — перед ней три пути возможного развития. Первый вариант — ничего не менять. Украина сохраняет полный контроль над ГТС, которая, согласно действующему законодательству, будет оставаться в 100-процентной госсобственностью. “Газпром” будет платить за пользование магистральными трубопроводами “европейскую” ставку транзита (т.е. стоимость перекачки 1 тыс куб м газа на 100 км будет составлять около 0.6 — 0.9% от цены этого газа), а “Нафтогаз Украины” будет приобретать российский газ по “европейским” ценам с учетом меньших затрат на доставку. По оценкам “Газпрома”, в I кв. 2010 г. этот газ будет обходиться Украине по $305.2 за 1 тыс куб м, а среднегодовая цена будет составлять около $320 за 1 тыс куб м.

Основных проблем, сопряженных с реализацией этого варианта, две. Вернее, одна, из которой вытекают все остальные. И заключается она в том, что для украинской экономики в ее нынешнем состоянии дорогостоящий газ является очень серьезным бременем. В 2009 г. “Нафтогазу” пришлось заплатить “Газпрому” свыше $7.5 млрд, а в текущем году при закупке запланированных 27 млрд куб м затраты составят почти $8.65 млрд. Причем, скорее всего, реальная сумма будет больше. Падение потребления газа в Украине до менее 50 млрд куб м в год (включая газ собственной добычи) по сравнению с докризисными 70 млрд куб м означает глубокий экономический спад, из которого наша страна все-таки постепенно выходит, поэтому спрос в текущем году должен несколько возрасти.

Здесь не спасут и увеличившиеся доходы от транзита. В 2009 г. вследствие переполнения европейского рынка дешевым сжиженным газом (LNG), спрос на российский ресурс резко сократился. А с ним, соответственно, упали и объемы перекачки через ГТС Украины, составившие в прошлом году всего 95.8 млрд куб м против 116.9 млрд куб м годом ранее. На 2010 г. “Нафтогаз” планирует возвращение объемов транзита на докризисный уровень — 116 млрд куб м. При среднем тарифе $2.78 за перекачку 1 тыс куб м на 100 км (с учетом роста тарифа в связи с подорожанием самого газа) и средней протяженности украинского маршрута 1.2 тыс км доходы от транзита прогнозируются на текущий год на уровне около $3.9 млрд (в Секретариате экс-Президента Виктора Ющенко называли в начале февраля $3.2 млрд, очевидно, прогнозируя меньшие объемы транзита и несколько меньший тариф).

В любом случае, в газовых расчетах с РФ “Нафтогаз Украины” остается в “минусе”, достигающем, как минимум, $4.75 млрд — несколько меньше, чем в прошлом году (ориентировочно, более $5 млрд), но тоже много. Для компенсации этой “разницы” украинскому газовому монополисту будет необходимо поднимать внутренние цены на газ, причем для всех категорий потребителей. Отказ от такого повышения в предвыборном 2009 г. обошелся “Нафтогазу” слишком дорого.

Однако для новой власти дальнейшее повышение цен на газ (причем для населения и предприятий теплокоммунэнерго — резкое, в разы) совершенно не приемлемо. Но продолжение прежней политики искусственного сдерживания газовых цен будет означать нарастание финансовых проблем “Нафтогаза” и государства в целом. В таких условиях трудно будет рассчитывать на увеличение инвестиций в реконструкцию и модернизацию ГТС. Поддерживать бы трубу в более-менее приемлемом состоянии — и то хорошо.

В перспективе Украина может столкнуться с уменьшением объемов российского газового транзита. Политика “Газпрома” последних лет как раз направлена на прокладку альтернативных газопроводов. При отсутствии существенного роста европейского спроса на российский газ, заполнение “Южного потока” после завершения его строительства в 2015 г. будет происходить, очевидно, за счет сокращения объемов перекачки газа по ГТС Украины.

Итак, первый вариант особых преимуществ Украине не сулит. Разве что в условиях высоких цен на газ будут быстро внедряться энерго- и ресурсосберегающие технологии, возрастет собственная добыча, а также возникнет весомый стимул для строительства в Украине LNG-терминала, что в перспективе создаст условия для радикального сокращения импорта из России.

Правда, этот успех будет оплачен дорого. Предприятиям придется реализовывать энергосберегающие проекты в приоритетном режиме, отложив модернизацию основных фондов (это уже наблюдается в металлургической отрасли), некоторые энергоемкие производства вообще прекратят существование. А у населения, вынужденного оплачивать значительно возросшие счета за газ, электроэнергию, горячую воду и отопление, снизится покупательская способность, что не лучшим образом отразится на состоянии внутреннего потребительского рынка.

Второй вариант заключается в реализации Брюссельской декларации от 23.03.09 г. В соответствии с ней, Украина, взяв на себя определенные обязательства по реформированию внутреннего рынка природного газа, может рассчитывать на содействие европейских структур в привлечении кредитов на модернизацию ГТС. При этом сама ГТС останется в 100-процентной украинской собственности, но де-факто — под контролем европейских кредиторов. Украинский газовый рынок будет похож на европейский — с его ценами, прозрачностью и декларированной свободной конкуренцией.

Преимущества этого варианта те же, что и предыдущего: дорогой газ будет способствовать повышению энергетической эффективности украинской экономики. Кроме того, реформирование рынка по европейским образцам теоретически будет способствовать расширению инвестиций в отрасль, наведению в ней порядка и ликвидации “теневых” схем. Другое дело, что в конкретных украинских условиях выполнить обязательства, данные в Брюсселе, практически невозможно. Не зря Кабмин за прошедшие со времени Брюсселя 11 месяцев ровно ничего не сделал в этом направлении (хотя пытался). Новая власть, очевидно, даже и пытаться не будет.

Реализация “европейского варианта”, предусматривающего выведение “Газпрома” из игры, будет означать конфронтацию с Россией, которая получит дополнительный стимул для как можно большей загрузки альтернативных трубопроводов. Модернизация ГТС Украины может и будет проведена на кредитные средства, однако немалая часть доходов от транзита уйдет на возврат кредитов. Кроме того, по европейским правилам, транзитная компания должна быть отделена от “Нафтогаза”, который фактически лишится возможности компенсировать за счет доходов от транзита убытки от субсидирования отдельных групп потребителей газа.

Получается, что второй вариант при крайне затрудненной реализуемости также сулит определенные долгосрочные преимущества при существенных краткосрочных потерях. Теперь рассмотрим третий вариант — создание трехстороннего (украинско-российско-европейского) консорциума.

Ход трубой

Как можно судить по материалам ряда украинских СМИ, от создания консорциума В.Янукович и его команда хотят получить три выгоды: снижение цен на российский газ для Украины, приток инвестиций в модернизацию ГТС с перспективным расширением ее пропускной способности, гарантии загрузки ГТС транзитным газом. Те же аргументы приводились в оправдание идеи консорциума в 2004 г. Однако с тех пор ситуация значительно изменилась.

Прежде всего, шесть лет назад Украина имела дешевый российский газ, и создание консорциума преследовало цель сохранения статус-кво. Сейчас мы уже вышли на “европейский” уровень. И если в обмен на долю в транзитном газопроводе Украина добьется снижения цены, можно будет говорить о крупном успехе.

Критики консорциума, резко возражающие против утраты Украиной хотя бы доли контроля над ГТС, в качестве главного аргумента заявляют, что это приведет к падению доходов от транзита. Да, правильно. В Беларуси, где “Газпрому” принадлежит 50% “Белтрансгаза”, он в 2009 г. платил за транзит $1.59 за прокачку 1 тыс куб м на 100 км. На 2010 г., согласно заявлениям представителей “Белтрансгаза”, тариф “незначительно увеличен”, хотя точные цифры не назывались. Впрочем, если учесть, что и российский газ в текущем году подорожал для Беларуси на 11%, до $168 за 1 тыс куб м, можно предположить, что ставка транзитного тарифа приблизилась к отметке $1.7 — 1.75.

Таким образом, “Белтрансгаз” получает, примерно, на 35-40% меньше за прокачку каждой тысячи кубометров российского газа, да еще и отдает “Газпрому” половину прибыли. Однако и цена на газ для Беларуси в I кв. почти на 45% ниже украинской.

Если бы Украина платила за газ столько же, сколько и Беларусь, она могла бы сэкономить более $4 млрд, что с лихвой перекрывает все возможные потери от снижения транзитной ставки. Кроме того, благодаря меньшим расходам на импорт, существенно улучшилось бы финансовое положение самого “Нафтогаза”, а экономика получила бы дополнительный косвенный выигрыш благодаря меньшим затратам на энергоресурсы. При стабилизации цен на газ для промышленных и коммерческих потребителей на нынешнем уровне, она бы была достаточно высокой, чтобы стимулировать реализацию энергосберегающих проектов.

Создание консорциума способствовало бы притоку инвестиций в модернизацию ГТС Украины. Скорее всего, львиная доля этих капвложений поступала бы из прибыли управляющей компании (например, “Укртрансгаза”), т.е. оплачивалась бы за счет транзитных тарифов, которые, очевидно, рассчитывались бы по более прозрачной формуле с учетом инвестиционной составляющей. Зато это были бы собственные средства “Укртрансгаза”, а не кредиты, которые надо отдавать. Создание консорциума означает также отделение транзитного оператора от “Нафтогаза Украины” со всеми вытекающими из этого последствиями (в частности, практическая невозможность компенсации убытков на внутреннем рынке за счет прибыли от транзита).

Что касается расширения пропускной способности украинской ГТС и гарантий сохранения определенных объемов транзита, то здесь вряд ли стоит чего-то ожидать от консорциума. Это было возможно в 2004 г., когда “Газпром” только искал пути расширения поставок в Европу. Тогда увеличение мощности украинских газопроводов при частичном контроле российской компании было достаточно привлекательным для “Газпрома”, но теперь все совершенно изменилось.

Прежде всего, россиянам пришлось пересмотреть радужные прогнозы о росте европейского экспорта. Даже для его восстановления на докризисном уровне “Газпрому” придется подождать пару лет. Но и в более отдаленном будущем перспективы выглядят уже не такими благоприятными, как это казалось ранее. Характерно, что “Газпром” сравнительно легко уступил Китаю большую часть туркменского газа, который ранее считался необходимым для дальнейшего развития европейского направления.

Кроме того, “Южный поток”, который в нынешних условиях реально станет конкурентом украинской ГТС, за последние пять лет превратился из абстрактной идеи в объективную реальность. Какими бы ни были отношения с Украиной при Президенте В.Януковиче, “Газпром” в любом случае будет продвигать этот проект, хотя бы для того, чтобы иметь резервные транзитные мощности.

По сути, единственная реальная выгода, которую может получить Украина при создании газового консорциума, заключается в снижении цен на газ. Причем получение такой скидки абсолютно необходимо В.Януковичу и его команде, и было бы весьма полезным для украинской экономики. Вопрос только в том, насколько это реально, ведь любой консорциум, как известно, предполагает добрую волю нескольких участников.

Затычки в газовой трубе

“Газпром” поначалу вяло отреагировал на предвыборные заявления В.Януковича. Российские представители неофициально объяснили, что не собираются отказываться от уже намеченной диверсификации маршрутов поставки газа, так что ни о каком отказе от “Южного потока” в пользу украинской ГТС речь не идет. Впрочем, уже после выборов зампредседателя правления “Газпрома” Александр Медведев заметил, что в случае создания консорциума по управлению ГТС Украины с предоставлением доли российской компании “Газпром” готов вкладывать средства в модернизацию транзитного трубопровода.

Кроме того, как заявил его коллега Валерий Голубев, “Газпром” не исключает и расширения пропускной способности газотранспортной системы Украины в ходе ее модернизации. Но… альтернативные подводные газопроводы в обход транзитных стран все равно построены будут.

На сегодняшний день “Газпром” не слишком заинтересован в создании такого консорциума. Ведь выигрыш для Украины в случае понижения цен на газ — это проигрыш для российской компании, чье финансовое положение и так не блестящее. А инвестиции в модернизацию украинской ГТС и вовсе некстати ввиду одновременной реализации более крупных и затратных проектов на Балтике и Черном море.

Наконец, в последние годы финансовые вопросы явно считаются в “Газпроме” более важными, чем политические. Так, Беларусь, отдав 50% акций “Белтрансгаза” российской монополии, все равно вынуждена соглашаться на постепенное повышение цен на газ, а в перспективе может столкнуться с сокращением объема транзита в связи с запуском Nord Stream.

Отдача россиянам половины ГТС не спасла Беларусь от подорожания импортируемого газа. Так, может, и Украине не стоит торопиться с созданием консорциума, если ответная лояльность российской стороны будет четко ограниченной во времени? Впрочем, на несколько лет отсрочки рассчитывать, пожалуй, можно.

Непонятно также, кто будет представлять в предполагаемом консорциуме Европу. В 2004 г. третьей стороной должна была стать Германия, но сейчас безусловным приоритетом для нее стал строящийся Nord Stream. После завершения его строительства немецкие потребители газа уже не будут нуждаться в украинском маршруте. Итальянская ENI разрабатывает с “Газпромом” “Южный поток”, небольшие компании из центральноевропейских стран “не потянут” такого крупномасштабного проекта, как модернизация ГТС Украины.

Из крупных европейских компаний — партнеров “Газпрома” не задействованной в российских проектах остается, разве что, Gaz de France. Но насколько ей интересен украинский рынок? Не исключено, что когда разговор о создании консорциума перейдет в практическую плоскость, в игре останутся только два потенциальных участника — “Нафтогаз Украины” и “Газпром”. А перспективы прямого, без европейской “прокладки”, допуска российской корпорации к нашей ГТС могут вызвать ожесточенное сопротивление украинских политиков.

Впрочем, получение согласия на создание консорциума в самой Украине — проблема серьезная. Сейчас законодательство прямо запрещает подобные реорганизации, и для такого проекта требуется результативное голосование в Верховной Раде. А какой шум поднимется в СМИ! Поэтому можно предположить, что идея консорциума будет благополучно отложена в долгий ящик. Реализовать ее можно будет только при наличии у Партии регионов и ее союзников устойчивого большинства в Верховной Раде.

Виктор ТАРНАВСКИЙ