После шторма

Экологическая и транспортная катастрофа в Керченском проливе высветила целый ряд проблем как внутриукраинского, так и международного характера. За бодрыми рапортами министров Шуфрича и Рудьковского скрываются причины, приведшие к тем тяжелым последствиям, которые мы наблюдали в течение нескольких последних дней. Разлив дизельного топлива и мазута вызвал определенные осложнения на межгосударственном уровне, которые, хотя и не переросли в конфронтацию, подобную разразившейся в 2003 г., тем не менее ясно показали, что проблема Азовского моря и Керченского пролива остается бризантной и способна в будущем вызвать острый конфликт с Россией. Пока же украинская власть отделывается похвалами в адрес украинских спасателей, которые действительно работали профессионально. Однако героическое преодоление трудностей не должно затуманивать причин, из-за которых эти проблемы возникли. Штормы и ураганы были и будут, но это не значит, что суда должны тонуть и раскалываться, а в море выливаться нефтепродукты.

Украинский берег

Если оставить в стороне чисто технические проблемы, связанные с необычайным штормом, то налицо сложности безопасного прохождения судов организационного и скорее административного порядка. Если де-факто Украина руководит этим процессом, то условия движения кораблей должны быть четко оговорены и неукоснительно соблюдаться. Вот это обязательное условие не выполнялось, и последствием стала произошедшая катастрофа. Ответственность за это целиком ложится на украинскую сторону. Внезапно прозревшие украинские и российские чиновники озаботились правилами движения в столь сложном в навигационном отношении проливе. И дело тут совсем не в штормовой погоде. Буквально на днях при спокойном море и ясной погоде в проливе снова столкнулись суда. На этот раз обошлось без катастрофических последствий, но инцидент в очередной раз подтвердил то обстоятельство, что с организацией прохождения судов не все в порядке. Более того, именно порядок и отсутствует. Президент во время своего визита в Израиль призвал к подписанию соответствующего договора с Россией. К этой простой мысли пришли только после трагедии, а почему должен был обязательно грянуть гром? Вопрос риторический, но он и дает ответ на все поведение властей, как морских, так и высших. Если декларируется украинский статус Керченского пролива, то и действовать нужно так, как ведут себя хозяева, а не проводя страусиную политику: как бы кого не обидеть.

Призывать к заключению договора, конечно, можно, но, учитывая дипломатические сложности, связанные с неопределенностью статуса Керченского пролива и Азовского моря, такой договор быстро подписан не будет. И если все оставить как есть (а к тому и идет), то подобные катастрофы скоро станут обыденным явлением. Выход может быть только один — Украина в явочном порядке должна определить правила навигации в проливе на основе международных норм и добиваться их неукоснительного выполнения, вплоть до закрытия пролива для не соответствующих показателям судов, независимо от флага и места регистрации. Например, так, как это сделала Турция в отношении Босфора и Дарданелл. Экологическая и транспортная безопасность должны быть поставлены во главу угла, и тогда не будет возникать организационных проблем, а технические сложности по ликвидации последствий штормов, спасению людей и грузов решать будет гораздо легче.

Другой проблемой является наведение порядка на украинском берегу. Уже неоднократно говорилось, что серьезный ущерб безопасности наносит контрабанда, процветающая в Азовском море и в значительной степени создающая проблемы в Керченском проливе. Конечно, лучше всего было бы действовать совместно с российскими властями, но здесь надеяться на понимание с противоположного берега не приходится. Да и у нас хватает тех, кто в мутной воде нетвердых правил или отсутствия таковых чувствует себя очень спокойно и уверенно. Даже на украинском берегу проблема Азовского моря требует комплексного подхода, а вот именно об этом совсем не говорили министры и другие чиновники. Проще всего выписать премии спасателям, которые их несомненно заслужили, и доложить перед экраном всей стране о героическом преодолении последствий небывалого шторма. Есть очень большая опасность, что в очередной раз проблема будет утоплена в словоблудии, и при любой погоде снова будут твориться черные дела.

Российский берег 

Вполне понятно желание российских чиновников и владельцев старых судов найти виновного в трагедии на стороне. Впрочем, столь же понятно желание украинских должностных лиц не попасть под межгосударственную раздачу. Попытки обвинить украинскую морскую администрацию преследуют ближайшие меркантильные цели, связанные с возможными исками по возмещению убытков и затрат. И дело не только в интересах коммерческих компаний. Российскому берегу досталось гораздо больше, соответственно, больше ущерб и более сложная процедура ликвидации последствий. И вопрос, кто и за что должен платить, из коммерческого и финансового быстро превратится в политический. Международная практика подобных исков показывает, что судебные разбирательства в разных странах тянутся годами, если не десятилетиями, и полного возмещения ущерба еще никому добиться не удалось. Но это в том случае, когда статус морей не вызывал сомнений. В нашем же варианте ситуация осложняется юридической неопределенностью и отсутствием межгосударственных соглашений. Представляется вероятным, что заинтересованные лица в коммерческих структурах будут это обстоятельство использовать в полной мере, и рассчитывать на полное и быстрое возмещение нанесенного нашей стране ущерба не приходится.

Переход в политическую плоскость обозначился при ликвидации экологических последствий. У нас наибольший резонанс вызвали предложения заместителя главы Росприроднадзора Олега Митволя по достройке дамбы от российского берега до острова Коса Тузла. Не очень обоснованное с экологической точки зрения предложение сразу приобрело политический оттенок. Тем более, что заявления Митволя были совсем не одиночными, а наоборот — составной частью в тщательно срежессированном хоре. Первую скрипку в этом оркестре играл совсем не известный борец за экологию — от подмосковных дач звезд шоу-бизнеса до самых дальних российских окраин, а краснодарский губернатор Александр Ткачев. Теоретически с его подачи началось строительство злополучной дамбы в 2003 г. Учитывая, что в Краснодаре российская политика не делается, легко предположить, что там поют строго согласованные с Кремлем песни. Время и количество выходов также строго определенное. Как только пробный шар строительства дамбы натолкнулся на жесткую реакцию со стороны Украины, заявления прекратились, а их появление было отнесено на несанкционированную активность некоторых чиновников.

За идеей возобновления строительства дамбы стоят внутрироссийские проблемы. Приближающиеся выборы в Государственную думу подбрасывают все больше проблем российским власть предержащим. Самая главная — катастрофическая пассивность населения. В обществе все больше растет понимание того, что все решено и от людей ничего не зависит. К тому же власть не только не справилась с растущей дороговизной, но даже не обещает сделать это. Все больше распространяются панические слухи, что после выборов замороженные на социально значимые продукты цены резко подскочат, и население запасается чем может.

В этих условиях предпринимаются шаги по мобилизации электората: от театральных митингов в поддержку Путина до демонстрации отстаивания геополитических интересов России. Как раз показать, что азовско-керченские проблемы вызваны “оранжевой” властью Украины, было бы очень кстати. И отмашка была дана в виде предложений по дамбе. Тем более, что “одежда” здесь не политическая, а экологическая. Кадры гибнущих в мазуте птиц должны были воочию показать, кто способствует загрязнению российского берега и кому птичек и рыбок не жалко. Заодно и пример со строительством заградительной дамбы на Амуре после сброса вредных веществ с китайской фабрики в реку Сунгари (правый приток Амура), казалось, подтверждал необходимость и действенность строительства в Керченском проливе. С Китаем договорились, а вот с упрямой Украиной — никак. При этом не упоминалось, что граница с Китаем после долгих переговоров все-таки была определена, делимитирована и демаркирована и никаких пограничных проблем на этом участке между странами нет, чего никак нельзя сказать об Азовском море и Керченском проливе. Так что подозрения Украины вполне обоснованны.

На высшем уровне проблему дамбы в Москве при всей заинтересованности поднимать не стали. Предвыборные интересы при всей их важности уступили место более трезвым расчетам. Реакция в Киеве самых разных политических сил показала, что появление в таком виде российского фактора может сплотить всех против внешнего врага, как это было в 2003 г. Тогда даже коммунисты вынуждены были выступить против, наступив на горло собственной песне. Тем более, что продолжаются достаточно сложные переговоры по газу. За ними внимательно наблюдают в Минске, Ашхабаде, не говоря уже о Брюсселе. Обострять и без того отягощенные проблемами двусторонние отношения в Москве сочли нецелесообразным, предпочитая оставить азово- керченский конфликт в замороженном состоянии, так как найти приемлемое для обеих сторон решение в нынешних условиях практически невозможно.

Юрий РАЙХЕЛЬ