Птенцы гнезда Ахметова

Сплетни пока остаются сплетнями — вторая по значимости “ветвь пальмы Мерцалова” пребывает в достаточно добром здравии. Однако, как известно, слухи подобного уровня на пустом месте не возникают: возможные точки разлома внутри корпорации существуют. Но для того чтобы понять, что именно является генератором потенциальных проблем ИСД, необходимо обратиться к истории формирования структуры.

Этап первый: от газа — к стали

Историю ИСД принято отсчитывать с 1995 года, когда начальник отдела внешнеэкономических связей комбината “Азовсталь” (Мариуполь) Сергей Тарута, не найдя общего языка с руководством метзавода, уволился и стал одним из отцов-основателей фирмы “Азовимпекс”. Кстати, немногим ранее из металлургии в коммерческую структуру ушел другой известный сейчас менеджер — Олег Дубина, чуть ли не единственный человек, сумевший успешно противостоять ИСД “на поле” последнего. Но об этом позже. Со временем “Азовимпекс”, куда с “Азовстали” перешли почти все подчиненные Таруты, стал одним из крупнейших трейдеров продукции меткомбината.

Примерно в то же время Сергей Тарута завел знакомство с донецкими бизнесменами — набиравшим силу Ринатом Ахметовым и основателями фирмы “Визави” — сыном председателя Госдепартамента по вопросам исполнения наказаний Сергеем Левочкиным и Виталием Гайдуком. “Азовимпекс“ совместно с “Визави” и стали основными акционерами образованного в декабре 1995 года Индустриального союза Донбасса. На конец прошлого года каждая из компаний владела 49,99% акций корпорации.

Свой первоначальный капитал ИСД, как и большинство существовавших и формировавшихся тогда ФПГ, заработала на трейдерских схемах. Самым прибыльным на то время был газовый бизнес — частные трейдеры покупали газ в России, отдавали его промпредприятиям в обмен на их продукцию, после часть угля и металла шла на “бартерную” оплату газа, а часть реализовывалась за рубежом. Достаточно быстро ИСД и близким к компании структурам путем контроля над сбытом удалось прибрать к рукам часть крупных угольных холдингов и шахт региона, что еще больше усилило зависимость металлургических и коксохимических комбинатов Донбасса от ИСД.

Естественно, бизнес, рентабельность которого достигала сотен процентов, а существование всецело зависело от доброй воли госчиновников и близких к ним лиц, нуждался в серьезной поддержке местной власти. На первоначальном этапе деятельности ИСД “прикрытием” группе служил владелец донецкой фирмы “Атон” Евгений Щербань, тесно связанный со своим однофамильцем, главой Донецкой обладминистрации Владимиром Щербанем (ныне — руководитель Сумской обладминистрации).

Впрочем, в том же 1996 году у донбасских газовых трейдеров возникли трудности. Чрезмерные политические амбиции Владимира Щербаня вызвали понятное недовольство у Президента Леонида Кучмы (на чье место пытался претендовать региональный лидер), решившего обуздать Донбасс с помощью наиболее весомой тогда политической силы. Укротителем донецкой бизнес-элиты образца 1996 года стал премьер Павел Лазаренко. Побывав в Донбассе, Лазаренко заявил, что бюджетные средства, выделяемые региональным угольщикам, не доходят до шахтеров, а “похищаются бандформированиями при шахтах”. Такие эскапады Лазаренко были расценены как прямое обвинение структур Евгения Щербаня. А в июле 96-го указом Президента своих должностей лишились Владимир Щербань и все его заместители. Наконец, осенью того же года произошло резонансное заказное убийство Евгения Щербаня.

Немногим ранее на донецком горизонте замаячила фигура Юлии Тимошенко. Возглавляемая ею и контролируемая Павлом Лазаренко компания “Единые энергетические системы Украины” (ЕЭСУ) начала перетягивать на себя функции главного газотрейдера региона. Тем более, что полномочия ЕЭСУ были закреплены законодательно — постановлением Президента под контроль компании отдавался газовый бизнес Днепропетровской и Донецкой областей. Тем самым донецкие отрезались от основного источника средств — “навар” на газе в то время был несравнимо более высоким, чем прибыль от операций с углем и металлом.

Этап второй: под колпаком Ахметова

Неизвестно как сложилась бы судьба ИСД, если бы ЕЭСУ удалось установить тотальный контроль над газовым бизнесом Востока Украины: благо воли и политической поддержки у Тимошенко было более чем достаточно. По иронии судьбы, продолжить восхождение к высотам бизнеса ИСД помог не кто иной, как сам Павел Лазаренко. Вступив к конфликт с Леонидом Кучмой, премьер сделался опальным, та же участь постигла большую часть его бизнеса. А в роли “хозяина Донбасса” Кучме стал гораздо более выгоден умышленно дистанцировавшийся от большой политики Ринат Ахметов. После ухода с бизнес-сцены Щербаней и убийств двух “авторитетов” — Якова Богданова (Самсона) и Ахатя Брагина (Алика Грека) — Ахметов получил неофициальный титул самого влиятельного человека в регионе, и в конце 90-х Индустриальный союз Донбасса у широкой публики ассоциировался исключительно с его именем.

Впрочем, параллельно ИСД в целом и Ахметов в частности заработали не самый позитивный имидж как в глазах украинского истеблишмента, так и среди сторонних наблюдателей. Это и неудивительно — первоначальный передел собственности в любой стране в любое время не обходился без того, что принято крайне мягко называть “силовыми методами”. Расширялось влияние ИСД на экономику региона, под контроль группы и близких к ней структур переходили угольные шахты и металлургические заводы. Множились резонансные отставки руководителей предприятий, входящих в сферу интересов формировавшихся в регионе интегрированных ФПГ. Со сцены сходили “красные директора” и старая гвардия политиков: ушел на пенсию легендарный директор Азовстали Александр Булянда; в большую политику подался и затерялся в ней экс-мэр Мариуполя Михаил Поживанов; сдали позиции бывший премьер Ефим Звягильский и экс-мэр Донецка Владимир Рыбак; главой донецкой обладминистрации, как поговаривают, с помощью Ахметова стал Виктор Янукович. Собственники ИСД делали свое дело, и их группа превращалась в грозную силу, а первоначальная цепочка газ-металл трансформировалась в знаменитую газ-уголь-кокс-металл-трубы.

К началу нового тысячелетия под контролем ИСД пребывала крайне прибыльная черная металлургия региона вкупе с сырьевым сектором. Где за деньги, где обходными путями группа (и ее партнеры — Донгорбанк, фирмы АРС, ДАНКО) получила контроль над: “Азовсталью”, “Маркохимом” и Харцызским трубным заводом (выстроив на трех заводах почти забытую производственную цепочку советских времен); Алчевским, Макеевским и Константиновским меткомбинатами; практически всеми мало-мальски прибыльными угольными шахтами (за исключением разве что шахты им. Засядько и Красноармейской-Западной № 1); а также полуразваленными машиностроительными заводами — Дружковским, “Азовмашем” и прочими.

Проблемы у ИСД возникли с Алчевским меткомбинатом. На крупнейший в Луганской области метзавод имел виды “Интерпайп”. Не без усилий Виктора Пинчука гендиректором АМК в 1998 году стал малоизвестный Олег Дубина, до того исполнявший обязанности главного экономиста на ДМК им. Дзержинского. Столкнувшись в борьбе за контроль над сбытом продукции АМК со структурами, близкими ИСД, Дубина принялся выстраивать взаимоотношения с трейдерами и посредниками довольно радикальными, но неоригинальными на то время методами. История об автоматчиках, неотступно сопровождавших гендиректора АМК в его поездках и даже дежуривших у кабинета руководителя, вовсе не является легендой.

Как ни удивительно, жесткость Дубины принесла нужные плоды: ИСД вынужден был спасовать и пошел на переговоры. Результатом их стал отказ от претензий донецких бизнес-групп — ИСД и концерна “Энерго” на “Криворожсталь”, где Дубина стал гендиректором в ноябре 1999 года. Взамен “Интерпайп” расстался с долей в АМК, Олега Дубину на посту директора завода сменил лояльный ИСД Энвер Цкитишвили. Таким образом, “Донбасс металлургический” в полном составе оказался в собственности местных ФПГ.

Последствия разборок Дубины и ИСД сказались позже. В бытность нынешнего главы НАК “Энергетическая компания Украины” руководителем АМК Дубина стал считаться личным врагом Виталия Гайдука. Как знать, возможно это помешало фавориту Президента либо главе Визави стать претендентом на пост кандидата в президенты от власти на прошедших выборах. Ведь еще в 2002 году в политических кругах активно муссировались слухи, что один из руководителей, превратившихся в опытных политиков, может стать преемником Кучмы. А шансов у каждого из них на победу в президентской гонке-2004 было больше, чем у Виктора Януковича.

Этап третий: раздел имущества

Доподлинно неизвестно, что подвигло Рината Ахметова, с одной стороны, и Гайдука с Тарутой — с другой, на разделение единого “индустриально-союзного” бизнеса. Часть наблюдателей склонна считать причиной амбиции Виталия Гайдука, возжелавшего независимости от “арбитра Донбасса”. Другая версия — Ахметов решил отмежеваться от негативной имиджевой составляющей бренда ИСД. Третья — внутри группы произошел банальный раскол. Но какими бы ни были резоны собственников и менеджеров ИСД, факт налицо — с 2002 года ФПГ начала раздел промышленных активов между, собственно, корпорацией и свежесозданной компанией по управлению активами — ныне известной как всесильная System Capital Management.

Размежевание имущества показало степень влияния Ахметова в ИСД “старого образца”. Под крыло SCM перешли наиболее привлекательные активы — “Азовсталь” и Харцызский трубный завод, Авдеевский, Запорожский коксохимы и “Маркохим”, угольные шахты и Донгорбанк, крупные пакеты акций машиностроительных заводов. ИСД достались алчевские МК и коксохимзавод, пакет акций “Азовмаша” (вернее, акционера машзавода — Украинской промышленно-транспортной компании), часть прежней собственности в машиностроении и зарубежные активы, такие как пакет акций “Узнефтегазстроя”. Интересно, что похожую стратегию Ахметов применил и в отношении другой известной донбасской ФПГ — “Укрподшипника”, контролируемого Андреем и Сергеем Клюевыми. Раскрутка малоизвестных до конца 90-х молодых бизнесменов состоялась по сценарию, проведенному из ИСД: политическая поддержка, развитие бизнеса, беспроблемный развод, после которого наиболее привлекательные активы (в данном случае “Востокэнерго” и “Сервис-Инвест”) оказываются под эгидой SCM. Схожесть ИСД и “Укрподшипника” заключается еще и в том, что преемником Гайдука на посту вице-премьера по ТЭК стал Андрей Клюев. Как расценить подобные события в истории развития донецкого бизнеса — вопрос спорный. К примеру, фирма ДАНКО, без успеха контролировавшая Макеевский меткомбинат, по-видимому не оправдала возлагавшихся на нее надежд — и сейчас входит в категорию “бывших”.

Вместе с тем, уход Ахметова из ИСД обострил вопрос контроля над группой. Первая “точка разлома” — наличие у группы двух равноценных собственников, каждый из которых достаточно амбициозен, чтобы претендовать на тотальный контроль над принадлежащими активами. Поначалу, в 2003 году, это не являлось особой проблемой — Гайдук делал карьеру в политике, обеспечивая лоббирование интересов группы, Тарута занимался бизнесом, расширяя список приобретений. Однако после отставки Гайдука споры о том, кто будет ведущим в упряжке собственников и не рассорятся ли они в борьбе за сферы влияния внутри группы, разгорелись с новой силой.

Пока ни один из крупнейших акционеров ИСД не имеет определяющего голоса в принятии решений. Своего рода сдерживающим фактором для Таруты и Гайдука служит компания “Оникс-Дон”, владеющая 0,02% акций корпорации. Кто стоит за этой компанией не ясно: одни говорят о бывшем замглавы Донецкой облгосадминистрации Эдуарде Прутнике, другие высказываются в пользу Рината Ахметова. В любом случае, ни одно важное решение группы не может обойтись без согласия, как минимум двух из акционеров.

Возможно, отправной точкой для усовершенствования структуры собственников и управления корпорацией сможет стать формирование консорциума “Индустриальная группа”. На первый взгляд, созданный в мае прошлого года консорциум носит все черты “цивилизованной“ ФПГ — в составе ИГ наличествуют и промпредприятия, и компания по управлению активами, и банк, пускай мелкий.

По неофициальной информации, консорциум, руководимый Гайдуком, станет своего рода управляющей структурой, на манер SCM, а Индустриальный союз Донбасса, во главе с Тарутой, займется развитием самой важной составляющей бизнеса группы — металлургией. Впрочем, и это не дает ответа на вопрос — смирится ли Сергей Тарута с такой, как видится со стороны, “подчиненной” ролью.

Этап четвертый: всеобщее накопление

Выпорхнувшей из под крыла Ахметова ИСД пришлось фактически начинать бизнес заново. Здесь корпорация преуспела: промышленной госсобственности, выставляющейся на продажу, было немало, а в средствах и политической поддержке ИСД недостатка не испытывала. Объявив приоритетным направлением развития металлургию, ИСД ринулась в омут больших приватизаций, в том числе за рубежом. В число интересующих группу предприятий вошли отечественные ДМК им. Дзержинского и ДМЗ им. Петровского, венгерские Dunaferr и DAM Steel, польские Huta Czestochowa и Walcownia Rur Jednosc.

Соперничая за украинские заводы с группой “Приват”, ИСД первой из больших ФПГ взяла на вооружение PR — технологии, успешно апробировав медиа-атаку в борьбе за передел отечественных госактивов. Скооперировавшись с PR-агентствами, корпорация бомбардировала СМИ сообщениями о недостатках в работе конкурентов и о насущной потребности украинской металлургии в передаче прав на собственность Дзержинки и Петровки в руки ИСД. Естественно, сопровождая свои действия необходимым лоббированием в правительственных и парламентских кругах.

Одержав победу на украинских просторах, ИСД применила PR-peсурс и в Польше. В безнадежно, казалось бы, проигранной борьбе индусам за Huta Czestochowa, ИСД удалось совершить невозможное — добиться отмены конкурса, что стало первым случаем игры по украинским правилам за рубежом.

Осознав важность СМИ для полноценного развития бизнеса, корпорация озаботилась формированием собственного медиа-холдинга в рамках Украины. Под контролем ИСД сегодня находятся несколько известных интернет-сайтов, доля в одном из деловых изданий, по неофициальной информации — часть собственности телеканала НТН (связываемого с Эдуардом Прутником). Велись переговоры и с россиянами — ЗАО “Журнал Эксперт” — на тему долевого участия в проекте “Эксперт-Украина”, но безрезультатно.

Из такой стратегии развития берет начало вторая, самая весомая, угроза для ИСД — “болезнь роста”. Сейчас группа находится в положении удава, проглотившего крупного поросенка, одновременно проводя модернизацию на Алчевском МК, ДМК им. Дзержинского и венгерских заводах, лоббируя свои интересы в Польше и Чехии, и пытаясь позиционироваться в таких сторонних отраслях, как например, гостинично-туристический бизнес. Более того, данная проблема может усилиться с покупкой консорциумом комбинатов в Восточной Европе.

Корни угрозы кроются в политике ИСД по отношению к новоприобретенной собственности. Если та же SCM , заходя на новоприобретенный завод, в первую очередь заботится о получении контроля над финансовыми потоками, то ИСД интересуют одновременно и деньги, и производство. Тактика SCM — внедрение на предприятия собственных финансистов, специалисты-производственники же большей частью остаются в своих креслах. ИСД, наоборот, основные усилия направляет на управление не столько финансами, сколько производством, а, как ни странно, опытных менеджеров-металлургов, способных быстро вникнуть в технологию производства на новом месте, гораздо меньше, чем грамотных финансистов. Тем более, ИСД чересчур щепетильно относится к подбору руководящих кадров — критерием для них служит не только профессионализм, но еще и потенциальная лояльность к группе.

Ко всему, активы ИСД весьма разрознены — от Польши с Венгрией до Луганской области и Узбекистана, в то время как приобретения SCM сконцентрированы в пределах двух регионов — Донбасса и Днепропетровщины. Да и степень вертикальной интеграции гораздо выше у бизнес-империи Ахметова, следовательно, и управлять такой собственностью гораздо легче.

Наконец, третья “точка разлома” — неопределенность в отношениях с бывшим патроном. Формирование “Индустриальной группы” в преддверии продажи “Криворожстали” привело особо ретивых аналитиков к выводу, что SCM и ИСД вступили в прямую конкуренцию. А это в украинских реалиях означает не больше и не меньше, чем войну за передел собственности. Поэтому разглагольствования на тему “донецких больше нет” весной прошлого года звучали практически во всех СМИ.

Страсти охладили сами конкуренты — ИСД, проиграв “Криворожсталь” “инвестиционно-олигархическому” союзу Ахметова и Пинчука, трагедии из поражения не сделала. В отличие от польского сценария, где торжество LNM Group в борьбе за Huta Czestochowa спровоцировало успешную медиа-лоббистскую войну. А в самый канун президентских выборов SCM и ИСД слаженно провели операцию по приобретению Авдеевским коксохимом холдинга “Краснодонуголь”. В общем, большая политика — большой политикой, а большой бизнес большим бизнесом: принцип, от которого ИСД не отступала.

Но только до декабря прошлого года, когда изменившаяся политическая конъюнктура дала корпорации возможность попытаться решить одну из острых проблем группы — сырьевую. Относительно мирная корпорация вдруг присоединилась к печным сетованиям хозяина ММК им. Ильича Владимира Бойко по поводу монополизации отечественного сырьевого сектора и необходимости реприватизации Укррудпрома. Правда, рыбку в холодной декабрьской воде поймать не удалось ни ММК, ни ИСД — конфликт в ГМК завершился, практически не начавшись. Но сам факт обвинения со стороны ДМК и АМК в адрес ГОКов (в том числе, и SCM-овских) по поводу монополизации рынка ЖРС говорит о том, что Ахметов на время перестал быть арбитром в среде донецкой бизнес-элиты.

Стоит учесть, что после своей отставки в 2003 году Виталий Гайдук завязал отношения с фракцией “Наша Украина”, и по слухам, близкие ИСД структуры были причастии к финансированию кампании кандидата от оппозиции. А, значит, влияние ИСД в ближайшее время может существенно возрасти, в отличие от позиций SCM, открыто выступавшей в поддержку Януковича. И ИСД, похоже, придется пройти испытание соблазном выступить против более мощных в экономическом плане структур Ахметова.

Не отступать, не зарываться

Таким образом, светлое будущее ИСД будет зависеть от того, как группе удастся обойти те самые “точки разлома”. Во-первых, оттого, каким будет распределение ролей между Сергеем Тарутой и Виталием Гайдуком. Во-вторых, как скоро ИСД закончит период первоначального накопления и перейдет к повышению эффективности управления активами группы. В-третьих, удастся ли собственникам группы избежать ссор с влиятельными ФПГ, иными словами, не пересилит ли соблазн стать первой среди равных традиционную региональную клановость донецкого бизнеса. В-четвертых, сможет ли ИСД полноценно закрепиться за рубежом, тем самым открыв для себя новые рынки сбыта и диверсифицировав риски потенциальных внутриукраинских конфликтов. Методы решения каждой из этих проблем, без сомнения, давно изучены и приняты во внимание собственниками группы. Дело за исполнением.

Евгений ДУБОГРЫЗ