Генпрокуратура перешла от подслушивания к прослушиванию

Это следует из письма генпрокурора Святослава Пискуна, адресованного юридическому комитету ПАСЕ. О готовности сотрудничать со следствием заявил и майор Николай Мельниченко. Он сообщил, что согласен передать в Генпрокуратуру оригиналы записей и диктофон, с помощью которого записывал разговоры в кабинете Леонида Кучмы.

Журналист Георгий Гонгадзе пропал в Киеве 16 сентября 2000 года. В начале ноября того же года в Таращанском лесу Киевской области был обнаружен обезглавленный труп, который экспертиза впоследствии признала телом Гонгадзе. 29 ноября 2000 года лидер Соцпартии Александр Мороз обнародовал “пленки Мельниченко” — аудиозаписи разговоров в рабочем кабинете президента Леонида Кучмы. В одном из фрагментов записей обсуждались личность Георгия Гонгадзе и способы его физического устранения. Как утверждал майор Мельниченко, запись велась им с помощью цифрового диктофона Toshiba.

Вчера в распоряжении оказалась копия письма генпрокурора Святослава Пискуна, адресованного члену комитета по юридическим вопросам и правам человека ПАСЕ, бывшему министру юстиции ФРГ, а ныне депутату Европарламента, а также докладчику по делу Гонгадзе в ПАСЕ Сабине Лойтхойссер-Шнарренбергер. Из письма следует, что “в мае-июне 2007 года” в рамках проведения досудебного следствия по уголовному делу #60-1241 (установление заказчиков и организаторов умышленного убийства Георгия Гонгадзе) ГПУ намерена провести следственный эксперимент и установить, каким образом проводилась запись разговоров в кабинете экс-президента Леонида Кучмы.

В письме, которое, как выяснил, является ответом Генпрокуратуры госпоже Лойтхойссер-Шнарренбергер, обратившейся 3 мая с просьбой проинформировать ее о ходе расследования дела Гонгадзе, также указывается план мероприятий, разработанный ГПУ. “По делу необходимо провести такие следственные действия, как воссоздание обстановки и обстоятельств события с участием свидетеля по этому делу Н. И. Мельниченко, провести экспертизы записей, сделанных в 2000 году в кабинете президента Кучмы Л. Д. свидетелем”, — говорится в письме, подписанном генпрокурором.

Письмо датировано 14 мая, а, как известно, 11 мая в Генпрокуратуре состоялась встреча Святослава Пискуна и Николая Мельниченко. Как сообщает пресс-служба ГПУ, на ней, в частности, “обговаривались вопросы ряда резолюций ПАСЕ”. По информации, никакие следственные мероприятия Генпрокуратурой еще не проводились. Это подтверждается и тем, что господин Пискун в своем письме просит ПАСЕ оказать для их проведения помощь, в частности предоставить экспертов. “При подборе группы международных экспертов прошу учесть, что экспертные исследования по делу должны проводиться по таким вопросам: 1) идентификация записей и записывающих устройств, на которых они сделаны, места и условий проведения записей; 2) идентификация голоса и произношения на русском и украинском языках”, — говорится в письме.

Информация о том, что ГПУ планирует задействовать международных экспертов, не нова, до сих пор не были известны только требования, выдвигаемые к ним. “Проблема в том, что анализировать нечего. Для этого нужно, чтобы были оригиналы записывающих устройств, пленок, которые использовались Мельниченко, — заявила вчера представитель вдовы журналиста Мирославы Гонгадзе Валентина Теличенко.— Эта переписка говорит о том, что Совет Европы держит под контролем расследование дела Гонгадзе. Но нужно, чтобы следующий шаг сделал Мельниченко. Нет никаких гарантий, что будут найдены заказчики и организаторы дела, но если Мельниченко передаст устройства — делу это очень поможет”.

Вчера удалось связаться с Николаем Мельниченко. Он сообщил, что ему известен факт переписки ГПУ и ПАСЕ, и “приятно удивился” намерению генпрокурора выполнять рекомендации Совета Европы. Господин Мельниченко сказал, что готов пойти навстречу следствию: “Если Украина будет выполнять постановление Рады и резолюции ПАСЕ, я предоставлю все необходимое, в том числе оригиналы записей и записывающее устройство”. При этом он выдвинул два условия: согласие на обнародование оригиналов должны дать те пострадавшие, чьи имена фигурируют в записях, или их близкие. Речь идет о близких Георгия Гонгадзе, народном депутате II-III созывов Александре Ельяшкевиче (фигурант “пленок Мельниченко”, избитый зимой 2000 года якобы по указанию Леонида Кучмы) и журналисте Алексее Подольском. Второе условие — ПАСЕ должна сформировать профессиональную команду экспертов.

Вчера же господин Мельниченко объяснил, почему он не предоставлял оригиналы и диктофон ранее. “8 марта 2005 года ко мне в Берлин приезжал первый помощник президента Александр Третьяков. В беседе со мной он попросил не трогать Кучму и Литвина. Я понял, что мне придется сотрудничать с ПАСЕ, и что я не могу согласиться на просьбы отдать записи на Украину без международного контроля”, — сообщил Николай Мельниченко. В свою очередь, народный депутат Александр Третьяков (”Наша Украина”) заявил, что действительно встречался с экс-майором в Берлине, но “Мельниченко как всегда говорит полуправду”. “Я ему сказал, что мы хотим поставить в этом деле (деле Гонгадзе.) точку, — уверял Александр Третьяков. — А по поводу Кучмы и Литвина я сказал: мы, новая власть, не хотим, чтобы из Литвина или Кучмы делали предвыборный фарс”.

Мустафа НАЙЕМ

Людлмила ДОЛГОПОЛОВА