Юрій Воропаєв: Ахметов ніколи і нічого не просить

В то же время, из слов Воропаева становится ясно, что олигарх не контролирует тех людей, которых относили к “его группе”. Часть так называемой “команды Ахметова” уже давно работает на “Семью” президента. Это касается и вице-премьера Александра Вилкула, и министра экономразвития Игоря Прасолова, и первого замглавы администрации президента Ирины Акимовой, и председателя бюджетного комитета Евгения Геллера.

Акимову в интервью ЭП Воропаев вообще едва ли не обвиняет в сговоре с министром юстиции Александром Лавриновичем. Цель сговора — создать в Украине частные БТИ.

Вероятно, огромный опыт работы в правоохранительных органах отразилось на личности Воропаева. С одной стороны, он безусловный профессионал, и производит впечатление дружелюбного человека. Депутат проницателен, внимателен к собеседнику.

С другой, он относится к категории людей, бережно охраняющий свою приватность, и ограничивающий круг общения. Тем более, он не посвящает первого встречного в то, над чем работает.

Раз пять мы пробовали выяснить у Воропаева, так чем же он будет заниматься на посту главы комитета. Ни разу он не ответил нам прямо, и уводил разговор в сторону. Безусловно, он заслуживает носить звание “юриста Ахметова”.

***

“Председателем какого комитета я стану — не знал”

- Последние пару лет наблюдается тенденция, когда депутаты отходят от своих политических патронов и переходят в лагерь “Семьи президента”. Так произошло, в частности, с некоторыми людьми группы Рината Ахметова. От него к “Семье” перешли такие люди как Игорь Прасолов, Ирина Акимова. К какой группе влияния относитесь вы — все еще Ахметова, или вы уже ближе к “Семье”?

— Я очень дружен со всеми. Адвокатская компания “Воропаев и партнеры”, в которой я раньше работал, а сегодня являюсь совладельцем, обслуживает интересы многих людей.

- Например кого?

— Например, интересы Ефима Звягильского (почетный президент предприятия “Шахта “Им. А.Ф. Засядько”. — ЭП), компании Global International, Cargill.

- Вы не будете отрицать что  “Систем Кэпитал Менеджмент” Рината Ахметова — ключевой клиент вашей фирмы? Да и офис вашей компании не случайно расположен в центральном киевском здания СКМ.

— Не буду отрицать. Я по-прежнему даю правовые советы разным гражданам в том числе и сотрудникам СКМ. Но всевозможные юридические советы я оказываю и людям, не имеющим никакого отношения к СКМ — например, гражданам, которые приходят ко мне на прием как народному депутату.

- По вашим ощущениям, насколько сократились лоббистские возможности Рината Ахметова в действующем парламенте?

— А как я могу это прокомментировать?

- Вы-то как раз и можете. Вас долгое время называли идеологическим представителем Ахметова в Верховной Раде.

— Не могу. Я не понимаю, о чем вы, я никогда идеологическими вопросами не занимался.

- Зададим вопрос иначе. По парламентским раскладам принято считать, что фракция Партии регионов делится на три крупные группы — “друзья Семьи президента”, группа Фирташа-Левочкина и группа Ахметова, к которой причисляют и вас. Ну, и еще отдельные личности, которые имеют большой собственный вес — Александр Ефремов, скажем.

— Я знаю, много читаю об этом. Так что вы хотите от меня?

- Так вот, есть мнение, что группа Ахметова уступает набирающей силу группе людей “Семьи”. Вопрос лишь в том, как Ахметов влияет на ситуацию в парламенте при сложившихся обстоятельствах?

— Он не вмешивается. Приведу пример. Сегодня при министерстве доходов и сборов (МДС), по моей информации, создается некий Инвестиционный комитет — консультационно-совещательный орган. Что за комитет, понять пока тяжело, но попасть туда хочется. Участие в нем мне крайне интересно, в частности, из-за законопроекта о трансфертном ценообразовании.

Однако “хотеть” еще не означает “мочь”. Так вот недавно подхожу я к Ринату Леонидовичу и говорю: “Помогите мне туда (в комитет при МДС)  попасть”.

- И что ответил Ахметов?

— Он сказал так: “Я ни кого и ни о чем просить не собираюсь. Если меня спросят в отношении тебя, я дам рекомендацию. Не спросят — просить за тебя не буду”. После этого я написал письмо на имя Клименко (Александра, главы Миндоходов — ЕП) с просьбой включить меня в состав комитета. А попал туда или нет — пока не знаю. Ахметов мне не стал помогать.

- А почему Ахметов отказался попросить у Клименко о пустяковой услуге?

— У него такой принцип, он никогда и ничего не просит.

- Это означает, что к нему должны приходить и предлагать?

— Это означает, что когда Ахметов чего-то хочет, он это добивается своим трудом или покупает.

- Так можно дожиться до ситуации, когда ты мало что контролируешь.

— Ринат Леонидович — человек взрослый, грамотный. И если бы все было иначе, он не создал бы то, что имеет.

- Если Ахметов, как вы утверждаете, не патронирует своих людей в парламенте и правительстве, в том числе вас, как так вышло, что люди, причисляемые к его группе влияния возглавили ключевые парламентские комитеты?

— А кто такие люди Ахметова в парламенте?

— К ним, по царящему мнению, относитесь вы, председатели комитетов Евгений Геллер (бюджетный комитет), Виталий Калюжный (комитет по иностранным делам), Борис Колесников (транспортный комитет), Татьяна Бахтеева (комитет по здравоохранению).

— А в правительстве кого вы имеете ввиду?

- Тот же глава минпромполитики Михаил Короленко, например.

— Короленко уже давно не имеет никакого отношения к Ахметову. Новый министр очень дружен, и длительное время работал с Вилкулом (Александром, вице-премьером — ЕП). С таким же успехом можно причислить Вилкула к группе Тимошенко-Лазаренко, потому что он работал на Южном ГОКе, когда Лазаренко контролировал это предприятие.

Назначение Короленко — результат огромного желания Вилкула пригласить его на работу в правительство.

- А ваше назначение на должность председателя комитета — только не говорите, что с вами ее не согласовывали?

— Мне сказали: возглавишь комитет. Я согласился. Но председателем какого комитета я стану — не знал. Я не выбирал комитет, и был готов работать в любом другом — например, в комитете по финансам и банковской деятельности, по налоговой и таможенной политике, по вопросам экономической политике. По вопросам ведения всех этих комитетов у меня есть зарегистрированные законопроекты и опыт работы с законодательством.

- Хороший у вас, влиятельный комитет. Выходит, теперь все законопроекты, связанные с интересами крупных бизнесменов-промышленников, проходят через вас?

— Я был бы этому очень рад. Но, оказывается, у каждого есть свое понимание, кому и что принадлежит.

- Чем вы недовольны?

— Комитет не полноценен по своим функциям. Решение о составе, тематической разбивке и численности комитета принималось узкой группой лиц, и не по профессиональному принципу, а от желания удовлетворить какое-то количество лиц амбициозными должностями. Как вы можете создать нормальный инвестиционный климат в стране, не регулируя вопросы владения собственностью, управления инвестициями? Сегодня соответствующие законопроекты проходят не через наш комитет.

- С другой стороны, существующая неразбериха в парламенте дает вам бОльшую свободу действий.

— Не я же принимаю решение, в какой комитет пойдут те или иные законопроекты. Что мне дали, то мы и рассматриваем.

- А вы можете позвонить спикеру Рады Владимиру Рыбаку или его заместителю Игорю Калетнику, и попросить расписать на ваш комитет интересующий вас закон?

— Как я могу это сделать? Я на них не влияю.

- А кто может влиять на Рыбака и Калетника?

—   На Владимира Васильевича? Вряд ли кто-то может, разве что президент.

- Как же будете лоббировать интересы группы Ахметова?

— Еще раз скажу. Вы глубоко ошибаетесь. Я лично не лоббирую интересы Ахметова в Раде.

Знаете, мне было всегда легко работать в парламенте по одной простой причине — никто и никогда не ставил мне никаких барьеров. Я был свободным художником в свободном полете.

Мне скорее пытались ставить ограничительные меры глава ГНСУ, министр финансов, разные чиновники, но не акционер СКМ.

- Что значит “пытались препятствовать”? Приведите пример.

— В разные периоды звонили разные высокопоставленные госчиновники, по разным законопроектам и говорили, условно:  “Вот ты там подал такой законопроект — отзови”. 

- Сергей Арбузов, первый вице-премьер вам тоже звонил?

— С ним я созванивался, но по другим вопросам. Вчера, например, обсуждали законопроект Виктора Пинзеника.

- Это один из первых законопроектов, который проходил через ваш комитет — проект №1226. В нем предлагается признать утратившим силу закон “Об инвестдеятельности в приоритетных отраслях экономики с целью создания новых рабочих мест”. Вы выступили против этого документа. Почему?

— В октябре месяце прошлого года был принят правительственный закон, согласно которому Кабмин определил перечень наиболее приоритетных отраслей промышленности, предоставив им налоговые льготы, в том числе по уплате НДС. Льготами так никто и не воспользовался — закон должен был вступить в силу с первого января 2013-го года, но так пока и не заработал. Пинзеник написал законопроект — признать этот закон утратившим силу. А я его спрашиваю: “Зачем?”. Он говорит: “У меня есть четкая позиция вообще не предоставлять никому никаких льгот”.

- Пинзеник отстаивал эту точку зрения еще когда был министром финансов, считая, что налоговые льготы не достигают целей, а дают возможность избегать налогообложения промышленным предприятиям.

— Мне нравится дискутировать с Виктором Михайловичем, он — сильный оппонент. Но Пинзеник вносит изменения в закон, требуя признать его недействительным, и при этом сохраняет точно такую же льготу для судостроения. Я ему говорю: “Вы убираете льготы, но оставляете их для судостроителей. А в пояснительной записке пишите — льготы никому вообще. Вы противоречите сами себе”.

- Так о чем вы говорили с Арбузовым?

— На последнем заседании комитета обсуждать законопроект № 1226 пришли пять представителей от различных министерств. У всех была разная точка зрения и отношение к законопроекту. Представитель Минфина сказал, что поддерживает инициативу. Представитель Минэкономразвития встал и заявил “мы — против”. А представитель таможни сказал “мы за, но при условии поправок”.

Я удивился: один Кабмин, и пять различных мнений. И сказал: отныне представителей министерств на заседание комитета не приглашать, а вместо них пусть приходит один представитель Кабмина, с уже согласованной и единой точкой зрения. Потом я позвонил Арбузову и пожаловался.

- И что Арбузов сказал?

— Сергей Геннадьевич сказал: “Извини, не успел вникнуть”. Я ему еще и письмо вдогонку написал, чтобы он не забыл. Просто Арбузов — молодой вице-премьер, недавно получивший функции по контролю по взаимодействию с Радой. Видимо, входит в курс дела.

- Как вы относитесь к реанимации Министерства промышленной политики, ликвидированного в 2010-ом году за ненадобностью ? Тогда часть функций министерства отошла Минэкономразвития, а другая часть — созданному тогда Госагентству по управлению корпоративными правами и другим ведомствам.

— Я это расцениваю так же, как целесообразность создание нашего комитета в структуре парламента. Если мы хотим создать нормальный инвестклимат в стране, то этим вопросом нужно заниматься. Пока что этим занимаются все и никто. Если же всеми вопросами будет заниматься один министр промполитики — все хорошо — есть конкретное лицо с которого можно спросить результат, мне такой подход нравится.

“Управлять госсобственностью должно Минпромполитики”

- Сегодня агентство по управлению госсобственностью растворяют в структуре новосозданного министерства, а сам Дмитрий Колесников уехал работать губернатором Днепропетровской области на бывшее место вице-премьера Александра Вилкула…

— Да? Я не знал — поздравляю! Колесников — деловой человек, по характеру, кстати, чем-то на Вилкула похож.

- Почему он так и не смог реализовать проект создания госагентства, эффективно управляющего госсобственностью? Два года, воюя с Фондом госимущества, он пытался утвердить закон, прописывающий полномочия этой структуры, и как только это сделал — ведомство ликвидировали?

— Я же вам уже привел пример с заседания комитета, когда пришли представители нескольких министерств с разными точками зрения на одну проблему. Нет в Кабмине единой экономической политики. Есть министры, точки зрения которых не совпадают.

- По нашей информации, сегодня Фонд госимущества рассчитывает вернуть себе полномочия по управлению госсобственностью, которые агентство отобрало у него принятым законом. Как вы относитесь к этой перспективе?

— Я — категорически против. Жизнь уже показала, как они могут управлять госактивами, — плохо. Управлять госсобственностью должно Минпромполитики.

- Но и Минпромполитики — не самый эффективный орган и управленец госсобственностью, что стало главной причиной, почему в 2010-ом году президент реорганизовал это министерство.

— Не министерство создало себе такую репутацию, а люди, которые там работали.

- А разве там сейчас другие люди работают?

— Так ведь его только создают.

- Но ведь аппарат-то на 80% состоит из прежних людей, перекочевавших из министерства в агентство, из агентства — обратно в министерство. Люди фактически те же.

— Я всегда говорил, что все зависит от первого руководителя, определяющего политику ведомства и организационную форму работы. Если первый руководитель — деловой человек, отдающий себя работе, то он сможет организовать хороший процесс. И наоборот.