Великое телосложение

В Брюсселе решается судьба одного чрезвычайно смелого проекта: Еврокомиссия проверяет безопасность метода по переработке человеческих останков в жидкость. Автор идеи — шотландский биохимик Сэнди Салливан. В 2007-м он запатентовал аппарат для разложения “больших органических объектов” путем щелочного гидролиза — “ресоматор”, что значит “мастер органических превращений”. В этом году его поддержали члены бельгийской “Ассоциации похоронного бизнеса”: в случае положительного ответа Европейской комиссии они купят у Салливана машины для гидролиза и предложат потребителям новую услугу.

Главные козыри метода — экологическая безопасность и радикальная экономия места для захоронения. Дедлайна у чиновников пока нет: проверки — это только первый шаг на пути к легализации метода в Европе. Впереди дебаты, телешоу, законопроекты и демонстрации. Но этот год очевидно стал переломным: о проблеме “утилизации” тел вообще впервые заговорили публично.

Мистер Салливан все-таки побаивается незнакомых журналистов. После долгих расспросов, на кого я работаю и чем вызван мой интерес, присылает фотографии, где ему жмет руку Колин Ферт (скромно подписана: “актер, сторонник”) и презентацию в стиле “зеленая планета — счастливое будущее наших детей”, где о сути технологии нет ни слова. Для конспирации офис Салливана замаскирован под традиционное похоронное бюро. Сам же аппарат для гидролиза тел — единственный в Европе — запрятан на ферме под городом Лидсом в сотнях километров от офиса.

Вся история выглядит довольно абсурдно: в этом году Салливан получил три громкие экологические премии (среди них — ежегодный приз журнала Observer) за технологию, не разрешенную пока ни в одной европейской стране. “Я заказал маркетинговое исследование. Выяснилось, что большинство англичан и жителей Шотландии не знают, например, как происходит кремация, как это в действительности выглядит. Что тогда говорить о новом методе”, — делится изобретатель.

У него наготове трогательная история о семье из Глазго, члены которой — пожилые люди — прочли о Салливане в интернете и неформально завещали “ресомировать” себя после смерти. “Двое из них уже умерли, — сожалеет Салливан. — И что же, их родным пришлось нарушить волю покойных и кремировать их. Я пока боюсь проводить рекламную кампанию. Раздумываю, не забросают ли меня камнями, готово ли общество легализовать ресомацию”.

Возможно, в этом больше кокетства, чем реальных сомнений. Салливан — никак не гений, чье открытие опередило время, все наоборот: метод специалистам давно известен и опробован, просто без особого шума. Салливан если и войдет в историю, то как первый бизнесмен-внедренец, решивший сделать все публично.

Если коротко, его аппарат — это большая камера, где при высокой температуре происходит реакция ионного обмена между органическими молекулами и водой. От углерода отщепляются кислород и азот, белки и жиры распадаются до более простых низкомолекулярных соединений, — и от тела остается лужица жидкости кофейного цвета массой в 3% от исходной. Собственно, проверка Еврокомиссии призвана подтвердить, что эту жидкость можно безопасно спустить в канализацию и переработать в очистных сооружениях водоканала. При желании ее можно и высушить: получится горстка белого порошка.

В советских пособиях по органической химии 50—60-х годов щелочной гидролиз упоминается как удобный способ переработки органических отходов — альтернатива скотомогильникам. В США же с начала 90-х гидролиз останков человека официально разрешен в нескольких штатах. В американской прессе есть упоминания о его использовании для утилизации трупов в онкологическом центре Университета Флориды и в одной из больших клиник Миннесоты.

Но открыто говорить о своем опыте американцы, видимо, боятся. Салливан кивает на американские компании (например, на гиганта похоронного бизнеса Matthews International в Пенсильвании) как на положительный пример и уверяет, что продал им пару своих аппаратов. В самих же компаниях и клиниках это опровергают: “Гидролиз давно не проводим, а аппараты стоят разобранные”. Больше всего они боятся словосочетания “Зеленый сойлент” — это выражение стало нарицательным после выхода одноименного фильма-страшилки. По сюжету, в 2022-м, среди всеобщей разрухи и полуголода, химики превращают останки людей в пищу, богатую белком, — и это единственное, что можно есть без отвращения.

Все же проблему переполненности кладбищ американцы признают. Аналитики приводят данные похоронных служб о “значительном увеличении средней массы одного покойного” за последние 10 лет: растут габариты гробов и могил — быстрее сокращается место. Появились даже вертикальные гробы, но у них свои неудобства.

Что же кремация? Против нее огромное количество “зеленых” общественных организаций. По оценкам одной из них, в США кремация производит 2,7% всех выбросов углекислого газа в атмосферу, плюс — выбросы паров ртути и формальдегида, признанного в США канцерогеном (он входит в состав бальзамирующей жидкости, которую вводят в тело перед прощанием). Возможно, что любой положительный ответ Еврокомиссии станет для американцев сигналом к возобновлению проекта “гидролиз”.

На волне обсуждения проекта Салливана активизировались его конкуренты и соратники по борьбе. Шведский гидробиолог Сюзанн Вий-Месак 10 лет назад убедила жителей одной из шведских деревень первыми отдать свои тела на то, чтобы из них после смерти произвели гранулированные удобрения. Старики отправились в муниципалитет за разрешением перестроить заброшенный крематорий в новый “проматорий”. Власти запретили. Все это время Сюзанн демонстрировала желающим свой сад, где ее любимая кошка стала почвой для рододендронов, и писала статьи о вреде кремации для атмосферы. Сейчас она готова к решительным действиям.

“Сотрудники нашей компании день и ночь работают в Германии, ЮАР и Испании. Мы получили патент, и теперь процедура легализации в этих странах пойдет очень быстро . Шведские власти мне ответили, что не хотят быть первыми, к сожалению”, — рассказывает Сюзанн. Метод она называет словом promession, что-то вроде “возвращения природе обещанного”: ведь уже через 6 месяцев останки сольются с почвой, против обычных нескольких лет разложения и скелетирования. (“Это так мило”, — добавляет Сюзанн.)

О деталях процесса рассказывает анимационный фильм с инструкциями. Тело резко охлаждается до -196 градусов, потом путем сильной вибрации ледяная биомасса дробится на гранулы. Дальше сушка: в вакуумной камере лед испаряется, навсегда избавляя гранулы от причины гниения — жидкости. От тела с массой 70 кг остается максимум 20 кг гранул.

Как утверждает Сюзанн, на одной из конференций ЮНЕСКО по поводу изменения климата она предложила всем участникам подписать с ней контракт: если вы умрете во время конференции, ваша переработка произойдет совершенно бесплатно. Подписал ли кто — не сообщает.

Сюзанн Вий-Месак говорит, что запустит свой первый проматорий через полгода, скорее всего — в Германии. Мистер Салливан из Глазго держится скромнее: по его расчетам, надо подождать еще год. Хотя бельгийские гробовщики так хвалят идею Салливана в местной прессе, что Бельгия здесь может и опередить Шотландию. Вообще мудро, что в английском слова гробовщик-похоронщик и предприниматель — синонимы (“an undertaker” в отношении работников ритуальных услуг употребляется в обоих смыслах). И самые инновационные идеи близки им как никому.

Но главное ощущение от знакомства с этими людьми — разочарование. Они могли бы быть героями, смельчаками и нарушителями табу. А вместо этого пичкают фильмы слащавой музыкой и продают контракты на конференциях “зеленых”.

Екатерина АЛЯБЬЕВА