В поисках народа

Доблестный народ, штурмовавший мрачную Бастилию, свергнувший короля и поклонявшийся Свободе — тот самый народ желал одного: un régime ou l'on mange.

Нехитрое желание удовлетворил генерал Бонапарт, задушивший революцию, но стабилизировавший экономику. Убежденные республиканцы тщетно призывали народ к восстанию против нового тирана: простых французов, уничтоживших Бастилию, вполне устраивал деспотический режим, при котором едят...

В посторанжевой Украине сложилась похожая ситуация. Засев у компьютерных мониторов, прогрессивная общественность клянет апатичную людскую массу, обитающую за пределами бурлящего виртуального мира. Почему народ пассивен, безучастен и терпит возмутительные выходки Януковича?!

Почему в своем большинстве население не выступает против свертывания демократических свобод и обмена национального суверенитета на российский газ? Почему люди не выходят на улицы?! Куда делся решительный и патриотичный народ, массово голосовавший за украинскую независимость? Где героический народ, поддержавший оранжевую революцию?

А между тем искомый народ никуда не исчезает и ничуть не меняется: его приоритеты остаются прежними.

1789 год. Перипетии французской революции невозможно рассматривать в отрыве от финансового и продовольственного кризиса. Простой люд охотно поддержал революционные лозунги, ибо верил, что свобода, равенство и братство подразумевают автоматическое избавление от голода и нищеты.

Сначала широкие массы надеялись, что хлеб появится, если взять Бастилию и перевезти короля из Версаля в Париж, затем ждали хлеба от республики и гильотины. Но судьбоносные свершения почему-то не спешили трансформироваться в материальный достаток.

Конституционалистов сменили жирондисты, жирондистов — якобинцы, якобинцев — Директория, а хлеба по-прежнему не было. И растущая нужда заставила народ сформулировать свои желания четче: уже не Liberté, Égalité, Fraternité, а просто режим, при котором едят.

1991 год. Отечественным национал-демократам нелегко признать очевидную истину: независимая Украина не возникла бы, если бы СССР мог накормить собственных граждан.

Пока советский режим худо-бедно обеспечивал людей продовольствием и ширпотребом, идейные борцы за независимость не имели никаких шансов достучаться до народа, и любое национальное диссидентство успешно подавлялось в зародыше. Но затем пришел коллапс советской экономики, и национал-демократическая интеллигенция моментально заручилась поддержкой народных масс. Обыватель поддержал отделение Украины не из-за желания самостоятельно распоряжаться своей судьбой, но потому, что наделся получить высокий уровень жизни, частицу легендарного гетманского золота и вдоволь мяса и сала, поедаемых Москвой.

Как ни прискорбно, однако без низменных “колбасных”лозунгов идея независимости не могла стать действительно всенародной и триумфально победить.

2004 год. Майдан. Безусловно, ядром и душой оранжевой революции стал вполне обеспеченный средний класс, жаждавший гражданских прав и свобод. Но этому ядру не удалось бы повести за собой миллионы простых украинцев, если бы обывателю не предлагался заманчивый материальный бонус: раскулачивание одиозных олигархов, дележ богатых с бедными и быстрое превращение Украины в зажиточную европейскую страну.

Массовая поддержка демократических лозунгов определялась завышенными социально-экономическими ожиданиями. В итоге правление оранжевых демократов превратилось в сплошной популистский аттракцион, очень некстати прерванный мировым финансовым кризисом.

Независимость и Демократия воспринимались как ордера на получение конкретных материальных благ и лишь поэтому завоевали широкую народную поддержку. А сегодня аналогичную роль играет пресловутая Стабильность, предложенная Виктором Януковичем и его соратниками. Экономическая конъюнктура как будто благоприятствует регионалам, и пока новая власть в состоянии кормить народ, Банковой ничто не грозит.

Конечно, уже завтра все может измениться. Если социально-экономическая обстановка в Украине резко ухудшится, оппозиционный фантом обретет плоть и кровь в виде разочарованных и разозленных обывателей. Тогда президенту Януковичу аукнется все: и пророссийская политика, и скандальные гуманитарные инициативы, и массовое трудоустройство уроженцев Донбасса, и наступление на демократические свободы.

В глубине души просвещенные ненавистники ВФЯ жаждут скорейшего и сильнейшего ухудшения экономической ситуации — дабы несознательный народ побыстрее прозрел и зашевелился. Налицо традиционный антагонизм между интеллигенцией и народом, чьи желания расходятся слишком часто и чересчур кардинально.

Продвинутые интеллигенты защищают либеральную демократию не потому, что она является универсальным ключом ко всеобщему благоденствию, но в первую очередь потому, что эта политическая модель импонирует лично им.

Читателям Павича и почитателям Андруховича действительно необходимы свобода мысли, свобода слова, свобода самовыражения, отсюда и любовь интеллигенции к демократическим ценностям. Ничего предосудительного в этом нет: у каждого свои приоритеты, и вполне естественно, что образованная часть общества выбирает наиболее комфортную для себя политическую систему.

Но собственные приоритеты имеются и у скромного обывателя, так что глупо обижаться на пролетариев и пенсионеров, готовых пожертвовать гражданскими свободами ради порядка и гарантированного куска хлеба. Подобный обмен принципиально возможен: доказано Муссолини, Пак Чон Хи, Путиным и другими авторитарными товарищами.

Однако идейному интеллектуалу трудно смириться с таким поведением широких народных масс. Когда в погоне за материальными благами народ поддерживает наши собственные лозунги, его объявляют носителем высшей мудрости, и полуграмотная бабуля воспринимается как священный оракул. Но когда в погоне за теми же благами тот же самый народ переходит под вражеские знамена, он моментально превращается в презренную, тупую и нещадно ругаемую быдломассу...

Не следует делать из народа сакрального идола или предавать его анафеме. Народ — не Бог и не Дьявол, не благо и не зло, а просто объективная реальность. Это неоднородная и многомерная действительность со своими особенностями, достоинствами и недостатками. Ее можно любить, а можно критиковать и высмеивать. Единственное, чего делать не рекомендуется — это игнорировать реальность, именуемую “народом”.

Увы, неисправимые интеллигенты предпочитают поступать именно так. Они увлекаются стройными идеологическими схемами — либеральными, националистическими, левыми et cetera — в которых абстрактному народу отведена роль главной движущей силы. Но вскоре выясняется, что народ попался какой-то неправильный: вопреки всем теоретическим построениям, он не спешит оборонять национальные ценности, защищать демократию или бороться с проклятыми буржуями. И прекраснодушные мечты рушатся, словно карточные домики.

Предлагать умозрительные идеи обустройства Украины и затем тщетно искать народ, который нужно втиснуть в эти планы — занятие увлекательное, но, к сожалению, бесперспективное. Возможно, стоит поменять тактику и вырабатывать спасительные рецепты, отталкиваясь от существующих реалий?

Михаил ДУБИНЯНСКИЙ