Украина vs Россия: первый иск

В минувшую среду по его поручению глава украинского внешнеполитического ведомства Павел Климкин и замминистра иностранных дел по вопросам европейской интеграции Елена Зеркаль подписали уведомление об арбитраже в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву.

ZN.UA встретилось с Еленой Зеркаль, чтобы узнать, какие цели ставит перед собой Киев, обращаясь в арбитраж, какими будут дальнейшие шаги украинского государства в рамках Конвенции ООН по морскому праву, и как обстоят дела с подготовкой следующих исков к России. 

— Елена Владимировна, почему Украина раньше не передала России уведомление об арбитраже? Ведь в Киеве были готовы отправить иск еще полгода назад.

— Подготовительная работа по исковому заявлению началась еще в 2014 г. По каждому факту нарушения положений Конвенции ООН по морскому праву МИД Украины заявлял ноту протеста и обосновывал его. В том числе и по строительству моста через Керченский пролив, захваченным украинским буровым вышкам, разработке россиянами Одесского и Безымянного газовых месторождений, разливу нефти в районе Севастополя, незаконному вылову рыбы и исследованию археологического подводного наследия Черного моря. Всего было отправлено шесть нот.

На досудебной стадии не было необходимости проводить переговоры по сути претензий. 

Конвенция предусматривает обязанность сторон обсудить приемлемый механизм решения спора. Украинская сторона это сделала: 11 августа в Минске прошли консультации, на которых мы заявили, что в данном случае не считаем переговоры эффективным механизмом и, соответственно, для надлежащего решения спора обратимся в арбитраж. Кроме того, мы предоставили российской стороне расширенную информацию о том, что происходит незаконно, какие статьи Конвенции нарушила Российская Федерация.

Например, мы говорили о разработке россиянами нефтегазовых месторождений в украинской акватории, прилегающей к Крымскому полуострову. Кроме того, мы рассказали об отрицательном влиянии на окружающую среду и экологию Черного моря строительства Керченского моста. В частности, о гибели дельфинов, получающих гидроакустический удар из-за бурения или забивания свай. И о том, что при строительстве Керченского моста поднимается ил, являющийся в той части моря наиболее загрязненным, из-за чего гибнет рыба. Это имеет негативный эффект на всю экологию Черного моря. 

Но чтобы провести консультации, необходимы директивы, утвержденные президентом. Без них я как глава делегации не могла проводить переговоры. Таково требование закона о международных договорах. Директивы были подписаны только в июне т.г. Поэтому лишь в августе мы провели консультации с представителями РФ.

— Почему же президент так долго утверждал директивы?

— Видимо, на то были свои причины…

— Цели украинской дипломатии, участвующей в консультации, понятны. А зачем это Москве? 

— Российская сторона намеренно пытается затянуть нас в процесс дискуссии по ситуации в Черном море. Они делают это для того, чтобы размыть процесс и увести нас из международно-правовой плоскости. Дело в том, что манипулирование и игнорирование правовых позиций — это обычная тактика Российской Федерации. Стратегия России заключается в ее намерении доказать, что без решения вопроса о принадлежности Крыма невозможно решать вопросы о нарушении прав в Черном море.

— Но Украина ранее уже предлагала россиянам в рамках Международного суда ООН рассмотреть вопросы легитимности присоединения Крыма к РФ…

— Мы этот вариант неоднократно предлагали российской стороне. Она почему-то отказывалась. 

— Обращаясь в арбитраж, какую цель ставит перед собой Киев? 

— Во-первых, это не территориальный спор. Этот суд не имеет полномочий рассматривать такой вопрос. Мы хотим, чтобы арбитраж подтвердил наши права как прибрежного государства. Во-вторых, чтобы арбитраж обязал РФ прекратить международно-противоправные действия в морских акваториях, нарушающие наши права, и дать Украине надлежащие гарантии того, что это больше не повторится. В-третьих, чтобы Россия компенсировала нашей стране все убытки, связанные с незаконной деятельностью. 

— В нарушении каких положений Конвенции ООН по морскому праву Украина обвиняет Россию? 

— Суть основных претензий заключается в захвате Российской Федерацией месторождений минеральных ресурсов; незаконной добыче нефти и газа на континентальном шельфе Украины в Черном море; строительстве газопровода, линии электропередач и моста через Керченский пролив без нашего согласия, а также негативном влиянии этого строительства на экологию моря.

Кроме того, мы говорим об узурпации Россией прав на регулирование рыболовства; незаконном вылове рыбы; недопущении украинских рыболовецких компаний к вылову рыбы в морских акваториях, прилегающих к Крымскому полуострову; незаконном блокировании транзита украинских судов через Керченский пролив; узурпации навигационных прав; проведении исследований археологических и исторических объектов на дне Черного моря без согласия нашей страны. 

Украина также зарезервировала за собой право расширять претензии в любой момент. Так, в иске Филиппин к Китаю, в котором Манила оспаривала китайские притязания на экономическое использование более 80% акватории Южно-Китайского моря, филиппинская сторона постоянно расширяла свои исковые требования. В итоге было подано порядка 15 исковых требований при изначальных семи—девяти. 

Кроме того, в любой момент мы можем попросить арбитраж применить временные меры или вынести временные решения. Они, например, могут быть связаны с требованием освободить Одесское и Безымянное газовые месторождения от российского присутствия и передать их Украине как государству, которому принадлежат эти месторождения и работающие там буровые установки. 

— Как будет формироваться арбитраж?

— В среду мы передали уведомление об арбитраже и дополнительные документы, в которых прописано обоснование нашего заявления, в МИД РФ. Мы также известили россиян о том, какую кандидатуру предлагаем в качестве арбитра от Украины. Дальнейшие процедуры детально прописаны в приложении №7 к Конвенции ООН по морскому праву, которые Россия признала, подписав этот документ. 

Начиная со дня получения уведомления, у Российской Федерации есть 30 дней для того, чтобы определиться, во-первых, с тем, будет ли страна в принципе участвовать в процессе, и, во-вторых, если они участвуют, кто будет арбитром от РФ. Всего в арбитраже будет пять судей — один от Украины, один от России и три арбитра, которые совместно назначаются украинской и российской сторонами. Чтобы решить данный вопрос, у нас есть 60 дней.

Если Россия в течение 30 дней вообще не отвечает, мы обращаемся в Международный трибунал по морскому праву (ITLOS), у которого есть 14 дней, чтобы вместо российской стороны назначить представителя от России. Это не их право, а обязанность. Дальше в течение 30 дней ITLOS в консультации с нами выбирает еще трех арбитров. 

После этого начинается работа по формированию самого арбитража: его члены собираются и решают, как процедурно будет продолжаться процесс. Они выбирают между собой председателя, обращаются к сторонам, чтобы те дополнили свои претензии. Возможно, обратятся к Российской Федерации с вопросом, будет ли она участвовать в процессе. Затем арбитраж уже начинает действовать в соответствии с графиком, который его члены утверждают коллективно. 

Если россияне не будут участвовать в арбитраже, Украине придется еще оплатить не только свою часть, связанную с работой суда, но и ту часть, которая должна покрываться Россией. 

 

 

— О каких суммах идет речь?

— Для одной стороны эти затраты в среднем составляют 150—200 тыс. евро. В целом очень сложно говорить о конкретных суммах, так как многое зависит от привлеченных экспертов, количества свидетелей, необходимых работ. 

По нашим меркам, суммы огромные. Но если подсчитать убытки, которые несет Украина из-за того, что она не может реализовывать свои суверенные права на морскую акваторию, прилегающую к Крымскому полуострову, то затраты незначительны. По приблизительным подсчетам, с шельфа Черного моря Россия сейчас незаконно добывает в год более 2 млрд кубометров газа, принадлежащего Украине. Учитывая рыночную цену на газ, можно подсчитать, сколько ежегодно теряет наша страна.

Кроме того, по завершению суда идет пересчет расходов, связанных с делом. В итоге, мы сможем возместить затраты, которые понесем, если Россия откажется от участия в процессе.

— Как будет проходить процедура рассмотрения искового заявления Украины?

— Первая стадия — определение юрисдикции. Арбитраж будет решать, есть ли у него право рассматривать этот спор, в том числе, являются ли претензии Украины производными от прав, гарантированных нашей стране Конвенцией ООН по морскому праву. Точно так же происходило в недавнем процессе “Филиппины против Китая”. Невзирая на отсутствие китайской стороны в процессе, арбитраж принял решение, что у него есть юрисдикция рассматривать это дело в соответствии с положениями Конвенции ООН по морскому праву.

Вторая стадия — рассмотрение вопроса по сути. После этого идет третья стадия — формирование самого решения. 

— На какие прецеденты опирается Украина при подготовке своей позиции?

— Ближайшие по хронологии дела — “Филиппины против Китая” по Южно-Китайскому морю по юрисдикционной составляющей и “Маврикий против Великобритании” по островам Чагос по сути, что касается вопроса морской акватории. В общем-то, мы не являемся первопроходцами. Уже есть какие-то модельные решения, что, как мы надеемся, будет способствовать более быстрому решению спора.

— Как долго может идти судебный процесс? 

— Например, в деле “Филиппины против Китая” Манила начала процесс в начале 2013 г., когда Пекин получил уведомление об арбитраже. Китайская сторона не ответила на него. В октябре-ноябре 2015 г. арбитраж принял решение о наличии у него юрисдикции. В мае 2016 г. они вышли на стадию принятия решения по сути и в июле уже огласили решение. Мы рассчитываем, что будем двигаться по такому же графику, и надеемся, что решение будет для нас положительным.

Безусловно, не все наши претензии могут быть поддержаны арбитражем. Такова специфика. Но по большинству наших претензий я оптимист. Например, есть решение по делу “Румыния против Украины” 2009 г., и с тех пор никто не менял ни границу, ни линию разграничения континентального шельфа и исключительной экономической зоны нашей страны. Поэтому говорить, что наша позиция слабая, — это неверно. Наша позиция является в данном вопросе очень сильной. 

— Кто будет представлять интересы Украины во время рассмотрения дела в арбитраже?

— Covington & Burling LLP. Это одна из ведущих американских юридических компаний, с которой мы работаем последние два года. Кроме этого, мы сотрудничаем с профессором международного права Гарольдом Кохом и другими известными экспертами в данной области. 

— Кого предложила Украина в качестве арбитра?

— Профессора Вогана Лова. У него впечатляющий послужной список. Профессор Лов очень хорошо знает суть рассмотрения дела по делимитации Черного моря и в курсе всех особенностей, связанных с Черным морем. К тому же, он часто участвовал в процессах, связанных с использованием природных ресурсов. Мы его знаем по делу “Румыния против Украины”, когда в Международном суде ООН рассматривалось дело по делимитации морских просторов в Черном море. Правда, тогда он представлял не нашу страну, а Румынию. 

— Россия будет участвовать в судебном процессе?

— Г-н Песков сказал, что они не исключают такой возможности. Однако, отвечая на вопрос, “будет ли Россия выполнять решения арбитража?”, он пробил в “штангу”, заявив: посмотрим, еще не знаем. Но решение арбитража является обязательным для сторон Конвенции!

— Есть ли механизмы, которые позволяют добиться выполнения Россией решения арбитража? Китай, например, отказывается признавать решение по Южно-Китайскому морю…

— Вопрос по Южно-Китайскому морю носит больше политический характер. Филиппины ни в одном исковом заявлении не требовали финансовой компенсации, не говорили, что Китай должен освободить какую-то акваторию от своего присутствия, не заявляли, что КНР должен освободить возможность судоходства. Филиппины оспаривали в целом позицию Китая по Южно-Китайскому морю. Поэтому решение по Южно-Китайскому морю для нас подходит только в части, которая касается юрисдикции. 

Если говорить о выполнении решения, то существует Нью-Йоркская конвенция о выполнении арбитражных решений. Россия, кстати, ее подписала. Нью-Йоркская конвенция предусматривает, что если одна сторона не выполняет решение арбитражных инстанций, то другая сторона может обратиться за помощью к любому государству, подписавшему данную Конвенцию. 

— В том числе и с просьбой арестовать имущество России на своей территории?

— Да. Понятно, что если Российская Федерация будет сопротивляться и далее сохранит свое присутствие на Одесском, Безымянном и Голицынском газовых месторождениях, удерживая наши буровые вышки, вряд ли какая-то страна будет пытаться военными средствами “попросить” оттуда Россию. Но что касается финансовой компенсации, то у нас есть видение, как добиться выполнения решения арбитража.

— Как проходят переговоры в рамках Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации? Когда пойдем в суд?

— И по Конвенции о борьбе с финансированием терроризма, и по Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации очень важно придерживаться всех досудебных процедур. Эта стадия предусмотрена в самих конвенциях. Если кто-то думает, что это так интересно встречаться с представителями Российской Федерации в Минске и выслушивать все, что они говорят, то он ошибается. Но Украина обязана добросовестно пытаться обсудить с Россией свои претензии и тратить на это столько времени и усилий, сколько необходимо для удовлетворения всех досудебных процедур. 

Мы не хотим повторить негативный опыт Грузии, когда она подавала свои иски к Российской Федерации в 2008—2009 гг. Ей отказали на формальном основании только потому, что она не участвовала в досудебном процессе и не проводила необходимые консультации по разнице толкований и применения Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. 

Поэтому мы скрупулезно пошли по пути, предусмотренном конвенциями. Отрабатываем все этапы, чтобы к нам не было никаких претензий, связанных с невыполнением каких-то формальностей. И в рамках Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации мы уже провели с российской стороной два раунда переговоров по применению и толкованию этого документа. Будет еще третий раунд. Возможно, нынешней осенью. Ведь мы еще не обсудили запрет Меджлиса, арест Ильми Умерова, а также все отчеты международных организаций, сделанные в этом году по ситуации с нарушением прав человека в Крыму.

Надеюсь, что после третьего раунда мы уже будем более четко понимать, насколько продуктивным может быть переговорный процесс. Два раунда показали, что мы по-разному толкуем и применяем эту Конвенцию. И если мы не сможем прийти к общему знаменателю на третьем раунде консультаций, то всерьез будем рассматривать возможность воспользоваться другими механизмами, которыми нас наделяет Конвенция.

— Как проходит подготовка по обращению в арбитраж в рамках Конвенции о борьбе с финансированием терроризма?

— Мы вышли на стадию, когда будем обсуждать с Российской Федерацией модальность создания арбитража. 

Хочу отметить, что у нас очень интенсивная нотная переписка: за последние два года мы передали Российской Федерации более 40 нот. Каждая такая нота — это не просто одна страничка, где сказано, что “Украина заявляет протест в связи с действиями России”. Это объемные документы, в которых прописано обоснование украинской позиции по гибели мирных жителей в Харькове, Волновахе, Мариуполе, Краматорске, по катастрофе MH17.

Было уже проведено пять раундов консультаций. Российская делегация постоянно пытается перенести обсуждение в плоскость правового сотрудничества и не видит роль Российской Федерации как государства в финансировании терроризма. Позиция украинской стороны — проведение дальнейших консультаций бесперспективно: мы не пришли к общему знаменателю ни по одному вопросу. О чем мы и сообщили в отправленной российской стороне ноте от 19 апреля и предложили перейти к следующей стадии и создать арбитраж. 

Данная процедура предусмотрена самой Конвенцией о борьбе с финансированием терроризма. Но только в начале июня мы получили ответ от Российской Федерации, в котором сказано, что необходимо продолжать консультации, поскольку они не обсудили с нами многие вопросы. Российская сторона предлагает, в том числе, начать обсуждение и арбитража. Демонстрируя добрую волю и желание решить вопрос в духе сотрудничества, мы согласились на проведение пятого раунда консультаций. Он состоялся 4 августа. 

Естественно, что не было никаких подвижек по сути наших претензий и разногласий, связанных с применением и толкованием Конвенции о борьбе с финансированием терроризма. Но российская сторона заявила о своей готовности обсуждать модальность создания арбитража, поскольку считает, что у него первой задачей будет рассмотрение вопроса о наличии спора как такового.

Мы уже ответили дипломатической нотой, что готовы на проведение в октябре консультаций, посвященных именно созданию арбитража и его модальности. 

Наша позиция заключается в том, что как платформу для арбитража можно использовать одну из палат Международного суда ООН. Эта практика уже применялась в других случаях. Хотя вопрос толкования и применения Конвенции о борьбе с финансированием терроризма — это первое, что выходит на стадию рассмотрения создания арбитража. Ведь до этого ни одно государство не обвинялось другим государством в финансировании терроризма на основании данной Конвенции. К сожалению, здесь мы первопроходцы.

 

— Когда арбитражами будут приняты решения о том, что иски, поданные украинскими компаниями против России в рамках украино-российского межправительственного соглашения о поощрении и взаимной защите инвестиций, подпадают под их юрисдикцию?

— В конце ноября или в декабре. На данный момент таких дел восемь. Но за этими процессами внимательно наблюдают и многие другие украинские компании, потерявшие свое имущество в результате российской оккупации Крыма. В случае если суд признает свою юрисдикцию, то и другие инвесторы будут подавать иски против Российской Федерации.

В данных процессах мы только поддерживаем компании в их спорах с Россией, предоставляя свою правовую позицию по отношению к событиям 2014 г. в Крыму. Поскольку это споры между инвестором и Российской Федерацией. 

Наша основная цель — довести до суда позицию государства, состоящую в том, что Крым — это украинская территория, оккупированная РФ. И в связи с тем, что российское государство осуществляет эффективный контроль над органами власти на Крымском полуострове, Россия несет ответственность за вложенные туда инвестиции. Потому что проведенная там российскими властями “национализация” — незаконна, и мы поддерживаем наших украинских инвесторов в их стремлении восстановить свои права и получить компенсацию за потери, понесенные в связи с этой оккупацией.

Владимир КРАВЧЕНКО