В Мариуполе в эти пасхальные праздники не состоялся объявленный заранее крестный ход. Изначально планировалось, что его проведет митрополит Донецкий и Мариупольский УПЦ Московского патриархата Иларион, приехавший специально для этого из оккупированного Донецка.
А что вас удивляет? Да, именно так. Епископ живет на оккупированных территориях, а бороться за мир приезжает на территории свободные. Как сообщил клирик Свято-Михайловского собора протоиерей Иоанн Попов: “Он (Иларион) решил провести крестный ход, потому что ситуация в стране сложная и напряженная. Чтобы народ собрался, помолился и прошел по городу с молитвой Христа воскресшего”.
Пройдя по проспекту Металлургов и проспекту Мира, крестный ход должен был завершиться Великой Пасхальной вечерней в верхнем храме Свято-Покровского собора Мариуполя. Но в силу высокой вероятности провокаций столь благую инициативу пришлось отменить. Вернее, крестный ход все же состоялся. Вокруг храма. А вот по прифронтовому городу по случаю “сложной и напряженной ситуации в стране” пройти не удалось.
Год назад координатор движения “Информационное сопротивление” Дмитрий Тымчук писал, что священники УПЦ МП Донецкой области недовольны тем, что резиденция митрополита Донецкого и Мариупольского находится на оккупированной территории. Иларион, которого злые языки относят к наиболее рьяным любителям “русского мира” в УПЦ МП, принуждал священнослужителей, служивших на неоккупированной территории, посещать ежемесячные собрания, ездить на которые им приходилось через линию разграничения. Это, как несложно догадаться, их совсем не радовало. Отсюда, кстати, и нежелание многих священников УПЦ МП из близких к линии разграничения приходов совершать обряды над украинскими военнослужащими. Кто знает, что тебе предъявят заблудившиеся “защитники православия”, когда ты следующий раз окажешься в их власти?
Как бы то ни было, к митрополиту Илариону неоднократно поступали просьбы перенести свою резиденцию на неоккупированную территорию. Но тот всякий раз отказывался. Похоже, причиной отказов была далеко не любовь митрополита к террористам. Просто ряд приходов УПЦ МП, подчиненных де-юре Илариону, де-факто им не контролировалась. Большое число донецких священников сразу после оккупации части Донецкой области поспешили наладить связи с приграничными епархиями Русской православной церкви. “Эта ситуация ставит Илариона в интересное положение, — писал в свое время Тымчук. — С одной стороны, он имеет статус одного из главных поборников “русского мира” в УПЦ МП, а с другой — та же Русская православная церковь так и норовит оттяпать часть его епархии”.
Ставить своих сторонников в “интересное положение” — любимая забава идеологов “русского мира”. Казалось бы, что может быть проще, чем ходить крестными хороводами “за мир” по оккупированному Донецку или Луганску? Ведь тогда у примирителей в рясах было бы что ответить скептикам на вопрос: “А почему вы призывает к миру официальный Киев, а не террористов?”. Или вот еще одно вполне логичное решение — прекратить отбирать у идеологически близкого митрополита приходы и позволить ему выехать в “логово хунты”, для того чтобы не быть заподозренным в работе на оккупантов. Но нет же. “Русский мир” не ищет легких путей.
Так почему марионеточные выступления “за мир” не устраиваются в оккупированных районах Донецкой и Луганской областях? Почему инициаторы крестных ходок не дорожат своей репутацией и не стремятся иметь возможность влияния на проукраинских верующих? — Да потому что смыслом всего этого примирительного хождения всегда были пропагандистские акции для воздействия сугубо на свою целевую аудиторию. Они должны показать базовому потребителю идеологии “русского мира” нежелание “киевской хунты” к примирению. То есть суть не в мире, а как раз в его отсутствии.
В Советском Союзе регулярно устраивались марши за мир во всем мире. Как раз после того, как СССР создавал очередной людоедский режим на карте мира, советские люди массово приветствовали интервенцию и одновременно называли ее “освободительной войной за правое дело”. Они выходили на плановые митинги тысячами, требуя от “американской военщины” не вмешиваться во “внутренние дела” государства, ставшего целью Кремля. Призывы всегда были направлены во вне. И никогда на своих правителей. Трудовые коллективы собирали собрания, а пионеры писали письма президенту США. По Красной площади проходили военные парады. И все это “за дело мира и торжество гуманизма”.
Подобные “примирительные народные истерии” должны были укрепить стремительно деградирующий советский режим, придать смысл его существованию. Но главное — продемонстрировать маразматикам, управляющим страной, поддержку масс. Хотя “массам”, выведенным на шествие принудительно, было решительно все равно, почему режим влез в очередную банановую республику. Так же, как это происходит и сейчас. Призывы, звучащие в адрес жертвы агрессии о прекращении сопротивления, — это, конечно же, кощунство. Но еще это и свидетельство о том, какому государству служат “отделенные от государства” священнослужители.
Когда СССР пал, все бутафорские социальные институты, поддерживающие иллюзию его стабильности и могущества пали вместе с ним. Ушли в небытие пионерские организации, комсомол, трудовые коллективы и их собрания по поводу и без. У советских КГБистов была шутка о том, что если бы в церквях служили не агенты, а резиденты, советские люди действительно бы поверили в победу коммунизма. Сегодня, когда видишь, как в храмах ведется антиукраинская пропаганда, как монастыри используются для натурализации российской агентуры, как под видом сопровождения святых мощей в страну проникают российские диверсанты, как священнослужители, не способные отличить жертву от агрессора, призывают мирян на шествия, невольно вспоминается этот анекдот.
Церковь, которая не участвует в установлении мира и способствует использованию примирительной риторики для продолжения войны — это еще одно “интересное положение”, в которое “русский мир” поставил своих сторонников. После бесславного конца путинского режима будет крайне сложно сохранить Русскую православную церковь в ее нынешнем виде и влиянии. Понимают ли те священники, что их служение интересам государства-агрессора разрушает их собственный религиозный институт? Возможно. Вот только для того, чтобы созидать, а не разрушать — надо и правда верить.
