Суеверия: спрос и предложение

У каждого из нас наверняка есть по крайней мере один знакомый, который смотрится в зеркало, если, выйдя из дома, вынужден за чем-либо вернуться обратно. Вполне вероятно, некоторые из нас и сами так поступали хотя бы раз в жизни. Путешествуя по какой-нибудь из азиатских стран, мы, несомненно, обращали внимание на привязанные к зеркалу заднего обзора талисманы, призванные защитить владельца автомобиля от сглаза. Часто можно заметить, как люди используют религиозные символы, чтобы уберечь себя и близких от беды. Нередко люди избегают разговоров о тяжелых заболеваниях, опасаясь, что их упоминание может привести к тому, что недуг настигнет и их. “Накликать беду” боятся в Венесуэле, многих странах СНГ, на Кубе, в Танзании, Гане и т. д. Столкнувшись с чередой неприятных эпизодов, индивиды чаще обращаются к гороскопам, чтобы найти в них подтверждение предопределенности своих неудач, а также узнать о сроках завершения личной рецессии: дескать, этот год и должен был стать таким, а вот следующий, в соответствии с прогнозом, будет намного лучше.

Суеверие чрезвычайно разнообразно в своих проявлениях и неполное перечисление последних наверняка займет не одну сотню страниц. Любопытно, однако, что определяет подверженность людей суеверию. Исследований о суевериях и их детерминантах довольно много. Среди последних, в частности, авторами, изучающими склонность к суеверию, отмечаются индивидуальные свойства людей, такие как пол, возраст, семейный статус или уровень образования. Не менее занимательны межстрановые сравнения. Например, в Финляндии или Нидерландах люди также оказываются в сложных и неприятных ситуациях, однако в ответ на них они не смотрятся в зеркало, возвращаясь домой, и редко видят связь между разговорами о тяжелых заболеваниях и их последующим распространением.

Среди ключевых переменных, оказывающих эффект на уровень суеверия, часто отмечают образованность. В частности, в некоторых работах показывается, как рост уровня образования снижает проявления суеверий. Однако, вполне возможно, что суеверие становится результатом одновременного действия нескольких ингредиентов, которые отчасти и дополняют, и заменяют друг друга.

Например, даже при сравнительно высоком уровне образованности люди могут стать более суеверными, если их жизнь проходит в постоянных невзгодах и лишениях. А если фактор неблагополучия сочетается с недостаточной образованностью, то суеверия становятся более масштабными. Вполне вероятно, что в тех странах, где уровень суеверия выше, люди полагают, что риски невозможно контролировать, они реализуются независимо от действий людей, и лучшее, что можно сделать, — это не попадаться им на пути, избежать их. В других же странах люди более склонны считать, что риски контролируемы, т. е. возможно предотвратить их появление. Причина таких различий в восприятии природы рисков может заключаться в результатах экономического развития.

В одних странах риски с течением времени могли стать более редкими и к нашему времени установились на относительно низком уровне. Безусловно, география играет роль, и в одних местах вероятность лесных пожаров или наводнений ниже, чем в других. Однако благодаря своим усилиям человек может существенно уменьшить масштаб природных разрушений или остановить распространение болезней. Кроме того, значительная часть рисков становится результатом действий самого человека, и в каких-то обществах удалось сократить и эти риски. Например, в некоторых странах индивиды тщательно обучаются вождению автомобиля и, получив права, безопасно им управляют. В результате количество несчастных случаев на дорогах снижается до минимума. Люди тщательно учатся врачебным профессиям и добросовестно выполняют обязанности медицинского персонала. В результате врачебные ошибки становятся сравнительно редкими, диагностика более точной, а лечение — более эффективным. Это же касается и пилотирования самолетов, управления кораблями, проектирования и строительства зданий и многих других, в том числе и менее технологичных сфер деятельности. Неплохо справляются с защитой людей от рисков и власти, организующие работу полиции, судов, парламента и различных контролирующих организаций.

В других же странах индивид защищен от всевозможных рисков гораздо хуже. Выйдя на улицу, он сталкивается с более высоким риском угодить под машину или попасть в аварию, потому что индивиды, включая его самого, плохо учатся или вообще не учатся вождению, получая права за взятки. Индивид с большей вероятностью может стать жертвой мошенников, потому что правоохранительная система недостаточно профессиональна и в большей мере занята поиском ренты, а не обеспечением безопасности граждан. У человека более высокие шансы отравиться, потому что управляющий супермаркета или ресторатор использует просроченные продукты, прекрасно зная, что неэффективная и коррумпированная государственная система контроля не станет его серьезно наказывать. В больнице даже простая операция может закончиться серьезными осложнениями, а тяжелые заболевания лечатся с очень низкой эффективностью. Пилоты гражданских судов могут принимать алкоголь во время рейсов, что на порядки увеличивает риск появления опасной ситуации.

Как следствие, люди систематически страдают от большого числа собственных и чужих ошибок, и роль везения в благоприятном исходе действительно становится выше. Поэтому люди хуже воспринимают связь между усилиями и благополучием, полагая, что удача играет важную, а порой и ключевую патронажную роль.

В дополнение к сказанному стоит обратить внимание на то, что даже мировые религии нередко интегрируют суеверия в предлагаемые ими картины мира. Вполне возможно, что таким образом они лишь реагируют на “спрос на суеверие” со стороны индивидов, ищущих защиты от неудач в религиозных символах и обрядах. Впрочем, как отмечается в литературе, возможна и обратная связь. В силу исторических обстоятельств в разных религиозных течениях устанавливается разный баланс между этическим и мистическим, более того, мистическое бывает подменяемо магическим. Так религия когда-то, много веков назад, импортировала языческие обряды своих новых прихожан, чтобы побыстрее интегрировать их в новую веру и консолидировать ее. Однако после этого в течение столетий разным религиозным течениям в разной мере удалось переключиться на нравственный девелопментализм, и во многих религиозных течениях магическая составляющая продолжает играть заметную роль. В таких случаях речь может идти о “предложении суеверия”.

В книге Эдварда Мигеля и Раймона Фисмана “Экономические гангстеры” рассказывается о том, как в Танзании, Кении и некоторых других бедных странах во время засух и порождаемого ими голода интенсифицируется охота на ведьм. Так общество в условиях дефицита продовольствия избавляется от лишних ртов, причем жертвами становятся пожилые женщины, т. е. те, кто почти не может оказать сопротивления. Казалось бы, этот пример подтверждает версию “спроса на суеверие”, ведь усиление суеверия становится реакцией на ухудшение экономических условий. Однако такая реакция общества была бы менее вероятной, если бы люди не только обладали более высоким образованием, но и если бы такие формы суеверия не были частью мировоззрения, содержащегося в местных религиозных течениях. Вполне возможно, что оба механизма, приводящих к распространению суеверия, дополняют друг друга: сравнительно медленно развивающиеся общества остаются более суеверными, что не дает стимулов религии к переменам, а сама религия также не хочет брать на себя девелопменталистскую инициативу и создавать мировоззренческие шоки, потому что вполне удовлетворена достигнутыми результатами в консолидации своей важной общественной позиции.

Иван ЛЮБИМОВ, старший научный сотрудник Института экономической политики им. Гайдара