Страсти по урану

12—13 апреля в Вашингтоне прошел Саммит по ядерной безопасности, проведенный по инициативе президента США Барака Обамы. По уровню и масштабам представительства в ряд с этим событием можно поставить лишь конференцию 1945 года в Сан-Франциско, учредившую ООН. Для дальнейшего обсуждения важно сразу сделать правильный акцент на том, что именно было центральной темой состоявшегося саммита.

Как подчеркнул на брифинге накануне открытия саммита Бен Родс, заместитель советника президента по национальной безопасности, “саммит посвящен (физической) ядерной безопасности (англ. nuclear security) и угрозе ядерного терроризма”. Чтобы не перегружать статью длинными определениями терминов, скажем коротко: на саммите рассматривались проблемы защиты ядерных и других радиоактивных материалов, а также связанных с ними объектов от несанкционированных и злоумышленных действий, крайней формой которых являются террористические акты. Упомянутые проблемы носят глобальный характер, и это подтверждается тем фактом, что на приглашение президента США откликнулись лидеры (за небольшим исключением) 47 стран и руководители ряда международных организаций.

Проблемы противодействия ядерному терроризму в настоящее время очень часто рассматриваются совместно с проблемами обеспечения режима нераспространения ядерного оружия, поскольку бреши в последнем значительно усиливают угрозу ядерного терроризма. Однако, строго говоря, тема ядерного нераспространения не была центральной на саммите как в силу его формата, так и ввиду предстоящей в мае этого года Конференции по рассмотрению действия Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), которая также обещает стать очень важным событием.

Эти замечания представляются существенными с точки зрения объективной оценки вклада Украины в успешное проведение саммита, а также общих его результатов. Действительно, в ходе такого уникального по своему уровню и задачам международного форума наша страна впервые за долгие годы оказалась в центре внимания мировой общественности благодаря тому, что взяла на себя обязательство избавиться от высокообогащенного урана (ВОУ), внеся тем самым серьезный вклад в дело достижения более высокого уровня (физической) ядерной безопасности в мире. Но в самой Украине этот шаг вызвал неоднозначные оценки. Критики объявленного президентом Украины решения считают, что избавление от высокообогащенного урана противоречит национальным интересам и снижает уровень национальной безопасности страны.

Попробуем проанализировать значение сделанного Украиной шага, стараясь, насколько это возможно, избегать чрезмерной политизации рассматриваемой проблемы, но учитывать при этом необходимость ее рассмотрения в международном контексте.

Для того чтобы правильно оценить взятое нашей страной обязательство, кратко остановимся на том, почему именно ВОУ, имеющийся на гражданских объектах, вызывает наибольшее беспокойство в связи с противодействием ядерному терроризму.

Известные американские эксперты Чарльз Фергюсон и Уильям Поттер в своей книге “Четыре обличия ядерного терроризма” (The Four Faces of Nuclear Terrorism, 2004) указывают на следующие способы совершения акта ядерного терроризма:

1. Похищение и подрыв готового ядерного боеприпаса.

2. Похищение или приобретение ядерного материала с последующим изготовлением и подрывом примитивного ядерного взрывного устройства (improvised nuclear device).

3. Нападение на ядерные установки и совершение насильственным путем действий, которые приведут к выбросу большого количества радиоактивности.

4. Несанкционированное или незаконное приобретение радиоактивных материалов с последующим изготовлением и подрывом радиологического распыляющего устройства (radiological dispersal device), представляющего собой комбинацию обычной взрывчатки и радиоактивного материала (так называемой грязной бомбы).

Проведенные оценки возможных сценариев и угроз на современном этапе позволили экспертам сделать вывод, что наиболее вероятными являются второй и четвертый варианты, причем последний (применение “грязной бомбы”) часть экспертов предпочитает называть актом радиологического терроризма, относя “грязную бомбу” не к оружию массового уничтожения, а к так называемому оружию массовой паники.

Основными ядерными материалами, которые применяются для изготовления ядерного оружия, являются плутоний и высокообогащенный уран. При этом необходимый для изготовления атомного боезаряда плутоний получить (путем переработки отработавшего ядерного топлива) технически несколько легче, чем ВОУ. Но зато в силу определенных параметров этих материалов атомную бомбу из высокообогащенного урана изготовить легче, чем бомбу на основе плутония. При этом к ВОУ относят уран с обогащением по изотопу уран-235 выше 20%. Чем выше обогащение, тем легче сделать ядерное взрывное устройство. Уран, обогащенный до уровня, превышающего 90%, называют материалом оружейного качества.

Эти соображения дают представление о том, почему международное сообщество пытается установить контроль над технологиями обогащения урана и переработки отработавшего ядерного топлива, которые относят к технологиям, чувствительным с точки зрения ядерного нераспространения.

В настоящее время большинство экспертов считают, что задача изготовления ядерного взрывного устройства простейшей конструкции из ВОУ может оказаться вполне по силам некоторым террористическим организациям, которые, как показала история борьбы с терроризмом в последние годы, могут обладать достаточно мощными финансовыми, техническими и кадровыми ресурсами.

С учетом того, что для получения высокообогащенного урана необходимо использовать сложные и дорогостоящие технологии обогащения, а изготовление плутониевой атомной бомбы, даже при наличии необходимого материала, считается задачей, вряд ли выполнимой для негосударственных субъектов, т.е. террористов, наиболее осуществимым для последних является вариант приобретения или насильственного захвата ВОУ.

Хотя невозможно создать систему, на 100% защищающую от террористических угроз, не подлежит сомнению, что ядерные военные объекты в целом имеют значительно более надежные системы физической защиты ядерных материалов и ядерных установок. Кроме того, очевидно, что при одних и тех же ресурсах обеспечить адекватный существующим угрозам уровень защиты ядерного материала (его физической безопасности) на одном объекте значительно легче, чем одновременно на нескольких. Следует учитывать также, что со снижением уровня обогащения урана снижается и степень его привлекательности для террористов и криминальных элементов. Можно сказать, что именно эти соображения лежат в основе главных усилий международного сообщества, направленных на сокращение использования ВОУ в гражданском секторе.

Эти усилия предпринимаются в течение уже более 30 лет в рамках различных программ и инициатив, среди которых следует упомянуть американскую Программу по снижению обогащения исследовательских и испытательных реакторов (Reduced Enrichment Research and Test Reactors, RETR), начатую в 1978 году, Программу по консолидации и конверсии материалов (Materials Consolidation and Conversion program), запущенную минэнерго США в 1999 году, и ряд специальных проектов в период между 1994-м и 2003 годом, в ходе которых ВОУ был вывезен с установок в Казахстане, Грузии, бывшей Югославии, Румынии, Болгарии и Ливии.

В настоящее время эти усилия осуществляются в рамках Инициативы по глобальному уменьшению угрозы (Global Threat Reduction Initiative, GTRI), предыстория которой уходит корнями в начало атомной эры. На протяжении десятилетия после того, как в 1953 году президентом США была инициирована программа “Атом для мира”, в основном СССР и Соединенные Штаты поставили ядерные исследовательские реакторы на высокообогащенном уране приблизительно в 40 стран мира. Кроме этого, ВОУ нашел применение в других гражданских технологиях — в корабельных и космических силовых установках, производстве медицинских изотопов. Позднее пришло осознание угрозы, которую представляет собой широкое применение ВОУ в гражданском секторе.

В 1978 году США начали выполнение Программы по снижению обогащения для исследовательских и испытательных реакторов (Reduced Enrichment for Research and Test Reactors Program, RERTR Program). На январь 2009 года в рамках этой и других программ 57 реакторов в США и других странах были переведены на низкообогащенный уран, а шесть реакторов были заглушены в рамках проведения конверсии.

Приблизительно в то же время Советским Союзом была начата аналогичная по целям программа по снижению уровня обогащения ядерного топлива (с 80 до 36%) в реакторах, поставленных своим союзникам по всему миру. Кроме того, советская программа предполагала разработку нового ядерного топлива с обогащением менее 20%, но все указанные усилия были прерваны в конце 1980-х годов в связи с процессами, приведшими к распаду СССР.

В результате развала Советского Союза на территории нескольких бывших советских республик оказались исследовательские реакторы, которые работали на ВОУ. В 1993 году США уже вместе с РФ договорились о возобновлении усилий по конверсии этих реакторов, включая разработку уранового топлива высокой плотности с обогащением 19,75%. Кроме того, минэнерго США с 1999-го начало выполнять Программу по консолидации и конверсии материалов, которая, кроме конверсии реакторов, включала и сосредоточение ядерных материалов на меньшем количестве объектов, имеющих более высокий уровень физической защиты.

После терактов 11 сентября 2001 года конверсия исследовательских реакторов и возвращение топлива на основе ВОУ стали приоритетными заданиями в противодействии угрозам ядерного терроризма. США и РФ активизировали свое сотрудничество в вопросе возвращения свежего и отработавшего ВОУ, произведенного этими странами. Тем не менее в США ввиду осознания всевозрастающей угрозы ядерного терроризма прогресс в этом направлении был признан недостаточным.

Именно в ответ на усилившуюся критику минэнерго США в 2004 году запустило Инициативу по уменьшению глобальной угрозы, которая включала как неотъемлемые части упомянутые выше, а также некоторые другие программы и инициативы. Эти усилия активно поддерживает МАГАТЭ, под контролем и при активном участии которого выполнен ряд конкретных проектов. О присоединении к инициативе заявили более 90 стран.

Что касается Украины, то она уже с 2004 года вовлечена в эти глобальные усилия, когда был начат новый этап переговоров о планах перевода реактора ВВР-М в киевском Институте ядерных исследований (ИЯИ) с уранового топлива с обогащением 36% на урановое топливо с обогащением 19,75% производства Новосибирского завода химконцентратов (Россия). Правда, потребовалось несколько лет для завершения переговоров, и в настоящее время, в соответствии с графиком выполнения проекта, реактор в ИЯИ работает на смешанной активной зоне (т.е. в последней размещены и тепловыделяющие сборки (ТВС) с обогащением урана 36%, и ТВС с обогащением 19,75%). На следующий год запланирован полный переход на топливо низкого обогащения. Кроме того, получено разрешение от Ростехнадзора на ввоз на территорию России 700 отработавших ТВС киевского реактора.

Есть и принципиальное решение о конверсии ядерного реактора Севастопольского национального университета ядерной энергии и промышленности, но, по нашей информации, практические работы по реализации проекта еще не начаты.

Эта достаточно подробная информация приведена для того, чтобы подчеркнуть несколько важных моментов:

1. Усилия по сокращению использования ВОУ в гражданском секторе ведутся в глобальном масштабе более трех десятков лет.

2. Цели и принципы, лежащие в основе соответствующих инициатив и программ, разделяет подавляющее большинство членов мирового сообщества, что выражается как в количестве участвующих в них стран, так и в активной роли, которую в них играет МАГАТЭ.

3. Украина уже с 2004 года участвует в международных инициативах и программах, направленных на достижение указанной цели — снижение количества ВОУ, используемого в гражданском секторе.

Возникает закономерный вопрос: почему же прежние попытки США убедить Украину избавиться от харьковского высокообогащенного урана оставались безуспешными вплоть до Саммита по (физической) ядерной безопасности, если Украина поддерживает идеи ядерного разоружения, ядерного нераспространения и борьбы с угрозой ядерного терроризма? Что лежало в основе нежелания нашего политического руководства отказаться полностью от использования ВОУ в Украине, тем более что за это предлагалась компенсация в различных вариантах и, конечно же, политические преференции?

Как отмечали американские эксперты У.Поттер и Р.Нурик в своей статье 2008 года, посвященной проблеме вывоза ВОУ из Украины и Беларуси, по информации из открытых источников, в Харьковском физико-техническом институте (ХФТИ) содержалось на момент исследования около 75 кг ВОУ в различных формах, включая оксидный порошок и скрап. В советское время ХФТИ использовал эти материалы для различных экспериментов, в частности при разработке силовых установок для спутников и космических летательных аппаратов. В последние годы ВОУ использовался нечасто из-за недофинансирования научных исследований и сокращения числа научных сотрудников, способных работать с такими материалами, вследствие их выхода на пенсию.

Американские эксперты провели многочисленные интервью как с американскими, так и с украинскими официальными лицами, экспертами, учеными (в т.ч. из ННЦ ХФТИ), которые позволили им отнести к основным причинам, формировавшим на протяжении ряда лет позицию Украины относительно харьковского ВОУ, следующее:

— наличие ВОУ обеспечивало особый статус для ХФТИ, внимание и финансирование со стороны доноров и международных организаций, в том числе в рамках проектов с целью модернизации системы физической защиты, учета и контроля ядерных материалов;

— достаточную поддержку среди руководства ХФТИ и ядерного истеблишмента Украины имела точка зрения о необходимости сохранить как можно больше ресурсов и возможностей для развития ядерной энергетики;

— популярное в среде сотрудников харьковского института мнение, что США добивались лишь удаления ВОУ из ХФТИ и не имели никаких дальнейших планов по сотрудничеству и оказанию помощи институту;

— горький опыт предыдущих отношений с США в связи с режимом нераспространения (так называемая Харьковская инициатива взамен участия в строительстве АЭС в Бушере, проблемы с уничтожением ракетного топлива в Павлограде);

— отрицательное отношение к тому факту, что в формате инициативы харьковский ВОУ, скорее всего, должен быть передан России (стране происхождения материала);

— отсутствие системного подхода к проблеме обеспечения физической ядерной безопасности в Украине у основного донора в этой сфере — США (с одной стороны, Белый Дом оказывал масштабную техническую помощь по созданию современных систем учета, контроля и физической защиты ядерных материалов в украинских ядерных институтах, а с другой — демонстрировал стремление изъять эти материалы с установок указанных институтов).

Новое видение роли ядерного оружия в современной политике, заявленное администрацией Барака Обамы, предпринимаемые ею шаги в направлении ядерного разоружения, а также резкое потепление отношений в треугольнике Украина—США—Россия в связи с изменением политических курсов Вашингтона, Киева и Москвы создали благоприятные условия для решения проблемы отказа Украины от ВОУ. Все это в значительной степени предопределило решение президента Януковича до следующего Саммита по (физической) ядерной безопасности в 2012 году
обеспечить отказ от использования ВОУ в Украине.

В эти дни можно часто услышать вопрос: что этот отказ даст Украине? Это логичный вопрос, но не хотелось бы рассматривать это событие только с точки зрения Украины. Саммит является попыткой найти ответы на те вызовы, которые бросил терроризм в период после 11 сентября
2001 года всему цивилизованному человечеству. Угрозы ядерного терроризма носят глобальный характер, и Украина, сделав серьезный вклад в обеспечение глобальной безопасности и будучи сама членом мирового сообщества, несомненно, выиграет от своего шага в результате повышения уровня глобальной физической ядерной безопасности.

После отказа от мощного арсенала ядерного оружия, доставшегося Украине в результате распада СССР, первоначально созданный имидж миролюбивой страны с последовательной политикой в ядерной сфере, направленной на мирное использование ядерной энергии и на ядерное разоружение, в последние годы несколько поблек, поскольку в Украине не раз раздавались голоса, в т.ч. на самом высоком правительственном уровне, ратовавшие за обретение нашей страной так называемого ядерного статуса. Отказом от ВОУ Украина возвращает себе роль одного из моральных лидеров процесса ядерного разоружения, который только в последние пару лет стал обретать второе дыхание.

При этом, конечно, не следует исключать и прямых выгод от этого решения. Имеются в виду и повышение уровня взаимного доверия в треугольнике Украина—США—Россия, и техническая помощь (например, поставка оборудования для создания критической сборки в ННЦ ХФТИ) нашим институтам с целью компенсации тех потерь, которые может повлечь за собой утрата данного ресурса (ВОУ), и привлечение украинских ученых к выполнению международных проектов в ядерной сфере, и дополнительные средства для решения проблем Чернобыля, и др.

В заключение хотелось бы напомнить, что достижение статуса ядерного государства в современных условиях невозможно без выхода из ДНЯО. За все время существования этого договора только КНДР предприняла такой шаг. Об уровне национальной безопасности этого государства говорить излишне. Очень не хотелось бы, чтобы Украина выбрала такой же путь.

Владимир ГОРБУЛИН, Сергей КОНДРАТОВ (Институт проблем национальной безопасности при СНБОУ)