Стабильность на грани обвала

До этого ничего подобного не было, несмотря на то что за время забастовки один из ее организаторов погиб при загадочных обстоятельствах, у другого — похитили и убили дочь, а юрист профсоюза Наталья Соколова была приговорена к шестилетнему заключению, и вместе с ней осуждены еще несколько наиболее влиятельных активистов.

Однако эти происшествия не вызывали у бастующих работников желания что-либо штурмовать. Они продолжали надеяться на то, что сумеют мирным путем добиться повышения заработной платы и освобождения своих арестованных товарищей.

В этой связи официальная версия трагических событий 16 декабря кажется по меньшей мере странной. В соответствии с ней получается, что забастовщики, с мая ежедневно стоявшие на центральной площади Жанаозена, неожиданно напали на праздничный митинг, организованный в честь 20-летия независимости на той же площади.

Пока эту информацию трудно подтвердить или опровергнуть: в городе запрещена деятельность журналистов, нет возможности поговорить с участниками столкновения с полицией. Но горожане, свидетельства которых попали в СМИ, утверждают, что в толпу бастующих нефтяников на полном ходу врезалась полицейская машина, что очень разозлило рабочих.

Политические последствия этих событий можно предсказать без особого труда. Волнения, охватившие Мангышлак — главный нефтеносный регион Казахстана, — теперь точно не утихнут до конца избирательной кампании (а выборы в мажилис, нижнюю палату парламента, как известно, должны состояться 15 января).

Сама по себе забастовка нефтяников уже давно стала привычным явлением, руководству отрасли удалось наладить работу “Казмунайгаза” (в первые месяцы корпорация несла существенные потери), а требования бастующих власть предпочитала не замечать. Но стрельба по безоружной толпе, повлекшая смерть значительного числа людей (на сегодняшний день можно говорить по крайней мере о 15 погибших) — совсем другое дело. Несмотря на противодействие властей, митинг протеста уже прошел в Актау (бывший Шевченко) — центре Мангистауской области.

Внесистемная оппозиция пытается провести акции солидарности с бастующими в Алма-Ате. Скорее всего, следует ожидать протестных выступлений и в Атырау (бывший Гурьев), главном городе соседней области, где также расположены крупные нефтяные месторождения. Да и международный резонанс от стрельбы по собственным гражданам совсем другой, чем от игнорирования требований работников государственной компании, и без того получающих заработную плату существенно более высокую, чем средняя по стране.

Понятно, что в такой ситуации президент Назарбаев будет вынужден в очередной раз продемонстрировать силу и несгибаемость. И независимо от того, были ли волнения в Жанаозене сознательно спровоцированы или стали проявлением протестной стихии, они принесут прямую выгоду тем, кто выступает за бессрочное продолжение единоличного правления нынешнего главы государства.

Между тем руководство государства хорошо понимает, что в стране постепенно нарастает социальная напряженность, угрожающая уже в близком будущем подорвать нынешнюю стабильность. Дело не только в увеличивающемся разрыве в уровне жизни между разными регионами, в появлении все новых депрессивных городов, в безработице, от которой больше всего страдает сельская молодежь.

Эти процессы, безусловно, угрожают государственному единству и внутреннему спокойствию, но их негативные последствия проявятся в полной мере лишь через пять-семь лет. Намного опаснее для власти недовольство жителей крупных городов, прежде всего Алма-Аты, вызванное падением уровня жизни и отсутствием дешевых потребительских кредитов. Причем в условиях глобального кризиса трудно рассчитывать на улучшение социально-экономической ситуации.

Конечно, казахстанский средний класс вряд ли выйдет на улицы. Но он больше не будет рассматривать противников Нурсултана Назарбаева как врагов порядка и спокойствия, поскольку успел усомниться в том, что сохранение нынешней власти отвечает его интересам.

Возможно, надежды разочарованных горожан могло бы оживить появление в окружении президента политического лидера, выступающего в качестве возможного его преемника. Важно, чтобы такой политик выступал как враг бюрократического засилья и намекал на свою готовность покончить с клановой структурой общества, от которой страдает средний класс.

Это не помогло бы справиться со стратегическими проблемами страны, но хотя бы обеспечило лояльность наиболее социально активной части общества в ближайшей перспективе. Нынешние парламентские выборы, кстати, досрочные. И необходимость их проведения представители власти открыто объясняли тем, что рост недовольства в крупных городах может помешать нормальному ходу политического процесса. А потому избрать парламент нужно как можно быстрее, пока социальное возмущение еще не перешло в политическую плоскость.

Ситуация, скорее всего, была бы иной, если бы в стране существовала политическая сила, способная аккумулировать протестные настроения и вести от имени их сторонников диалог с властью. Но появление такой силы в Казахстане также принципиально невозможно, как и наличие в президентском окружении политического деятеля, который рассматривался бы в качестве потенциального преемника главы государства.

Главная причина этого — в раздробленности и разобщенности казахстанской элиты. У нее отсутствуют общие цели и интересы, она распадается на кланы, сформированные по региональному или отраслевому признаку. Объединяет только фигура “лидера нации” (официальный титул Назарбаева), которому доверено право формулировать цели национального развития и поддерживать баланс сил между группировками.

Нурсултан Назарбаев, надо отдать ему должное, сумел предотвратить появление кланов, претендующих на доминирующее положение в экономическом и политическом пространстве страны. Для этого ему пришлось даже пойти на перенос столицы. Один из мотивов переезда руководства государства в провинциальный Целиноград, теперь гордо именуемый Астана (в переводе с казахского — “столица”), был связан с желанием президента уменьшить политическое влияние старшего жуса. Алма-Ата располагается на традиционной территории проживания этого родоплеменного объединения, к которому, кстати говоря, принадлежит и сам Нурсултан Назарбаев.

После того как в конце 1990-х был изгнан из власти бывший премьер Акежан Кажегельдин, а в первой половине 2000-х разгромлены нарождавшиеся олигархические группировки и государство установило фактически монопольный контроль над экономикой, появление нового влиятельного политического деятеля без санкции действующего президента стало даже теоретически невозможно.

Нурсултан Абишевич, безусловно, хорошо понимает, что для стабилизации политической системы необходима фигура преемника. Если его не будет, даже самые лояльные группировки, задумавшись о своей судьбе после ухода с политической сцены нынешнего главы государства, непременно попытаются обеспечить себе надежное будущее. Такого рода действия могут спровоцировать внутренние конфликты, которые в условиях социальной нестабильности грозят распадом государственной системы. Политических сил, способных предложить вменяемую альтернативу, не существует. Поэтому в таком случае Казахстану угрожает долговременный хаос.

Однако, как свидетельствует горький опыт, появление в окружении главы государства политика, претендующего на статус преемника, провоцирует острое противостояние внутри элиты. Особенно наглядно это демонстрирует пример бывшего зятя президента Рахата Алиева, бежавшего в Австрию от гнева своего державного тестя.

В то время, когда Алиев рассматривался как возможный наследник Назарбаева, часть элиты пыталась всеми силами добиться его расположения, создавая у того ощущение вседозволенности и безнаказанности. А те, кто не сумел попасть в число приближенных, начали вести против него скрытую (а затем и открытую) борьбу, подрывая своими обличениями авторитет власти. Назарбаев в конце концов избавился от Алиева, предотвратив тем самым раскол внутри правящей группировки. Но после этого он старательно избегал появления фигуры потенциального преемника.

На этот статус не может претендовать даже нынешний премьер Карим Масимов, возглавивший правительство в январе 2007 г., накануне падения Алиева. Он — уйгур, представитель национального меньшинства. А потому в рамках той системы, что сложилась в Казахстане, даже теоретически не может претендовать на верховную власть. Возможно, именно поэтому Нурсултан Назарбаев позволяет ему вот уже почти пять лет оставаться вторым по влиянию человеком в стране, даже не пытаясь создать “противовес” внутри государственного аппарата.

Неудачей закончилось и создание альтернативной партии власти “Асар” (ее возглавляла Дарига Назарбаева, дочь президента и бывшая супруга Рахата Алиева). Эта организация быстро стала прибежищем тех, кто был недоволен своим местом во властной системе. Поэтому “Асар” прекратила свое самостоятельное существование, влившись в президентскую “Отан”.

Судьба умеренной, подконтрольной власти оппозиции была еще печальнее. Часть ее деятелей превратилась в жестких противников власти, а часть сошла с политической сцены. Таким образом, Казахстан обречен на искусственную консервацию нынешней социально-политической системы, замкнутой исключительно на действующего президента.

После волнений в Жанаозене, скорее всего, будут оставлены попытки достигнуть компромисса с оппозицией. А дальше останется лишь ожидать, когда развалится выстроенная Нурсултаном Назарбаевым властная конструкция. Она может пасть либо в результате массового социального протеста, либо из-за соперничества группировок, составляющих окружение главы государства. Причем противостояние между ними может начаться еще до того, как он покинет политику.

Но даже если система окажется достаточно прочной, чтобы дожить до ухода с политической сцены своего создателя, опасность сползания страны в хаос только усилится. Власть Нурсултана Назарбаева обладает безусловной легитимностью в глазах общества, и с этим вынуждены считаться даже его политические противники.

Те политики, которые придут ему на смену, не будут пользоваться ни его влиянием, ни авторитетом. К тому же они, скорее всего, будут враждовать друг с другом. В результате конфликты внутри элиты могут дополниться открытым недовольством общества, утратившего доверие к власти. И вернуть его доверие без популярного и авторитетного лидера будет крайне тяжело. В результате страна может надолго оказаться в тупике.

Похожая ситуация сложилась сегодня в Северной Корее. Правда, на политическую систему КНДР (в отличие от казахстанской) не оказывают влияние межэтнические и межродовые противоречия. Зато в ней гораздо резче проявляются идейные разногласия между двумя главными группировками элиты: “военной” (к которой примыкают руководители ряда крупных предприятий) и “партийной”. Это многолетнее противостояние, которое недавно умерший Ким Чен Ир не смог ни смягчить, ни остановить, и помешало своевременному определению преемника главы государства. Только после того как “военные” сумели взять верх над своими противниками, статус преемника получил младший сын Ким Чен Ира. Считается, что Ким Чен Ын находится под влиянием своего родственника Чан Сон Тхэка, зампреда госкомитета обороны — сторонником “жесткой линии”.

Доминирование военных в северокорейском политическом пространстве уже привело к заметным переменам. Свернуты все программы, направленные на экономическое сближение с Южной Кореей. Более того, два корейских государства после нескольких лет более или менее спокойных отношений оказались на грани войны. И теперь, как представляется, есть все основания опасаться, что “военные”, желая окончательно покончить с политическими противниками и сплотить северокорейское общество вокруг нового “вождя”, не обладающего популярностью своего отца, могут сознательно нагнетать напряженность в отношениях с южным соседом. В противном случае им будет тяжело предотвратить рост протестных настроений.

Экономическая ситуация в КНДР остается крайне тяжелой, а влиятельного лидера, прямого наследника создателя северокорейского государства, ради которого граждане готовы были мириться с трудностями, больше нет. Представляется, что КНДР оказалась перед тяжелым выбором. Она должна либо фактически отказаться от государственного суверенитета, согласившись на вассальную зависимость от Китая в обмен на решение наиболее острых экономических проблем, либо столкнуться с риском гражданской войны, предотвратить которую может только острый внешнеполитический конфликт. И главная причина этого — отсутствие у прежнего правителя Северной Кореи популярного преемника.

Гражданская война (точнее говоря, возобновление прежнего конфликта) угрожает и Таджикистану, президент которого сегодня лихорадочно ищет нового стратегического партнера взамен обидевшейся на него России. С этой целью Эмомали Рахмон даже приезжал несколько дней назад в Киев. Причем в столицу Украины таджикистанский президент заехал из Берлина, где просил у Ангелы Меркель помощи в развитии экономики и обеспечении национальной безопасности.

Трудно сказать, сумеет ли Рахмон заручиться внешней поддержкой, от которой напрямую зависит сохранение в Таджикистане стабильности. Никаких внутренних ресурсов в распоряжении Душанбе практически не осталось. Президент уже не в силах гасить конфликты между группировками элиты, значительная часть которой, как можно судить, вовлечена в наркотрафик. А каких-либо других влиятельных политиков в стране нет. Эмомали Рахмон убрал всех потенциальных соперников из политического пространства страны.

Безусловно, Казахстан на фоне Таджикистана и КНДР даже после беспорядков на Мангышлаке выглядит безопасным и стабильным государством. Но нельзя забывать о том, что властная система, выстроенная Нурсултаном Назарбаевым, сталкивается с теми же проблемами, что и таджикистанская и северокорейская. А значит, в Казахстане в среднесрочной перспективе также существует угроза внутреннего конфликта, особенно в случае ухудшения социально-экономической ситуации. И сегодняшнее относительное благополучие не является сколько-нибудь надежной гарантией спокойного будущего.

Обеспечить долгосрочную стабильность может только постоянный диалог власти и общества, стремление ее учитывать общественные интересы и ограничивать аппетиты элиты. А для этого власть должна научиться предотвращать противостояние между элитными группировками, заставляя их заниматься решением проблем общенационального развития, а не борьбой за улучшение собственного положения. Только в этом случае власть получит возможность обеспечить себе преемственность и легитимность в глазах общества, без чего стабильность в любой момент может смениться социальным хаосом.

Дмитрий ГАЛКИН