Средние пальцы в небо

В советские времена, чтобы о трагедии напечатали хоть строчку, требовалось событие, которое замолчать нельзя технически. Сегодня из любой катастрофы выжимается максимальное количество кадров и знаков, с запредельным уровнем трэша при подаче.

Когда автор этой статьи был маленьким, мама регулярно возила его на море. Приходилось долго лететь с Крайнего Севера на Ан-10 — гробе куда страшнее Ту-154. С тех пор автор с большим сочувствием относится к людям, которые вынуждены летать регулярными рейсами. Особенно он чуток к тем, кто сначала попали в летное происшествие, а потом их судьбой занялась пресса.

В советские времена освещение авиакатастроф было устроено просто, как автомат Калашникова: социалистические борта в нашей прессе не разбивались, только капиталистические. У выработавшего летный ресурс и перегруженного Ан-10 на высоте 5 км могли отвалиться — и отваливались — крылья, но в газетах, вышедших днем позже, привычно писалось о похождениях товарища Берлингуэра. Молчал “ящик”, по радио давали Кабалевского и Свиридова.

Никаких соболезнований, пропали люди, будто и не было.

Чтобы о трагедии напечатали хоть строчку, требовалось событие, которое замолчать нельзя технически. Такой была история двух столкнувшихся над Днепродзержинском Ту-134: на одном летела футбольная команда “Пахтакор” (Ташкент), на другом — несколько десятков одаренных детей из “Артека”. Лишь через неделю после трагедии 11 августа 1979 года, когда пол-Ташкента хоронило закрытые гробы с землей, кое-где вышли некрологи мелким шрифтом. Детали приходилось выяснять по “вражьим голосам”, и они, по понятным причинам, были немногочисленны. Это плодило самые дикие слухи.

Позже из этих слухов постсоветская пресса сварила супчик в виде телевизионного фильма и юбилейных публикаций. Копаться в этой куче “клюквы” (особенно отличились телевизионщики) скоро будет настоящим наслаждением для историка. Он установит, кто у кого какие ошибки и враки скопипастил и как, например, возникла версия, что в столкновении виноват сам товарищ Брежнев. Неспециалисту будет гадко: слишком много сентиментальных штампов в стиле “управдом на гражданской панихиде” и откровенных домыслов.

Куда с большей энергией готовят к подаче на публику свежие катастрофы — потребитель с большим аппетитом кушает супчик прямо с огня, а не подогретый.

В продаже этого товара существует своя специфика. Скажем, в интернете средний юзер — существо беспокойно-писучее: он всегда знает, как лечить чужие болезни и воспитывать чужих детей, и всегда готов знанием поделиться. К тому же современные сетевые новости идут потоком: нашли на месте катастрофы веревочку — давай сюда веревочку, делай публикацию. И гарнируй веревочку так, чтобы уставший от однотипных заметок читатель не заскучал. Кто лучше всего может развлечь нашего любезного? Конечно он сам!

Пять лет назад, когда врезался в гору разгерметизировавшийся греческий “Боинг”, почти час летевший с горой замерзших трупов на борту, редактор солидного интернет-издания мог с легким сердцем опубликовать статью под названием “Тайна летающего холодильника”. Потом редактор с удовлетворением биолога, разглядывающего колбу с особенно удавшейся плесенью, читал редакционную почту. В ней люди, развившие свои устои морали на анонимных бордах и падонкафских форумах (тогда был их бум), метали громы и молнии в адрес редакционного коллектива. А взбешенные летчики поднимали авиасрач, кляли журнашлюшку — и рассылали по всей сети ссылки на его “креатив”. Замерзших в “Боинге” было немножечко жалко, но письма идут, рейтинг растет, читатель пописывает, репортер строчит — все при деле. Кроме замерзших греков, естественно, которым уже все равно.

Однако претензий к “Холодильнику” насчет фактов не могло появиться и у самых буйных — загадочно замерзли, ага. (Сейчас с рейтингом в интернете стараются работать тоньше и обходиться без школьного цинизма).

Взрослый, по-советски монументальный цинизм проявляется, когда с катастрофой связаны солидные интересы, но режим молчания включить уже не получается. Впереди здесь, как всегда, идет флагман отечественного промывания мозгов — телевизор.

Многие еще помнят нашумевшую катастрофу в Иркутске, когда пилот А-310 авиакомпании “Сибирь” (теперь S7) впаял полный народа аэробус в гаражи. Фоном шла мутная история про все что-то откладывающуюся реконструкцию иркутского аэропорта и слишком короткую взлетную полосу, а компания “Сибирь” как раз готовилась к ребрендингу в S7 (аналитики, не забудьте посчитать число упоминаний). В общем, кто, что, как и сколько занес и куда позвонил, навсегда останется тайной, но через несколько дней после инцидента по одному из центральных каналов прошел сюжет, который авиационные и медийные профессионалы не забудут. После подводки диктор доложил: “На месте аварии найден “черный ящик” с записью рукоплесканий, а значит, экипаж успешно осуществил приземление!” После этого раздался звук продолжительных аплодисментов, в овацию, впрочем, не переходящих — на дворе стоял 2006 год.

Кто не въехал, повторяю. Аудиозапись! Аплодисментов! В салоне самолета! С речевого самописца, фиксирующего переговоры диспетчеров и экипажа!

В это время невскрытые “черные ящики”, ни один из которых не фиксирует, кого с каким шумом тошнит в восьмом ряду, лежали в лаборатории международного межгосударственного авиакомитета.

Теперь мораль. Ладно, без морали. Тогда блиц-опрос: тут все-таки интернет. Возьмем реальную громкую историю. Однажды папа-пилот на Дальнем Востоке дал школьнику-сыну порулить аэробусом. Закончился полет в склоне сопки — не выжил никто. Так вот, какая интерпретация вам больше понравится?

— Она утонула.

— Пилотом аэробуса был идиот.

— Не надо плохо о покойниках. Аплодисменты!

 Василий МАМАДУЕВ