Слово Эрдогана

И есть от чего. Обещание турецкой стороны ежемесячно пропускать восемь танкеров-метановозов через Босфор и Дарданеллы означает, что LNG-терминал в Одессе сможет принимать сжиженный газ не только из Азербайджана, но и, прежде всего, из Катара и Алжира. И это серьезный аргумент для потенциальных инвесторов строительства терминала по приему сжиженного природного газа, многие из которых сомневаются в том, что у Баку хватит в ближайшие годы каспийского газа для поставок его еще и в Одессу.

Обещания турецкого премьера в Киеве ожидали долго, месяцами добиваясь его на переговорах: Украине нужны гарантии беспрепятственного прохода газовозов. Конечно, турки не могут не пропустить танкеры со сжиженным газом через Босфор и Дарданеллы. В противном случае это было бы нарушением принципов международного морского права: конвенция Монтре предусматривает свободу прохождения торговых судов через черноморские проливы. Но для украинской стороны важно, чтобы турки не создавали искусственных препятствий для прохода метановозов, ссылаясь на угрозу экологической катастрофы в районе Стамбула. И если Анкара будет придерживаться своего слова и не станет чинить препятствий прохождению танкеров через проливы, то это в конечном итоге приведет к уменьшению энергозависимости Украины от России.

Безусловно, обещание турецкого премьера не следует рассматривать как стопроцентную гарантию. Даже с учетом дружеских отношений, сложившихся между Виктором Януковичем и Реджепом Эрдоганом. Всегда существует вероятность того, что турки будут хитрить, ссылаясь на технические проблемы прохода и вопросы безопасности. Осложнить реализацию достигнутых соглашений может и газпромовское лобби. Внешнеполитическая стратегия Кремля предполагает, что Россия должна стать монопольным поставщиком и транзитером энергоносителей в европейские страны.

“В прошлом Кремль уже использовал Турцию в своей игре против Украины. И достаточно успешно. Как это, например, произошло в случае с проектом „Южный поток“. Анкара, кстати, дала согласие на прохождение этого газопровода по своей исключительной экономической зоне без предварительных консультаций с Киевом. А Украина вправе была ожидать этого от Турции, поскольку уж мы являемся стратегическими партнерами и у наших стран существует такой консультативный орган, как стратегический совет высокого уровня”, — полагает директор энергетических программ Центра НОМОС Михаил Гончар.

Подобная позиция Анкары во многом объясняется ее стремлением стать ключевой территорией для транзита энергоносителей в европейские страны. Иными словами, усилить энерготранзитную зависимость Европейского Союза от Турции. И в этом турецкая политика в чем-то похожа на российскую: “Газпром” делает все, чтобы стать единственным связующим звеном между нефтегазовыми месторождениями в Сибири и Центральной Азии и европейскими странами-потребителями, усилить свою гегемонию на европейском энергетическом рынке.

Москва активно пытается “привязать” к себе и Турцию. Эта роль не устраивает руководство республики, нацеленное на лидерство своей страны в регионе и исламском мире. Турецкие политики ставят целью уменьшение энергозависимости от России в среднесрочной перспективе. Но этим планы Анкары не ограничиваются. Как полагает аналитик Эшреф Ялинкилиджли из Центра российских и евразийских исследований Упсальского университета, “Анкара будет сотрудничать с Москвой только для того, чтобы увеличить транзитную зависимость России от Турции”. Поэтому многие аналитики считают, что произошедшее в последние годы сближение этих двух стран ситуативно, и в будущем в их отношениях наступит кризис.

Анкара ведет собственную игру на энергетическом рынке. И ее интересы не всегда совпадают с украинскими. Все же есть надежда, что турецкая сторона будет выполнять взятое на себя обязательство. К тому же из четырех тысяч судов, ежемесячно проходящих проливы, сто танкеров — со сжиженным газом. И украинские восемь газовозов погоду не сделают. А наши собеседники, близкие к переговорному процессу, убеждают: “Такие договоренности всегда пакетные. И в разработках проекты не менее важные, чем наш терминал”.

Напомним, что в ходе второго заседания стратегического совета высокого уровня между Турцией и Украиной Реджеп Эрдоган заявил: “Мы будем реализовывать сотрудничество в таких отраслях, как транспортировка электроэнергии, строительство подземных газохранилищ на территории Турции, и также совместная добыча углеводородов”. Речь идет об участии украинской стороны в строительстве турецкого LNG-терминала на побережье Мраморного моря и подземного хранилища газа (ПХГ) на территории Турции. Как ранее писало ZN.UA, именно проектирование и строительство украинскими специалистами ПХГ на территории Турции было одним из основных вопросов в повестке дня заседания с участием Виктора Януковича и Реджепа Эрдогана. Турки также четко поддержали вхождение Украины в Трансанатолийский газопровод (TANAP).

Хотя основной упор в переговорах украинская сторона делала на энергетике, представители двух стран не обошли вниманием и другие вопросы. В том числе и развитие сотрудничества в области высоких технологий, в частности, в аэрокосмической сфере. Не менее актуален сегодня и вопрос транспортных коридоров “Север—Юг”, связывающих Балтийское и Средиземное моря. Поэтому активно обсуждали меры по реализации проекта “Викинг”. В Киеве не прочь использовать и возможности Анкары на Ближнем Востоке, чтобы выйти на рынки стран региона.

Заметим, что в отличие от Киева, Анкара рассматривает украинско-турецкие отношения не столько через призму диверсификации поставок энергоносителей, сколько через торговлю и инвестиции в украинскую экономику. Для Турции наша страна интересна как рынок сбыта сельскохозяйственной продукции, товаров легкой промышленности, бытовой техники. Тем более что после “арабской весны”, приведшей к дестабилизации в регионе, турецкий бизнес ищет возможности для инвестиций в другие регионы. И он видит перспективы для своей работы в Украине, несмотря даже на специфику бизнес-климата в нашей стране. А в случае возникновения проблем в Украине эти вопросы нередко поднимаются Реджепом Эрдоганом на высшем уровне.

Турок тревожит, что в случае создания зоны свободной торговли между Украиной и Евросоюзом и при отсутствии таковой между нашей страной и Турцией, для украинских товаров откроется турецкий рынок, т.к. Анкара и Брюссель имеют соглашение о таможенном союзе, в то время как украинский рынок будет для них закрыт. Поэтому турецкая дипломатия столь упорно долгие годы добивалась подписания соглашения о ЗСТ с нашей страной.

В Киеве Реджеп Эрдоган выразил надежду, что это соглашение будет подписано до конца текущего года, а товарооборот до 2015 года достигнет 20 млрд. долл. (В 2011-м он составил около восьми млрд. долл.) Насколько реальны ожидания турецкого премьера по ЗСТ? По словам украинских экспертов, сейчас идет работа над приложением к соглашению, в котором будут защищены интересы украинских предпринимателей. Прежде всего, производителей сельхозпродукции и легкой промышленности. Поэтому в Киеве предпочитают не спешить, до последнего взвешивая за и против.

Но даже несмотря на то что текст соглашения о ЗСТ еще окончательно не подготовлен, турецкая сторона рассматривает визит в Украину как успешный. Реджепу Эрдогану важно продемонстрировать своим избирателям успехи турецкой дипломатии. Особенно после неудачи, постигшей Анкару на Ближнем Востоке и в Северной Африке: Турции все труднее позиционировать себя в этих регионах как определяющую силу, способную на лидерство.

В последние годы турецкая внешнеполитическая доктрина основывалась на принципе “ноль проблем с соседями”: Анкара стремилась создать благоприятные внешние условия для проведения политики модернизации с сохранением стабильности в регионе. На первых порах этот курс принес успех премьер-министру Эрдогану и министру иностранных дел Давутоглу.

Но с началом “арабской весны” Анкара отошла от этой политики: турецкий истеблишмент поддержал антиправительственные выступления арабов, полагая, что Турция сможет возглавить группу стран, которые будут ориентированы на турецкую модель государства, а турецкий бизнес получит преференции. Но этого не произошло. Политические силы, пришедшие к власти в странах победившей “арабской весны”, стали негативно воспринимать Турцию. Сегодня у Анкары напряженные отношения с соседями, а в регионе — перманентная нестабильность.

В Сирии, например, ситуация развивается по худшему для Анкары сценарию: сирийские курды контролируют районы, не подчиняющиеся ни Башару Асаду, ни сирийской вооруженной оппозиции. Там растут сепаратистские настроения. К тому же в результате сирийского конфликта активизировались и боевики из леворадикальной Рабочей партии Курдистана (РПК), которые вот уже около тридцати лет ведут бескомпромиссную борьбу за создание собственного независимого государства Курдистан на юго-востоке Турции. Все это означает одно — серьезную угрозу для турецкой государственности.

Более того, на территории Сирии члены РПК создают плацдармы для нападения на турецких военных. В результате за последний месяц погибли десятки турецких военнослужащих и мирных жителей. Поэтому не случайно Реджеп Эрдоган во время своего визита в Украину поблагодарил украинскую сторону за ряд законопроектов, направленных на ужесточение борьбы с терроризмом, и выразил надежду, что в числе террористических организаций будет упомянута и РПК.

Складывающаяся в регионе ситуация не может не волновать Реджепа Эрдогана, очевидно, задумывающегося о том, как будет развиваться Турция после его ухода из активной политической жизни. Уже не являются тайной проблемы со здоровьем у турецкого премьера. Что станет с политическим наследством человека, сумевшего сломать хребет турецкому генералитету? И если турецкая экономика еще крепко стоит на ногах, то что будет с внутренней и внешней политикой?

Вопрос дальнейшего будущего Турции не может не волновать Киев. Ведь эта страна — наш сосед по Черноморскому региону, и с ней связаны наши энергетические, транспортные, торговые проекты. Нестабильность в Турции означает рост рисков. А этого хотели бы избежать все страны региона, так или иначе зависящие от основного энерготранзитера Европы.

Владимир КРАВЧЕНКО