СССР как старая-старая сказка

Несмотря на благоприятные политические отношения, Армения психологически очень далеко ушла от России. В глазах рядовых армян РФ — это некий слепок СССР, с его огромными пространствами, нефтью и рабочими местами.

Путь Армении к независимости и построению государственности, конечно же, был совсем не таким, как у других государств постсоветского пространства. Тем более что это утверждение верно абсолютно для любого из них, а спустя 20 лет после распада СССР — до такой степени, что и существование-то постсоветского пространства представляется уже в огромной степени сомнительным.

Понятно, что в силе пока еще инерция многих социальных явлений, общих для всей территории бывшего СССР, например, сохраняющееся знание русского языка как минимум в старших поколениях. Однако принадлежность, скажем, Таджикистана и Эстонии к единому пространству выглядит уже настолько же надуманной, как, например, в случае Гонконга и Зимбабве, которые всего несколько десятков лет назад тоже были частями одной империи, и по сей день и там и там знают английский. Отличия, естественно, распространяются также и на память о СССР и отношение к нему.

Армения “выламывалась” из СССР путем революции, пусть мирной, но сопровождавшейся миллионными митингами, забастовками, актами гражданского неповиновения и прочими на тот момент непредставимыми еще явлениями. И началось все это очень рано, еще в феврале 1988 года. Уже к 1989-му произошла смена власти в тогда еще советской Армении с коммунистов на только что вышедших из московской Бутырки оппозиционеров во главе с будущим первым президентом Левоном Тер-Петросяном, который стал председателем Верховного совета Армении меньше чем через год после ареста за “организацию массовых беспорядков”.

К августу 1990-го страна сменила свое название с АрмССР на Республику Армения и провозгласила стремление к независимости. Термина “цветная революция” тогда еще не придумали, да и с аналогами было плохо. Но уже на очень раннем этапе коммунистическая элита Армении была отстранена от власти и к ней не возвратилась. Ничего похожего на “крепких хозяйственников”, “силовиков” или “разведчиков” из прежней элиты в стране не было и нет.

Это отнюдь не значит, что в Армении вообще нет олигархов или влияния армии на политику — все это есть. Но и эта армия, и этот бизнес суть результаты развития уже новой Армении: ветеранской корпорации, выросшей не из Советской Армии, а из ополченцев, ушедших на карабахскую войну, и бизнеса “снизу”, от лотков и мелких производств. В Армении нет серьезных минеральных ресурсов и энергоносителей, соответственно, нет государственной ренты. Чтобы стать “олигархом”, нужно что-нибудь произвести или продать, пусть и в обычной для такого рода стран коррумпированной среде, через картельные соглашения, но все же это реальная экономика, а не распределение ренты. Политикам и чиновникам неоткуда выделять куски природной ренты, они могут, конечно, раздавать преференции “аффилированному бизнесу”, но бизнес этот должен сам зарабатывать, чтобы продолжать быть аффилированным.

Это создает принципиальную разницу между государствами с энергоносителями и без, поэтому на Россию структурно гораздо более похожи, скажем, Казахстан или даже Азербайджан.

В Армении, конечно, не построена развитая демократическая система управления, но и авторитаризма центральноазиатского или азербайджанского типа тоже нет.

Страной управляет коалиция политических и экономических элит, а власть является функцией консенсуса между ними. Президент — очень существенная, но все же часть системы, внутри которой существует довольно сильная конкуренция. Однако широкие массы вовлекаются в политику только во время выборов — либо путем продажи своих голосов, либо протестного голосования, либо митинговой активности до и после выборов. В стране еще с революции конца 1980-х развита культура давления на политиков “с улицы”: митингами, демонстрациями, различного рода сидячими забастовками и голодовками. Поэтому каждые выборы превращаются в некое стихийное бедствие, когда противостояние выплескивается на улицы. Парламентская оппозиция есть, но оппозиционные настроения недопредставлены в парламенте, что вызывает напряжение всей системы.

Еще одной проблемой Армении является характерная для такого типа стран неразделенность бизнеса и политики. Экономический “пирог” небольшой, конкуренция сильная, вот и делят его в политике: каждый уважающий себя крупный бизнесмен должен обладать политической партией, телевидением, газетой, а в идеале фракцией в парламенте или как минимум лоббистской группой “рядом”. Это похоже на ельцинское время в России с существенным отличием — отсутствием “трубы” и трофеев прошлой эпохи, которые можно делить и раздавать.

Как ни странно, поспособствовала такому развитию карабахская война, блокада и полный коллапс промышленности в ранние девяностые. Армения была нашпигована предприятиями и институтами ВПК, рухнувшими в одночасье после распада СССР и начала карабахской войны и как ее следствия — блокады. После окончания этой войны в 1994-м страна проснулась хоть и победоносной, но типичной страной третьего мира. И теперь, пройдя путь формирования элит от революционеров через ветеранов к “капитанам бизнеса”, Армения развивается в типичной парадигме третьего мира. Не институты, КБ и заводы, обслуживающие ВПК огромной страны, а пищевые предприятия, сельское хозяйство, туризм, сфера услуг.

Сохранившийся человеческий ресурс — образованное урбанизированное население — позволяет развивать также и электронику, экспортировать программный продукт или обрабатывать алмазы, но и это все по модели скорее Индии, чем, скажем, Бельгии.

В результате в Армении вообще нет левых. Перед выборами, естественно, используется социальная риторика, но государство в патернализме, по большому счету, уже никто и не подозревает, да и все политические элиты на самом деле либеральные (той или иной степени осознанности).

Может быть, по причине такого резкого разрыва, а возможно, и потому, что изначально “контрагентом” формирующегося армянского государства была не Россия, а Азербайджан, антироссийских настроений в Армении практически нет. Более того, Армения не стыдится того, что она в огромной степени родом из СССР. Нынешнюю республику в официальном дискурсе спокойно именуют “третьей” (первая — 1918-20 гг., вторая — АрмССР). Армения отказалась участвовать в референдуме о сохранении СССР марта 1991 года и единственная вышла из Советского Союза по советскому закону о референдуме, объявив его в феврале и проведя в сентябре 1991 года, как положено, с лагом в полгода. Эта легитимность и преемственность помогала ей сохранять хорошие отношения с Россией практически с самого начала независимого существования.

Не особенно испытывают элиты Армении и комплексы по отношению к правопреемнице СССР — нынешней России. Являясь наряду со своими южно-кавказскими соседями участником всех возможных форматов сотрудничества с Западом (Совет Европы, ОБСЕ, Восточное партнерство с ЕС, индивидуальный план партнерства с НАТО, посылка военнослужащих в Ирак, Косово и Афганистан и т. д.), Армения одновременно и член ОДКБ, единственный на Южном Кавказе. Такого рода политику в Армении принято называть “комплиментаризмом”: не исключение сотрудничества с Западом в угоду России и наоборот.

При формальном наличии четырех соседей границы у Армении открыты только с двумя, Грузией и Ираном, и учитывая сложный формат американо-иранских и грузино-российских отношений, жить в таком окружении непросто. Однако до сих пор Армении удавалось объяснять и россиянам, и американцам безальтернативность своего “комплиментаризма”. Сохраняя нейтралитет во время российско-грузинской войны 2008 года, не признавая Осетию и Абхазию, прокладывая газопровод из Ирана в Армению, Армения в то же время ухитряется поддерживать вполне благоприятные взаимоотношения с великими державами.

Поскольку Армения с Россией не граничит (между ними на карте лежит Грузия), то ощущение рисков в связи с Россией ослаблено, а вот экономическое сотрудничество затруднено — непросто кооперироваться со страной, в которую можно добраться только на самолете. Притом, что российские фирмы — крупнейшие инвесторы в Армении, в основном в сфере энергетики, первый торговый партнер Армении — ЕС, конкретно Германия. И это не от идеологических предубеждений, а из-за географической оторванности: самолетами не навозишься.

Так что, как ни странно, при всех благоприятных политических отношениях Армения очень далеко психологически ушла от России. В Армении плоховато понимают российскую политику. В глазах рядовых армян Россия — это скорее некий слепок СССР, с его огромными пространствами, нефтью и рабочими местами. Россия — это страна, в которую уезжают на заработки и присылают оттуда деньги, как в советские времена ездили шабашить в сибирские колхозы или на дорожное строительство в Нечерноземье.

В туристический сезон на улицах Еревана полно народу — в основном из Европы или с Ближнего Востока. Товары в магазинах европейские, турецкие или, как полагается, китайские. И память об СССР принимает все более сказочные формы. А чувства — часто теплые, нередко и ностальгические, какие у чехов по Австро-Венгрии.

Александр ИСКАНДАРЯН, директор Института Кавказа