Просто выстрелил в слушателя набором слов-символов, слов-сигналов и просто “красивых слов”, смысл и значение которых он представляет себе очень приблизительно, потому что сам этот смысл истерт и изрядно выветрился от частого употребления. В извинение министра могу сказать только одно: его учили сценречи, а не умению излагать свои мысли. Нет, он не сказал “ничего такого”. “Пропасть сознания”, отсутствие “генетики”, “понаехавшие”, вернее, “понавезенные”, вследствие чего “плохо окультуриваются” — действительно, ничего такого, чего не трындели бы каждый день в соцсетях, в маршрутках и на лавочках под подъездами. Да что там, на ФБ и не такое прочтешь...
Но почему-то именно слова министра культуры — далеко не самые агрессивные и жесткие — сработали, как детонатор. Что-то “взорвали”. И просто потому, что были высказаны неподходящим человеком в неподходящей форме.
Вопрос ведущего о том, почему культурные программы так плохо идут в юго-восточных регионах, не содержал в себе подвоха. С программами действительно что-то не так. Причины у этого могут быть разные. Например, возможно, что Министерство культуры выбирает не самые удачные стратегии. Или вообще стратегиями не морочится — хватит и того, что у него есть “план мероприятий”.
Возможно, в глубине души министр подозревает, что так оно и есть. Или хотя бы, что так могут подумать зрители — министерство, мол, плохо работает. И он поступил так, как ему подсказало сердце: автоматически пошел в сицилианскую защиту, забыв о том, что это не шахматная партия, а концерт для бубна с оркестром.
Вместо того чтобы посетовать на агрессивную политику “русского мира”, который вбухивает нефтедоллары баррелями в культурное окучивание нашего юго-восточного региона — что было бы правдой, хоть и тоже штампом — министр пожаловался на сопротивление человеческого материала. Потом, получив заслуженную трепку, попробовал выкрутиться, сказав, что именно недофинансирование культурных программ он и имел в виду. Но пролитого не поднимешь — то, что он имел в виду, он сказал достаточно ясно: о “генетике”, “пропасти сознания” и чужеродности населения “проблемных” регионов.
Что ж, это, в общем, тоже штампы — отчего же взрыв? Да именно поэтому! До тех пор, пока вы сталкиваетесь с делением населения страны на первый и второй сорт в текстах маргинальных блоггеров или сурковских троллей, вы можете относиться к этому как кликушеству. Но когда нечто подобное звучит из уст представителя власти, возникают подозрения, что эта социальная лысенковщина (рука не поднимается написать “генетика”) лежит в основе государственной гуманитарной политики. И, кстати, в таком случае, ответ на вопрос “почему так плохо идут культурные программы” в “проблемных” регионах может прозвучать совсем уже резко: потому что елку к палке не привьешь. И ни елка, ни палка в этом не виноваты. Если у авторов культурных инициатив такое специфическое отношение к своему реципиенту, их программы не могут быть успешными в принципе.
И ведь проблема — вернее, что уж там, профнепригодность — министра Нищука не в том, что он “что-то не то думает”. Ничего оригинального в мыслях о том, что “они там на Востоке какие-то не такие”, повторюсь, нет. Это общий глас обывателей, населяющих Центр и Запад нашей страны. Думать таким образом, скорее всего, не больший грех, чем ковырять в носу, когда тебя никто не видит. Но когда тебя видят, от скверной привычки приходится воздерживаться — во имя приличий. Точно так же человеку, занимающему пост министра, следовало бы научиться прикусывать язык, когда очень хочется сказать все, что он думает. Особенно публично.
Сорвавшаяся с министерских уст “генетика” — слово, за которое бессмысленно извиняться. Потому что эта “оговорка” выдает с головой человека, уверенного если не в “генетическом превосходстве”, то уж во всяком случае, в “генетической неполноценности” какой-то части граждан. Мысль о том, что украинцы бывают “первого сорта” и “второго сорта”, увы, не нова — такую агитацию развешивала Партия регионов. Такой план, если верить коллегам-международникам, существует в Кремле, в сурковском ведомстве — убедить одну часть Украины в том, что вторая часть страны считает их “второсортными”. И вот убедить их в этом помогает лично министр культуры. Который “ничего такого не имел в виду”, и за слово “генетика” уже извинился. Но от извинения синяк почему-то не рассосался.
Потому что министр просто высказал то, что у всех так или иначе вертится на языке и муссируется в медиапространстве. И я, между прочим, готова понять и отчасти поддержать тех, кто считает Нищука “пострадавшим за правду” — мол, он сказал то, что мы все думаем.
Я могу поспорить только с тем, что так думают “все”. И с тем, что эта мысль безошибочна. Потому что — если верить министру — он вовсе не имел в виду “второсортность”. А те “все”, к которым апеллируют защитники министра, именно так и думают. Я готова пойти даже дальше и признать, что это небезосновательно. Второсортное населеньице на Востоке, что уж греха таить. Так себе людишки. У меня только одно уточнение — население всех прочих регионов нашей страны ничуть не лучше. Включая “икону украинского стиля” город Львов. Наверное, потому, что тоже “завезенный” городишко-то — после холокоста, депортации поляков и чистки украинской интеллигенции от него мало что осталось. Министр культуры, думаю, со мной согласится — никакой “генетики”...
Но проблема, разумеется, вовсе не в “генетике”. Если бы дело было в ней, неоднородность, на которую так жалуется министр культуры, была бы, наоборот, плюсом в украинскую карму — с точки зрения эволюции гетерозиготность идет на пользу популяции. Проблема в том, что с одной стороны, имеют место хорошо оплаченные культурные и интеллектуальные интервенции, работающие на раскол страны — на ментальный, духовный, культурный раскол, а с другой стороны, никем не оплаченное, но все равно на редкость самоуверенное провинциальное чванство, искренне, а не за презренный металл, потворствующее этом расколу.
Провинциальная уверенность в том, что “мы лучше них”, присуща многим украинцам — именно поэтому высказывание министра имело такой резонанс. Просто воспитанные люди — а от министра культуры можно требовать хорошего воспитания — научились ее скрывать, так же как привычку ковырять в носу. Самого по себе этого умения было бы мало, чтобы исправить ситуацию. Но вполне достаточно, чтобы ее не усугублять. Я не уверена в том, что отказ от употребления слова “негр” — панацея от расизма, но в том, что отсутствие этого слова в публичном пространстве несколько разряжает атмосферу в пострабовладельческом обществе, сомневаться не приходится.
Так вот, в стране, которая разделена линией фронта, разглагольствования на тему генетического превосходства одних граждан над другими — нечто большее, чем провинциальное чванство. А если добавить, что имеется в виду превосходство регионов, находящихся в тылу, над прифронтовыми регионами, а говорящий представляет высшую власть — в воздухе начинает отчетливо вонять суицидом.
Наконец, наши мысли о том, что “мы лучше, чем они”, озвученные министром (или приписанные ему) — это терапия. Если “они плохие” и “нас не любят” — значит, это с ними что-то не так. А мы, наоборот, хорошие. Когда мы заявляем, что “нас там не любят”, мы пытаемся нащупать собственную идентификацию самым простым детским способом — проводя демаркационную линию, отделяющую “нас” от “них”. Попробуйте разобраться, кто такие “мы”. Зато что касается “них” — все довольно просто. И что касается “нелюбви” на самом деле все тоже довольно просто, хоть и грустно: мы “не любим” не столько друг друга, сколько самих себя. Но поскольку себя не любить слишком травматично, мы переносим эту нелюбовь на “них”. Они те же украинцы, только “хуже”, чем мы. Объективно, “генетически” хуже. На них мы перекладываем и в них особенно не любим свои собственные недостатки, которые в себе предпочитаем не замечать или считать “маленькими слабостями”. И виноваты во всем, конечно, “они”, а “мы”, само собой, ни при чем.
И вы знаете, это вся эта болтовня о “генетике” и культурной неоднородности не имела бы ни малейшего смысла и силы — даже в виду подкрепления нефтедолларами со стороны буйного соседа, — если бы у нас наши собственные дела шли бы хоть немножко “в горку”. Проблема разных регионов Украины и их взаимоотношений в том, что жить неуютно — и это касается решительно всей территории страны. Окружающие нас признаки распада — и человеческого, и инфраструктурного, и экономического — требуют терапии и в депрессивных галицких местечках, и в таких же депрессивных местечках Херсонщины и даже, страшно сказать, Донбасса. А потому наша привычка тыкать указательными друг в друга, вполне устраивает не только Кремль, но и Банковую. Формула “разделяй и властвуй” универсальна и подходит как для мифического “великого народа”, у которого есть “дополнительная хромосома”, так и для мифических “носителей правильной генетики” и “шевченковского духа”.
Екатерина ЩЕТКИНА
