Пока совсем мало общественного внимания было обращено на ту часть заявления властей ФРГ, где говорилось, что данные об отравлении Алексея Навального веществом класса “Новичок” будут переданы в Организацию по запрещению химического оружия (ОЗХО). Обращение может показаться простой вежливо-дипломатической перепиской, но на самом деле это действие государства, которое может запустить серьезный и формализованный процесс международного разбирательства. 

Случай Навального может стать четвертой публично рассматриваемой ситуацией в этой гаагской организации и третьей, прямо или косвенно касающейся России. Помимо Ливии на рассмотрении организации были или есть Солсбери, где Россия прямо обвинялась в применении химического оружия, и Сирия, где Россия прямо поддерживает правительственные войска, прибегающие к запрещенным методам ведения войны.

Германия, как и Россия, как и почти все государства в мире — участники Конвенции о запрещении химического оружия, вступившей в силу в 1997 году и создавшей ОЗХО. Конвенция в своей первой же статье запрещает применение химического оружия в любых обстоятельствах, а также по общему правилу вводит запрет на производство нового оружия и требует уничтожения существующего. ОЗХО сама по себе не контролирует соблюдение конвенции, но предоставляет государствам-участникам платформу и процедуры для установления фактов и разрешения споров, касающихся химического оружия.

К процедурам, предусмотренным конвенцией, прибегло Соединенное Королевство после ставших широко известными инцидентов в Солсбери и Эмсбери. Оно запросило помощь ОЗХО, посчитав, что стало объектом атаки с применением химического оружия другим государством. Хотя доклад ОЗХО не был опубликован, организация публично подтвердила, что выводы ее специалистов об использованном веществе совпадают с выводами британцев.

Обсуждение этого доклада — в отличие от его текста — публично доступно на сайте ОЗХО, и можно прочитать, как российские власти, меняя свою позицию от заседания к заседанию, опровергают одну “ложь” Соединенного Королевства за другой (эти “лжи” даже пронумерованы), возлагая ответственность то на Чехию, то на США. Неудивительно, что позиция российских властей не произвела особого эффекта на другие государства, и хотя решение ОЗХО сформулировано так, чтобы не нарушить конфиденциальность отчета, применение отравляющего вещества организация осудила.

Но в случае с Алексеем Навальным, судя по имеющейся информации, химическое оружие применили граждане России против граждан России на территории России — казалось бы, речь может идти только об отношениях Алексея Навального с российскими властями по определению меры ответственности последних. Однако запрет на применение химического оружия в Конвенции 1997 года абсолютен, нет никаких оговорок о нераспространении запрета на применение химического оружия внутри одного государства. Как раз об этом доклад от 8 апреля сего года, подготовленный миссией ОЗХО по установлению фактов в Сирии: сирийские самолеты Су-22 сбрасывали отравляющие вещества на территории Сирии на граждан Сирии, что привело к многочисленным жертвам.

Окончательных решений пока не принято, но их можно ожидать на ближайшей Конференции государств-участников в ноябре-декабре.

Любое государство-участник Конвенции 1997 года может прибегнуть к процедурам, в ней описанным. Статья IX Конвенции предусматривает возможность обращения государства к Исполнительному совету, состоящему из представителей 41 страны, и в ситуациях неясности, соблюдается ли конвенция, и в ситуации столь модной ныне озабоченности, не нарушается ли она, и уж тем более, если есть доказательства ее нарушения. Учитывая, что запрет на применение химического оружия абсолютен, а последствия могут быть очень тяжелыми, предусмотрены строгие и короткие сроки для принятия решений: это не международные суды, решающие дела 20 лет спустя событий.

После получения запроса государства о необходимости разъяснений от другого государства Исполнительный совет передает запрос в течение 24 часов, а на ответ предоставляется 10 дней. Если запрашивающее государство считает ответ неудовлетворительным, оно может направить повторный запрос, на этот раз уже Исполнительный совет может дополнительно создать группу технических экспертов для подготовки доклада. Если и повторный запрос не приведет к удовлетворительному объяснению, Исполнительный совет может указать государству, которое не предоставило разъяснений, меры, которые оно должно предпринять, чтобы исправить ситуацию.

Помимо этого, государства могут затребовать проведение инспекций на месте, если считают, что другое государство не соблюдает конвенцию. Инспекции проводятся экспертами, назначенными генеральным директором, и государство, в котором проводится инспекция, обязано содействовать команде экспертов. Исполнительный совет может заблокировать проведение инспекции, но только в пределах 12 часов после уведомления и только тремя четвертями голосов. Получив отчет экспертов, Исполнительный совет принимает решение, была ли соблюдена конвенция, какие меры требуются для исправления нарушения и каковы финансовые последствия нарушения.

Если нарушения конвенции не исправлены, Конференция всех государств-участников может ограничить или приостановить права государства-нарушителя, а также рекомендовать государствам принять коллективные меры в соответствии с международным правом. Хотя это не выглядит так же внушительно, как вооруженная интервенция и предание диктатора суду победителей, важно помнить, что выводы о нарушении международного права, сделанные компетентными органами по заранее установленным процедурам, имеют ценность сами по себе.

Это значит, что положен конец спору, сомнения развеяны и можно не подозревать, а быть уверенным.

Кирилл КОРОТЕЕВ, глава международной практики “Агоры”