Россия и США провели юридические консультации

Рано утром Дмитрий Медведев в отеле Royal Garden встречался с премьер-министром Австралии господином Раддом. Господин Радд выглядел так, словно он был не просто рад, а и счастлив встретиться с российским президентом. И в самом деле с австралийским премьером российскому президенту нечего было делить, по крайней мере на первый взгляд.

— Я рад,— заявил господин Медведев (хотя настоящий господин Радд сидел все-таки напротив него.— А. К.),— что в значительной мере наши представления о том, как реагировать на кризис, совпадают.

Как выяснилось из первых же слов австралийского премьер-министра, на самом деле он был не так уж и рад, как показалось.

— Вчера,— с улыбкой, но уже такой грустной произнес он,— были опубликованы прогнозы роста мировой экономики на 2009 год. Это очень плохие прогнозы... Рабочие во всем мире зависят от результатов наших встреч. Увы, очень плохие результаты по всему миру... А ведь рабочие зависят от нас...

Было похоже, что его и правда очень беспокоит зависимость рабочих от него и он бы лично дорого заплатил, чтобы избавиться от этой зависимости.

Впрочем, в Лондоне в этот день было много людей, которые и сами жаждали помочь избавиться от зависимости рабочих всего мира от лидеров “двадцатки”, собравшихся в Лондоне. Ради этих людей в городе были объявлены меры безопасности, по уровню равные террористической угрозе. Сразу несколько движений антиглобалистов собрались здесь, чтобы сказать решительное “нет!” британскому империализму, выразить протест американской военщине в Афганистане и Ираке, и, может быть, если все сложится удачно, взять голыми руками Bank of England в самом центре города.

Здесь в полдень и была назначена встреча антиглобалистов, которой руководила новая группа “Двадцатка: потепление”, и ее название, судя по всему, было призвано лишь притупить бдительность наблюдателей, в том числе с фото- и видеокамерами, которых к полудню тут собралось гораздо больше, чем демонстрантов.

Впрочем, ничего удивительного в этом не было: в конце концов, антиглобалисты, как правило, убежденно безработные, шли сюда по воле сердец и душ, которые заставляли их время от времени сворачивать в кусты многочисленных парков и скверов, а журналистов, пока еще не уволенных по сокращению штатов в связи с мировым финансовым кризисом, отправили к банку их редакторы.

Над небольшой площадью полоскались алые и голубые стяги. На алых были серп и молот, на голубых, к счастью, не было ничего. “Афганистан — это маленький британский Вьетнам!”, “Дети нуждаются в образовании!” — было написано на плакатах. Самый выстраданный плакат, который кричал неутихающей болью, несла над головой немолодая женщина: “Капитализм лишил меня девственности!” В своем несчастье, связанном с действиями какого-то одного последовательного империалиста, эта женщина винила теперь всех глобалистов мира. Ее присутствие на этой площади было, по крайней мере, абсолютно объяснимо.

При этом некоторые плакаты были такого содержания, что воспроизвести их язык поворачивается только на английском: “Balls to the Banks!”

К полудню площадь перед биржей и Банком Англии была целиком заполнена антиглобалистами, полицейскими и журналистами. Я увидел, как последним на площадь клином вошел какой-то перспективный боевой отряд в черных масках. Судя по тому, что они сразу направились прорывать оцепление, охранявшее банк, именно эти парни и представляли движение “Двадцатка: потепление”. Нескольких из них через минуту уже закрывали в автозаки. Они, казалось, были удивлены.

— Как же так?! — кричал один.— Я даже не успел ничего сделать!

Впрочем, отряд не заметил потери бойца. К моему удивлению, еще через несколько минут полицейские отступили на ступени, ведущие к бирже, а в воздух полетели их знаменитые головные уборы. Со стороны могло показаться, что так полицейские приветствуют успехи зачинщиков беспорядков. Но на самом деле, конечно, дело было в том, что парням в масках удалось сорвать каски с “бобби”. Они кидали их так высоко, что, казалось, хотят задеть ими вертолеты, барражирующие над площадью (не исключено, что их сверхусилия и правда состояли именно в этом).

Над головами уже стелился розоватый на вид и сладковатый на запах газ, но полицейские опять были ни при чем. Газ пустили антиглобалисты. Я ждал логичного развития событий, но оно было затруднено тем, что и биржа, и банк словно всю жизнь готовились к отражению этой уже во всех смыслах террористической атаки. Тяжелые металлические ворота были закрыты, окна задернуты чугунными решетками. Здесь, на этой площади антиглобалистам было трудно удовлетворить свои амбиции, хотя некоторым это все-таки удалось: мимо меня прошли несколько человек со свежими синяками и с губами в крови. Видимо, полицейские не без сожаления расставались со своими касками.

И тут я услышал, как молодые люди в черных масках скандируют: “Штурмуйте банки! Штурмуйте банки!” Речь, видимо, уже не шла о Банке Англии, и правильно: вокруг, на соседних улицах было множество других чудесных банков и магазинов со стеклянными витринами.

Увы, тем, кто уже попал в каменную ловушку возле Банка Англии, было отсюда уже не выбраться. Полицейские не хотели, чтобы демонстранты расходились. Но антиглобалисты здесь уже и сами никуда не спешили: начались танцы и песни. Все это стало напоминать венецианский карнавал: здесь были люди в белых и красных перьях, в черных масках, а также в масках зверей и птиц (невинно и раньше времени загубленных, очевидно)...

Мне удалось выйти из оцепления только благодаря тому, что один полицейский очень удивился, что у русского журналиста может оказаться удостоверение на английском языке, восхищенно подмигнул мне и вывел из этого биеннале современного искусства уличного протеста.

Впрочем, позже выяснилось, что некоторая часть антиглобалистов все-таки сумела объять необъятное: были разбиты несколько витрин магазинов и даже банков (то есть не один я додумался до очевидного). Но в целом обстановка в городе, если бы о ней сообщала пресс-служба ГУВД Москвы, оставалась спокойной. И в самом деле, истерика на некоторых английских телеканалах далась их журналистам нелегко: нужно было постараться, чтобы достичь эффекта погромов и хаоса в Сити.

На самом деле все было гораздо более спокойно (ну да, Трафальгарская площадь в какой-то момент стала похожа на майдан Незалежности 2004 года в Киеве, но и тогда, и вчера эти площади были демонстративно мирными, британские полицейские за весь день задержали 11 человек) к общему неудовольствию.

Лично я в целом разделял недовольство митингующих. В конце концов, что это за саммит, который начнет работу сегодня и продлится всего четыре с половиной часа? За это время каждый из 20 членов “двадцатки” (я не считаю приглашенных гостей) сможет занять время коллег не более чем на 13,5 минут (в четыре с половиной часа входят также церемония встречи и обед, так что реального времени у них еще меньше). О чем можно договориться за это время? Какие между этими людьми могут быть дискуссии? Успех саммита может быть обеспечен только в том случае, если они заранее во всем друг с другом согласны. Смысл можно было найти только в двусторонних встречах. Российские журналисты, разумеется, ждали встречи между президентами США и России. Она прошла вчера в то время, когда антиглобалисты как раз всерьез заинтересовались стеклянными витринами. С американской и с российской стороны встречу освещали по 15 человек (они и в самом деле в основном освещали ее, потому что с российской стороны, например, присутствовали прежде всего операторы с подсветкой на камерах и фоторепортеры со вспышками).

Встреча происходила в резиденции американского посла в Риджент-парке. Российских журналистов тщательно обыскали, причем с применением британских спецсредств: собак и сотрудников службы безопасности (американские секьюрити поручили им эту, видимо, грязную, по их мнению, работу, а сами стояли руки в карманах).

Перед встречей была большая неразбериха: чувствовалось, что новые люди в американском протоколе еще не нашли свое место в строю. До последнего мгновения они не могли решить, сколько российских журналистов будет присутствовать при начале первой встречи двух президентов, и в конце концов определились — ни одного. Даже личные оператор и фотограф Дмитрия Медведева не зафиксировали этот исторический момент. Зато американские журналисты купались в лучах эксклюзива.

Потом, пока шли 45-минутные переговоры, было непонятно, сделают ли лидеры России и США какие-то заявления после беседы. Когда стало понятно, что сделают, российских журналистов вывели на свежий воздух, и через несколько минут мимо них промаршировал пул американского Белого дома.

По торжествующему выражению глаз эти парни были похожи на антиглобалистов, вбивающих клин между полицейскими и журналистами возле Банка Англии.

Пока американские журналисты не расселись на местах, российских в зал, где должны были делаться заявления, не пустили. Дискриминация объяснялась, видимо, тем, что встреча происходила на американской территории, но не оправдывалась этим.

Барак Обама после переговоров был прекрасен: широко, но при этом в меру улыбчив (эффект достигается, очевидно, упражнениями под руководством качественных голливудских специалистов), обаятелен, но холодноват (та же школа), приветлив, но не без некоторой внутренней озабоченности (результат, очевидно, самодеятельных усилий).

Господину Обаме было приятно сообщить, что президент Медведев пригласил его “посетить Москву этим летом, чтобы продолжить переговоры по развитию и укреплению наших отношений в обозначенных сегодня областях” (президент США говорил до этого о “сокращении арсеналов ядерного вооружения, соглашении о нераспространении, о борьбе с терроризмом и экстремизмом, о совместных усилиях по экономической стабилизации и возобновлении роста мировой экономики, по установлению мира и стабильности в таких регионах, как Ближний Восток”...— то есть он перечислил весь набор ритуальных услуг, которые США и Россия могут в случае чего оказать друг другу).

— Я согласился нанести визит в июле,— продолжал господин Обама, и ключевым тут было, разумеется, слово “согласился”,— потому что мы оба посчитали, что это лучше, чем в январе.

Господин Медведев не смог не согласиться с тем, что, как сказал господин Обама, “отношения между Россией и США дрейфовали в последние годы в неправильном направлении”.

— Мы договорились о том, что постараемся перезапустить эти отношения,— добавил господин Медведев.— Две декларации, которые нами приняты, показывают движение в том направлении, о котором мы говорим: декларация о стратегических наступательных вооружениях и декларация об общей рамке отношений между Россией и США... Мы даже немного поговорили о юридическом образовании, которое, может быть, не всем нравится (прежде всего, очевидно, антиглобалистам.— А. К.), но является очень полезным фактором развития двусторонних отношений, потому что мы когда-то занимались по одним книжкам.

Когда камеры были уже выключены и журналисты начали расходиться после итогового рукопожатия, которое зафиксировали на этот раз все, кто должен был, господин Обама что-то услышал от президента России, засмеялся и громко сказал, что он, конечно, учит русский язык, но еще не так хорошо его знает, как господин Медведев — английский.

И то, и другое было неудивительно.

Журналистов выводили из резиденции американского посла через служебный вход, а потом заставили продираться через какие-то кустарники. Впрочем, уже на самом выходе было хорошо видно, как на парадном входе в резиденцию президент США Барак Обама уже встречает какого-то нового собеседника.

Дмитрий Медведев к этому времени еще даже отъехать не успел.

Андрей КОЛЕСНИКОВ