Приказано оплатить войну! Грядут распродажа юаней, инфляционный налог и удешевление рубля

 Но власти не унывают: недостающие средства собираются заполучить путем расставания с резервами, сменой способа обложения нефтяных экспортеров, “добровольными” поборами с бизнеса от Андрея Белоусова, а если не хватит — так и отказом от “бюджетного правила”.

“Мы еще всерьез ничего и не начинали”, — сказал Владимир Путин в июле 2022-го, намекая на некие невиданные военные ресурсы, которые он якобы еще не пустил в ход. В феврале 2023-го с очень похожими тезисами выступил министр его финансов Антон Силуанов — после того как был опубликован размер январского бюджетного дефицита РФ. Дефицит оказался совершено фантастическим — 1,76 трлн руб ($25 млрд).

“Соответствуют динамике”

Интеллигентный министр использовал, конечно, другие выражения, но разъяснил, что финансовый провал, во-первых, кажущийся, а во-вторых, что главные боевые инструменты Минфина еще и не пущены в ход. То есть и тут все идет по плану. Или, выражаясь бесподобным языком российских бюрократов, “предварительные оценки исполнения федерального бюджета в январе текущего года соответствуют динамике, заложенной при формировании основных характеристик на 2023 год в рамках закона о бюджете”.

И представьте, эти слова не могут быть названы прямой ложью без риска допустить терминологическую неточность.

Федеральные доходы в январе 2023-го (1356 млрд руб.) были на 733 млрд меньше, чем в январе 2022-го. Примерно половину этого снижения обеспечило падение нефтегазовых доходов (с 795 млрд до 426 млрд руб.), а другую половину — недобор внутреннего НДС и налога на прибыль. И эта вторая часть спада доходов, видимо, и в самом деле объясняется лишь изменением графиков налоговых выплат и возмещения переплат. Похоже, это статистический казус, и хотя бы в этом пункте Минфин не лукавит.

Не так уж он безоружен и перед падением нефтегазовых доходов. По крайней мере, в их нефтяной части. Выручка от продаж российского газа упала радикально, и рассчитывать на поступление прежних налогов с нее невозможно. А вот с нефтедолларами для казны далеко не все потеряно: “С учетом снижения репрезентативности котировок цен на нефть марки Urals в качестве объективного ценового индикатора экспортных цен на российскую нефть в настоящее время прорабатываются подходы к переходу на альтернативные ценовые индикаторы для целей налогообложения”.

В переводе на понятный язык это означает: “Привязывать величину поборов к предполагаемой цене российской Urals стало невыгодно для казны, поскольку эта цена слишком уж упала. Ну так мы придумаем „альтернативные ценовые индикаторы“ — такие, чтобы бюджет получал больше, чем сейчас”.

Поверим в творческий потенциал госфинансистов и допустим, что с помощью “альтернативных индикаторов” им удастся уменьшить ежемесячный нефтегазовый убыток бюджета раза в два — где-нибудь до 200 млрд руб. в месяц, т. е. до двух, максимум до трех триллионов руб в год. Но это тоже немало.

Есть ли у властей способ заткнуть эту дыру? Да, есть. Ликвидная (т. е. реальная) часть Фонда национального благосостояния стоила на начало февраля 6,3 трлн руб ($91 млрд). В основном это юани и золото. “Бюджетное правило” предписывает при недоборе нефтегазовых доходов продавать эти резервы на внутреннем рынке и выручкой затыкать бюджетную недостачу.

Не хватает минимум 7 трлн рублей

В январе таким способом получили 39 млрд руб. И ликвидная часть ФНБ при этом даже выросла из-за того, что переоценка активов перекрыла ущерб. В феврале хотят продать золота и юаней уже на 160 млрд руб ($2,3 млрд). Но резервов даже и при таких выросших темпах распродаж хватит на три года. Ну, на два, если вспомнить полученные нами оценочные цифры недобора нефтегазовых доходов. Не совсем замечательно, но на этом участке Силуанов чувствует себя увереннее, чем Шойгу где-нибудь в Запорожской области.

Проблема в том, что вся линия минфиновского фронта гораздо длиннее, и “бюджетное правило” может просто потерять смысл. Ведь в январе не только доходы снизились, но и траты выросли. И гораздо круче — до 3117 млрд руб. против 1964 млрд годом раньше. Почти весь этот прирост дали “госзакупки”, которые подскочили с 249 млрд руб до 1305 млрд руб. В течение всего одного месяца очевидные военные заказы обеспечили добавочные бюджетные траты размером в 1 трлн руб.

Не будем экстраполировать и умножать на двенадцать. Это уж слишком. Пока, по крайней мере. Но удержание годовых бюджетных расходов на плановом уровне (29 трлн руб.) — явная иллюзия. Уже в прошедшем 2022-м эти траты поднялись до 31,1 трлн при дефиците 3,3 трлн взамен намечавшегося еще в мирное время профицита 1,1 трлн руб. Предположение, что в 2023-м федеральные расходы составят столько же, сколько и в предыдущем, — самое скромное из всех возможных. А уже одно это увеличило бы бюджетный дефицит с плановых 2,9 трлн до 5 трлн руб. Теперь учтем предполагаемый спад нефтедоходов и получим величину дефицита-2023 — 7 трлн руб. И это, согласитесь, минимально возможная величина. Легко вообразить гораздо большие цифры.

А если так, то “бюджетное правило” повиснет в воздухе. Оно придумано для мирного времени и подразумевает, что бюджетный дефицит может возникнуть только из-за недобора нефтегазовых доходов, а вовсе не из-за взлета военных трат. Суммарный дефицит федерального бюджета ($100 млрд или больше), который, видимо, возникнет в этом году, никакими юанями не закрыть. А покрывать продажей резервов только нефтегазовые недостачи, затыкая остальную часть бюджетных дыр обычной эмиссией, это не очень убедительный ход.

В 2023-м госфинансистам придется пустить в дело весь репертуар своих умений и навыков. Одно предложение уже звучит: первый зампред правительства Андрей Белоусов говорит об “однократном добровольном взносе” крупного бизнеса. Но речь идет вроде бы только о 200-250 млрд рублей, в нашем контексте это капля в море.

Как нахлобучили Андрея Белоусова

Российские металлургические компании в 2020 году увеличили доходы “в разы”, в том числе за счет повышения цен на внутреннем рынке вслед за ростом мировых цен, говорил первый вице-премьер Андрей Белоусов в интервью РБК в мае 2021 года.

“Мы посчитали, что металлурги нас (государство, бюджет) — извините за это слово — нахлобучили в части госкапвложений и гособоронзаказа примерно на 100 млрд руб., — делился первый зампред с РБК. — Я говорил некоторым из них: “Ребят, я сейчас даже не буду думать, как с вас снять [эти деньги] — такой налог, сякой, через НДПИ. Единственное, ценник вот [100 млрд руб.] <…> У нас рынок свободный, но государство имеет все возможности установить налоги таким образом, чтобы то, что они получили, у них забрать”.

В 2018 году, будучи помощником президента, Андрей Белоусов оценил сверхдоходы металлургов, производителей удобрений и газохимиков в 500 млрд руб. и предложил направить их на выполнение майских указов президента (тогда это было актуальное дело).

Не будем исключать отмену “бюджетного правила” или приспособление его к боевой повестке дня. Сопутствующее таким мероприятиям удешевление рубля, видимо, будет осознано как необходимость. Тем более, что оно поможет наполнению бюджета. А вызванный этим, а также эмиссией, новый скачок цен будет осмыслен как неизбежный спутник войны.

Большинству рядовых подданных и даже части привилегированных снова придется кое-чем пожертвовать. Но в горизонте ближайшего года ситуация на домашнем фронте все-таки более предсказуема, чем на внешних фронтах империи.

Сергей ШЕЛИН, социальный и экономический аналитик