Информационные технологии являются основой для роста украинской экономики и для их развития нужно приструнить суды и силовиков, а также научиться уважать интеллектуальную собственность.
После Революции достоинства украинское общество ожидало стремительных и масштабных изменений к лучшему. Реформы двигаются медленно и со скрипом. Но вот что стало не просто разочарованием, но настоящим шоком для отечественного бизнеса, так это участившиеся обыски и маски-шоу. Риторику президента Петра Порошенко о том, что Украина делает ставку на развитие информационных технологий, нивелируют грубые действия силовиков. О том, почему IT-предприниматели подверглись столь жесткому прессингу послемайданной власти, как искать выход из ситуации сейчас и как развивать отечественную индустрию высоких технологий рассказал НВ Бизнес управляющий партнер Creative Quarter Илья Кенигштейн.
До 2013 года обысков в ІТ-компаниях было меньше, а за последние несколько лет они стали массовыми. С чем это связано?
Наше правительство поумнело и увидело еще одну финансовую возможность — потрясти ІТ-компании. До 2013 года у нас власть была очень особенной с точки зрения своего развития. Они осознавали и понимали, что существует ІТ-индустрия. Но как к ней подкопаться, никто не понимал.
ІТ-шники за все это время не благодаря, а вопреки действиям государства, по сути, создали некий квантовый остров. В результате они начали выполнять огромное количество самых разных ІТ-проектов для западных заказчиков. При этом получая западный уровень зарплат. Это все привело к тому, что у нас возникла достаточно мощная ІТ-индустрия, которая в основном сидит на аутсорсинге. Разрабатывает продукты для западных заказчиков, для американцев, европейцев, израильтян и так далее.
До 2013 года украинское правительство не понимало, что это такое и с чем это едят. Для них все было ясно в риел-эстейт, строительстве, сельском хозяйстве, в других отраслях. А в ІТ-индустрии никто ничего не понимал. У нас, по сути, до 2013 года правительство состояло из так называемых золотозубых жлобов. Для их ІТ — это телек в спальне или компьютер, который салфеткой накрыт.
В результате Майдана появились у власти люди, которые понимают, что это такое. Пришло много реформаторов, в том числе из ІТ-отрасли, которые знают, что к чему. Но у нас сейчас опять берут верх темные силы. Это очевидный факт, не нужно даже газеты читать, чтобы это ощущать и понимать. Поэтому начались наезды на ІТ-компании, так как там увидели ценность. Поняли, что ІТ-шники на сегодняшний день зарабатывают достаточно много денег, создают некий достаточно ценный продукт. И вот это все минует их жадные карманы.
Можно все это безобразие чем угодно прикрывать. Рассказывать о том, что ІТ-шники не платят налоги или платят их мало, или еще как-то. С точки зрения закона все происходит законно и легитимно на 100%. Но так или иначе — это жадность берет верх.
В свое время многие представители отрасли поддерживали Евромайдан. С учетом того, что сейчас начались такие проблемы, Вы не считаете, что это была ошибка с их стороны?
Нет, конечно. При чем тут власть и Майдан? Теперешнее правительство никакого отношения к Майдану не имеет. Можно рассказывать что угодно, что они есть производная Майдана и так далее — но это неправда. Я их называю очень жестко — оборотнями. Которые тогда рассказывали одно, но когда попали внутрь системы, вернули все на круги своя. Понятно, речь идет не обо всех, но — о большинстве.
До сих пор у нас существуют какие-то слабые надежды с точки зрения достаточно вменяемого списка людей, которые находятся сегодня в правительстве. Которые так или иначе пытаются что-то изменить. В разных министерствах, даже некоторые на ключевых постах — в Администрации президента, в Верховной Раде. Но, по большому счету, то, что ІТ-шники тогда поддержали Майдан, ничего общего не имеет с сегодняшним правительством. Если бы еще раз Майдан произошел, ІТ-шники бы еще раз поддержали Майдан.
Что можно и нужно сделать на законодательном уровне, чтобы число обысков стало меньше?
Я вообще считаю, что здесь речь не только об ІТ-шниках. Врываться в компанию, положить всех лицом в пол, вытащить сервера, остановить деятельность той или иной компании…
ІТ на сегодняшний день — это не вертикаль, а горизонталь, которая присутствует во всех сферах жизнедеятельности. Если твой бизнес не использует ІТ, то он умрет через достаточно короткий период времени. Это уже даже агрономы понимают. Так что обыски и наезды касаются всех, а не только ІТ-отрасли.
Теперь что сделать для того, чтобы этого не было. В первую очередь, нужно принять ряд необходимых законопроектов, которые запрещали бы этот беспредел. Но самое главное даже не в этом, а в том, что у нас отсутствует неотвратимость наказания. По сути, в нашей стране до сих пор отсутствуют суды, которые дают возможности добиться правды. И быть спокойным, что если есть постановление суда, то тебя никто не тронет. У нас этого нет.
У нас до сих пор это некая торговля, базар, в рамках которого можно договориться с судьей. Решающую роль играет вопрос стоимости — кто больше предложит цену. Происходят некие коррупционные аукционы. К сожалению, это факт. Поэтому что принимай, что не принимай сейчас законы, толку не будет. Пока судьи не начнут работать честно и порядочно. Пока наши силовики не начнут действовать в рамках закона, а не в рамках заказа. Ничего не изменится, даже если у нас законопроекты будут самые замечательные, как в Дании, Израиле или в Америке.
Как вы относитесь к проектам вроде месенджера Viber?
Замечательно. Я считаю, что мир очень стремительно меняется. И те старые стандарты связи, которые до сих пор у нас развивались и являлись основными, тоже меняются. Когда-то мы все пользовались, а многие пользуются до сих пор обычным офисным или домашним телефоном. Если честно, я даже забыл, где у меня дома находится это устройство. Потому что последний раз пользовался им несколько лет назад. О чем это говорит? Это говорит о том, что мы предпочитаем мобильность и доступность.
В 2006 году Apple по сути переизобрела средства связи заново, выпустив свой iPhone. Это привело к тому, что iPhone перестал быть просто трубкой, по которой ты разговариваешь, находясь где-либо. На тот момент это было уже достаточно большим достижением. Телефон превратился в некий коммуникатор, дающий тебе возможность общения с миром не только с помощью голоса, но и с посредством текста, эмоций, разных программ и так далее.
Потом появились месенджеры. Skype, к сожалению, не справился со своей задачей. Исходя из того, что я сейчас вижу, Skype умирает, несмотря на то, что он был когда-то и до сих пор является очень важным и популярным инструментом общения. И на смену ему пришли такие программы, как WhatsApp, Viber и другие. Про WhatsApp все мы знаем.
Viber — это программа, которая появилась в 2010-м. У истоков ее создания стоял Талмон Марко и Игорь Магазиник, два израильтянина, один выходец из Беларуси. Они создали эту коммуникационную программу и стремительно начали ее раскручивать по всему миру. Это замечательно.
Такие крупные компании, как SpaceX, Google и Facebook неоднократно заявляли о своих намерениях создать глобальные сети интернет-доступа. Недавно SpaceX объявила, что собирается запустить в космос 4,5 тысячи спутников. Это даст возможность получить высокоскоростное подключение даже в тех регионах, , где у нас до сих пор отсутствует не то что 3G, а вообще связь.
Именно глобализация даст возможность всем нашим удаленным регионам общаться друг с другом совершенно спокойно. Это приведет к тому, что у нас станут популярными такие программы, как WhatsApp и Viber. Потому что они дают возможность людям общаться бесплатно. Я считаю, что связь между людьми должна быть либо бесплатной, либо стоить совершенно непринципиальные деньги. Операторы мобильной связи этому будут противиться и возразят мне о том, что у нас в Украине и так эта связь стоит достаточно дешево. Но такова их судьба. Тот рынок и тот сегмент, который они до сих пор занимали, умирает. И если они не смогут перестроиться, придет бесплатная связь, которая уже в течение трех-четырех ближайших лет будет главенствовать во всем мире.
Почему капитализация таких компаний, как Viber, может быть настолько большой?
Потому их немного. Я говорю сейчас о тех, которые вырвались вперед. Потому что капитализация подобной компании зависит от количества пользователей. Если компания популярна, если количество ее пользователей измеряется десятками миллионов, то тогда у них высокая капитализация. Если месенджер классный, но им пользуется мало людей, то, соответственно, он не стоит много. Вот и все.
У Viber, WhatsApp, Telegram получилось. Это говорит о том, что они востребованы. А востребованы они за счет правильной раскрутки и правильного набора функционала, который у них есть. Если есть тот функционал, который в тренде, очень важен для пользователей — если месенджер ему соответствует, то эта компания становится лидером.
Можем посмотреть, как красиво сейчас захватывает рынок Facebook со своим месенджером. Это просто совершенно другой уровень, как в бизнесе, так и в самих технологиях. Но самое главное, это совершенно другой уровень раскрутки в маркетинге. Это совершенно новый эволюционный вид маркетинга, в рамках которого, по сути, тот или иной продукт даже не является брендом. Если я не ошибаюсь, создатель агентства Saatchi & Saatchi Кевин Робертс называл подобные проекты lovemarks. Это то, что отличает бренд. То, что люди выбирают самостоятельно, не за счет маркетингового бюджета. Вот это все приводит к тому, что продукты, которые вчера были ничем, завтра взлетают и становятся commodity.
Какой механизм создания такого стартапа вроде Viber?
Механизмы по созданию стартапов не меняются. Для того, чтобы создать стартап, вам нужна идея. После этого вам нужен программист, который может это запрограммировать, может создать продукт. Вам нужен визионер, который увидит, что будет с этим продуктом через пять лет. И вам нужен инвестор.
На самом деле все это тоже достаточно здорово устарело, все эти стандартные способы по созданию того или иного стартапа. Они каждый раз модифицируются и в результате все равно, так или иначе, продукт создается. Нет на сегодняшний день уникальной идеи. Если вы придумали какую-то идею, будьте уверены, что одновременно с вами эта идея пришла в голову еще огромному количеству людей. И они начали тут же над этой идеей работать. Самое главное сегодня — это не идея, а ее создание. Как вы ее будете создавать, как быстро вы сможете ее вывести на рынок.
А как такую идею можно капитализировать?
За счет рекламы. Пока что других методов не придумано. Viber показывает эту рекламу и зарабатывает. Здесь фишка вот в чем. Очень много компаний до сих пор являются гигантами, но при этом у них нулевая EBITDA. Очень много таких проектов из области экономики совместного использования. Это такой социальный феномен, в рамках которого, так или иначе, компания в результате зарабатывает на своей продаже. Она растит свою капитализацию за счет огромного количества пользователей и в итоге ее создатели продают часть своих акций. Или она выходит на ІРО и вдруг мы понимаем, что эта компания стоит порядка $17 млрд.
Возьмем компанию Airbnb. Они до сих пор находятся в нуле. Но при этом являются гигантом в индустрии поиска жилья на короткий период. Uber до сих пор в нуле, но при этом стоит $70 млрд. Главное, когда ты создаешь какой-то свой проект, ты действительно хочешь создать гигантский проект. Тебе нужно найти своих единомышленников, в том числе и со стороны инвесторов. Которые не будут тебя завтра прижимать за то, что ты не показал 40% EBITDA, и нужно срочно зарабатывать деньги. Которые мыслят на долгий срок. В этом смысле у нас в рамках нашей экономики это маловероятно или случается очень редко. Наши деньги любят моментальную отдачу. Поэтому у нас нет таких проектов, которые рассчитаны на долгосрочность.
Что можно сделать в Украине, чтобы появлялись такие проекты вроде Skype, Viber, WhatsApp?
Чтобы у нас появлялись подобного рода проекты, нам необходимо в первую очередь создать саму возможность их появления. Надо подумать о защите прав интеллектуальной собственности. Потому что на сегодняшний день у нас интеллектуальная собственность равна стоимости туалетной бумаги. В связке с неработающими судами даже самые крутые законы не будут работать. Вот это очень большая проблема.
Для того, чтобы удержать здесь стартапы, надо сначала решить вопрос по защите интеллектуальной собственности. А потом уже рассказывать про поддержку стартап-индустрии путем формирования фондов или всяких hi-tech-офисов или еще чего-то. Но в первую очередь необходимо решить самую простую вещь, которая касается не только стартапов, но и всех сфер нашей жизни — это суды. Там необходимо избавиться от коррупции.
Что нужно изменить, чтобы наши компании не работали под заказ на западные компании, а создавали какой-то продукт здесь?
Это эволюционный период, это эволюционный процесс. Я не вижу в этом ничего плохого. То, что сегодня наши компании работают на западный бизнес — это то, что рынок сам себе выбрал. И это достаточно здорово.
Я понимаю, что все время ругают аутсорсинг-индустрию, называют ее работорговлей и так далее. Я сам в какой-то степени так считаю. Но лучше, если она у нас будет, чем не будет вообще ничего. Мы будем просто страной, которая вообще ничем не отличается, кроме как зашкаливающей коррупцией.
Я уверен, что аутсорсинг-индустрия на сегодняшний день — это скорее благо, чем зло. Я считаю, что у нас огромное количество умных и талантливых людей. И следующие наши стартапы будут создаваться теми людьми, которые выйдут из этой аутсорсинг-индустрии. То есть гиками с опытом, а не какими-то хипстерами с MacBook, которые приходят просто поболтать. Валяют дурака, сидят в Facebook и ничего ценного не создают.
Поэтому я считаю, что у Украины есть очень большой шанс благодаря тому, что на сегодняшний день у нас сконцентрировалось достаточно большое количество умных людей. Все, чему их нужно научить — это тому, как делать бизнес. Потому что программировать они уже умеют и делают это очень круто.
