И хотя по сравнению с прошлым годом мы в этом исследовании поднялись на пять позиций, Украина все еще сильно отстает от ближайших соседей — не только западных, например Польши (40), но также России (68), Беларуси (81) и даже Молдовы (71). При этом нашими “соседями по счастью” в рейтинге стали чадцы и эфиопы. Логичный вопрос: как же так?
Дело в том, что для измерения счастья используются разные критерии, многие из которых очень субъективны. Присмотримся к ним поближе, и начнем с самого точного — доходов в расчете на человека.
Что по деньгам
По этому критерию Украина также находится во второй сотне стран, правда, повыше в рейтинге. Согласно самым свежим данным Всемирного банка за 2017 г., мы на 128 месте по номинальному ВВП на человека ($8,667 в год), и на 110-м, если скорректировать эти данные на паритет покупательной способности, то есть учесть разницу в ценах между странами ($2,640). Все соседи, кроме Молдовы, от нас также оторвались вперед по этому показателю.
Но человек живет не только ради того, чтобы тратить деньги, поэтому счастья одними лишь гривнями или долларами никак не измерить. Предпосылками для того, чтобы человек чувствовал себя счастливым, по мнению аналитиков, должны быть и другие факторы, такие как политическая свобода, возможность вести активный образ жизни и самореализоваться. И кстати, чем богаче страна, тем обычно меньше для ее граждан, которые могут позволить себе товары первой необходимости, значит прирост дохода.
И как жизнь
Посмотрим, как Украина выглядит по другим, часто нематериальным критериям: мы в первой сотне стран по ожидаемой продолжительности здоровой жизни, социальной поддержке (имеется в виду именно помощь родственников и друзей, а не государства) и щедрости (в данном случае тратам на благотворительность), зато в хвосте рейтинга по восприятию коррупции (чем выше — тем хуже, значит толерантны к ней) и свободе выбора. Последние показатели и тянут Украину на дно.
Но как получилось измерить “без линейки”, к примеру, уровень свобод? Во многих случаях просто опрашивали людей. То есть комбинировались более объективные показатели, такие как уровень дохода и продолжительность жизни (которые можно взять из статистики), с субъективными, скажем, восприятием коррупции (здесь нужен опрос).
Как видим, Украина проседает именно там, где изучалось мнение граждан. С одной стороны, нет дыма без огня — люди дают оценки исходя из опыта. Но с другой — в данном случае играет большую роль ментальность.
Как известно, украинцы привыкли прибедняться. Но дело не только в этом. Счастье — понятие сравнительное. Особенно “рулит” сравнение с соседом. Доказано, что в бедных, но более эгалитарных странах люди больше удовлетворены жизнью, чем в более состоятельных, но слишком расслоенных обществах. Тот же эффект действует и на уровне стран.
Мы острее ощущаем недостаток в деньгах и свободах, поскольку все время равняемся на Запад с его стандартами жизни и в большинстве своем стремимся в Евросоюз.
А вот для большинства россиян так вопрос не стоит (да и, следует признать, ВВП на человека у них выше) — это одна из причин большого разрыва между нашими странами в данном рейтинге.
А как же Эфиопия и Чад? Предположительно, там сыграли роль адаптивные предпочтения. Люди, которые живут в очень плохих условиях, часто стараются этого не замечать, чтобы сделать свою ситуацию более приемлемой (вот почему даже рабы иногда искренне утверждали, что они счастливы). Таким образом они считают себя счастливее, чем, казалось бы, есть на самом деле, а потому и встречают День счастья с таким же настроением как украинцы.
Словом, исследования типа World Happiness Report 2019 изначально очень субъективны, а учитывая нашу ментальность, Украине всегда будет тяжело подниматься к вершине данных рейтингов. Правда, в 2013 г. мы все же стояли на 87 позиции. И этот факт подсвечивает еще одну причину наших несчастий — война. Критерии данного рейтинга прямо или косвенно, но сильно зависят от геополитической ситуации: в воюющей стране приходится смиряться с бОльшим ограничением гражданских свобод, а утрата промышленного потенциала из-за оккупации приводит к резкому сокращению ВВП на душу населения.
