Остров преткновения — Дяоюйдао или Сенкаку?

Конфликт с масштабными последствиями для всего региона способен спровоцировать напряженность в территориальном диспуте за девять небольших островов в Восточно-Китайском море, которые называют по имени крупнейшего из них. В Китае он известен под названием Дяоюйдао, в Японии — Сенкаку. Пекин 3 марта возложил на Токио ответственность за возможный вооруженный инцидент независимо от того, у кого не выдержат нервы, и кто сделает первый выстрел. Япония тем временем уже заручилась поддержкой США (Америка обязана выступить в войне на стороне Японии, если та подвергнется агрессии) и сколачивает “антикитайскую” коалицию, а также грозит передать дело в международный суд.

В спорном районе постоянно присутствуют корабли и самолеты двух стран, патрулирующие близлежащие к островам воды как свои собственные. С января дежурство здесь осуществляют и самолеты США, приведших свои силы в повышенную боевую готовность. В последние месяцы напряженная ситуация уже вылилась в ряд инцидентов. Однако и без “горячей” войны отношения Пекина и Токио сегодня достигли критической точки. При этом ни одна из сторон, похоже, не готова уступить. Потому что острова — лишь предлог: на чашу весов в этом конфликте поставлено намного больше…

Китай выдвигает исторические и географические аргументы, доказывая, что остров Дяоюйдао и несколько других помельче принадлежат им. Во-первых, он был открыт китайцами в 1371 г. и с тех пор носит китайское название. Во-вторых, этот морской район является частью азиатского континентального шельфа, и, следовательно, Китай имеет право претендовать на него без учета правила о 200-мильной зоне исключительных экономических интересов.

В Токио в свою очередь заявляют, что 14 января 1895 г. на острове был установлен знак о принадлежности его Японии после того, как здесь на протяжении десятка лет не было выявлено никаких следов человеческой активности. Таким образом, в соответствии с международным правом terra nullius (земля, не принадлежащая никому), японцы получили контроль над островами Сенкаку и частично заселили их. С 1900-х по 1940-е гг. на островах Кубадзима и Уоцурисима существовали небольшие рыбацкие поселки. Китайцы не считаются с этим аргументом и говорят, что острова группы Дяоюйдао были захвачены в ходе японско-китайской войны, в результате которой в 1895 г. они “сдали” японцам также Тайвань и Пескадорские острова. Стоит, однако, заметить, что острова Дяоюйдао /Синкаку не были частью Семоносекского договора, подписанного в апреле 1895 г., и, соответственно, по утверждению Токио, не могут считаться захваченными в результате войны. Видимо, по этой причине о них не упомянули как о территории, подлежащей возврату Китаю по договору в Сан-Франциско от 1951 г. Впрочем, Пекин не признает этот договор, а настаивает на своем праве на острова по Потсдамскому соглашению от 26 июля 1945 г. и Каирской декларации 1943 г., в которых страны-союзники решили ограничить суверенитет Японии “лишь островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и теми менее крупными островами, которые мы укажем”. Но проблема состоит в том, что конкретных указаний по Дяоюйдао /Синкаку так никто и не сделал. После разгрома Японии этот район вошел в американскую оккупационную зону. Американские военные хозяйничали тут 27 лет и использовали его как военный полигон, отрабатывая бомбометания. Пекин не возражал.

Лишь 17 июня 1971 г. США и Япония подписали “Соглашение о возврате Окинавы”, которое включило острова Дяоюйдао /Синкаку и ряд других в “зону, подлежащую передаче”. Данным актом Вашингтон фактически признал японский суверенитет над этим районом. 3 декабря 1970 г. Китай впервые за более чем 70 лет заявил о суверенитете над островами Дяоюйдао, а 30 декабря 1971 г. МИД КНР опубликовал заявление, в котором отмечалось, что передача острова Японии является совершенно незаконной. Впрочем, тогда ввязываться в конфликт Китай не стремился, и вопрос территориальных споров не помешал подписанию в 1978 г. китайско-японского соглашения о дружбе и сотрудничестве. Однако 25 февраля 1992 г. в КНР был принят закон, признающий Дяоюйдао китайской территорией. В июне 1996 г. Токио объявил район Синкаку частью своей зоны исключительных экономических интересов. При этом в 1970 г. претензии на остров выдвинули еще и националисты Тайваня.

Интерес к данному региону возрос после 1968 г., когда эксперты ООН опубликовали доклад о возможном местонахождении в этом районе значительных энергетических ресурсов, в частности нефти. Японцы построили на острове вертолетную площадку и два маяка, что подлило еще больше масла в пламя противоречий. Несмотря на споры, именно в 70-е владелец брачного агентства из Токио Кунийоки Курихара купил пять безлюдных островов за несколько миллионов иен. За последние 40 лет он всего лишь раз посещал свои “владения”, находящиеся за тысячи километров от его дома.

В 2009 г. известный своими эксцентричными выходками губернатор Токио ультранационалист Синтаро Исихара стал инициатором масштабной кампании по “покупке” островов в пользу государства. За несколько месяцев ему и его сторонникам удалось убедить правительственные круги Японии в необходимости “национализации” островов. После сложных дебатов японский кабинет 10 сентября 2012 г. утвердил такое решение, предложив выплатить владельцу 2 млрд иен.

Именно этот акт и стал последней каплей, переполнившей чашу китайского гнева. Он вылился на все японское, до чего в буквальном смысле смогли дотянуться китайцы. Массовые протесты и демонстрации китайских граждан порой перерастали в погромы офисов и магазинов японских компаний на территории КНР, акты вандализма в отношении японских автомобилей на улицах китайских городов, сворачивание двусторонних отношений по всем фронтам — вплоть до спортивных, туристических, научных и даже культурных обменов.

За первый месяц протестов японские компании понесли убытки в размере 120 млн долл. Из-за бойкота японских товаров в Китае японский экспорт в Поднебесную по состоянию на конец прошлого года сократился на 14,5% (а по ряду товарных позиций — до 30%) и в срочном порядке переориентируется на США и страны АСЕАН. Падение промпроизводства в Японии из-за территориального спора с Китаем в последние месяцы уже сравнивают с тем, которое страна испытала после разрушительного землетрясения 2011 г.. Китай, бывший основным экономическим партнером Японии (на него приходился 21% японской торговли, а общий торговый оборот двух стран в 2011 г. достигал 345 млрд долл.), также срочно переориентирует свои товарные потоки на Корею и другие страны Азии. Впрочем, в Пекине доминирует мнение (поддерживаемое официальными СМИ), что последствия конфликта с Японией будут менее существенны для китайской экономики, чем для японской (на Японию приходилось 9% от общего объема китайской торговли). Поэтому в Пекине сознательно идут на наращивание “экономической конфронтации”, превращая торговлю в еще один фактор войны. По мнению профессора Дин Сюэляна из Университета науки и технологий в Гонконге, китайская экономика безболезненно может выдержать 30%-ное сокращение торговли с Японией, в то время как для японской экономики “болевым порогом” будет 20%-ное сокращение объемов.

Как не велика цена конфликта двух крупнейших экономик Азии, политические ставки еще более высоки. Суть конфликта не в том, кто будет владеть островками суши площадью в несколько квадратных километров, и даже не в том, кому достанутся природные залежи морского дна.

Спор с Японией сегодня представляет наиболее серьезный внешнеполитический вызов для нового поколения руководителей Китая, которые на этой неделе получают в свои руки всю полноту власти в стране. В условиях, когда новому главе КНР Си Цзиньпину (он будет утвержден Председателем КНР в ходе проходящей в Пекине сессии китайского парламента) лишь предстоит утвердиться в качестве лидера миллиардной нации, не может быть и речи о том, что Пекин пойдет на какие-либо уступки Токио. Антияпонские настроения были сильны в Китае все послевоенные десятилетия, и сегодня для нового руководства КНР они представляются самым удобным инструментом для мобилизации всей нации не столько на борьбу с внешним врагом, сколько для повышения авторитета новых руководителей страны, мобилизации граждан вокруг них, повышения престижа армии и флота.

С тех пор как спор с Японией стал фактором и внутренней политики, Китай не может уступить в территориальном споре. И вполне вероятно, что его дипломатические шаги в отношениях с Токио, а также мероприятия по обеспечению присутствия в районе спорных островов будут становиться все более “про-активными”, если не сказать вызывающими. Это подтверждают последние сообщения из Пекина. Уже есть информация, что грядущие на этой неделе кадровые перестановки в руководстве китайского внешнеполитического ведомства будут нацелены именно на усиление работы двусторонних отношений с Японией и США. Одновременно Китай стремится усилить взаимодействие с Тайванем. На этой неделе он также увеличил присутствие своих кораблей вблизи спорных островов.

Однако, даже несмотря на поддержку этой ура-патриотической и антияпонской кампании в Китае, власти в Пекине отдают себе отчет, что силой они не смогут установить суверенитет над островами. Японский флот по боевой мощи до сих пор превосходит китайский. К тому же на помощь в случае конфликта могут прийти военные корабли США. Пекин в данной ситуации, видимо, будет стремиться продемонстрировать (как мировому сообществу, так и китайским гражданам), что он способен отстаивать собственные интересы, и, что еще более важно, возможности его военно-морских сих защищать эти интересы существенно возросли.

Проблема состоит в том, что в Японии спор с Китаем также имеет внутреннее измерение. Синдзо Абэ, лидер Либерально-демократической партии Японии, победившей в ходе декабрьских выборов, также использует спор с Китаем для собственного утверждения в качестве национального лидера и повышения международного авторитета. Токио пытается разыграть карту “китайской угрозы” и оправдывает свои действия тем, что выступает выразителем интересов стран региона, стремящихся ограничить рост китайского влияния и умерить геополитические аппетиты Пекина на просторах Азии. В первые дни пребывания у власти новый премьер выдвинул идею о необходимости увеличить военный бюджет Японии до 54 млрд долл. США, от чего Токио воздерживался последние 11 лет. Кроме того, Токио заручился поддержкой Вашингтона, который еще 20 сентября прошлого года сделал заявление, что “Япония осуществляет административный контроль” над спорной территорией, и, как следствие, США готовы выступить на стороне Токио в случае вооруженного конфликта. Помимо этого японские дипломаты активизировали свою работу во всех странах региона от Монголии до Брунея и Австралии, а также провели переговоры о сотрудничестве в сфере безопасности с Филиппинами, Сингапуром. Назначенный в декабре новый министр иностранных дел Японии Кисида Фумио уже лично посетил ряд этих стран и даже инициировал переговоры с Россией по сотрудничеству в вопросах безопасности в регионе и возможном визите японского премьера Абэ в Москву. Новость об этом практически совпала с сообщением, что японские и китайские лидеры, вероятно, не встретятся в этом году...

В то время, когда ни у Пекина, ни у Токио нет желания идти на компромисс, эксперты вспоминают, что формула выхода из кризиса была выработана еще в 70-х. В те годы китайский лидер Дэн Сяопин сказал тогдашним японским политикам, что для решения вопроса о суверенитете над островами Дяоюйдао время еще не пришло (хотя он и не ставил под сомнение их принадлежность Китаю), и он надеется, что будущие поколения будут мудрее и решат спор миром. Тогда же он предложил формулу “отложить споры ради общих интересов” и совместно заняться практической разработкой ресурсов шельфа. Тогда его не послушали, но сегодня, спустя 40 лет, его мудрые слова, очевидно, не потеряли своей актуальности.

Алексей КОВАЛЬ