Общероссийский народный свист, или Почему “Олимпийский” освистал Путина

“Подобный свист — совершенно нормальная реакция на любую “говорящую голову”, отвлекающую от мероприятия. Люди пришли на шоу, они за это шоу денег заплатили — любой отвлекающий фактор будет восприниматься ими негативно: премьер России выйдет, президент США или полномочный представитель марсианской империи”, — написал в колонке для Slon Кирилл Савицкий. “Феномен, когда “национальный лидер” или правящая партия вдруг не обнаруживают за собой никакой поддержки, несмотря на высокие показатели по соцопросам, хорошо известен и изучен”, — пишет Роман Доброхотов. Slon приводит две интерпретации событий в “Олимпийском” и предлагает вам самим решить, чья позиция вам ближе:

Роман Доброхотов

обозреватель Slon

После того, как Путин был освистан в “Олимпийском”, его сторонники дали две интерпретации происходящего. Пресс-секретарь движения “Наши” Кристина Потупчик заявила, что “люди орали и свистели от радости”. Когда же в сети появилось новое видео с отчетливым “бууу!” со всех трибун, она пояснила, что людям охрана не давала выходить и возмущение адресовалось именно организаторам. Правда, судя по видео, к выходу в этот момент особо никто не тянулся. Вторую интерпретацию дали телеведущий Владимир Соловьев и гендиректор “Олимпийского”. По их словам, возмущенное “бууу!” адресовалось поверженному Монсону, которого уносили со сцены. Мол, он вел слишком пассивный бой, и публика была возмущена. Тут тоже, правда, есть неувязочка. Во-первых, если бы публика была недовольно манерой боя Монсона, она бы кричала “буу!” во время поединка, а не после. Во-вторых, уносили Монсона довольно долго, а “бу!” звучало только когда Путин взял микрофон. Было также и много самых потешных версий (вроде реакции на “оскорбительное” обращение “любители боевых искусств”, о чем писал в своем блоге Алексей Венедиктов), но останавливаться на них, думается, не имеет смысла.

Это не первый раз, когда Путин сталкивается с неприятием аудитории. Но обычно тому была какая-то конкретная причина. То ему приходится растерянно объяснять вдовам моряков “Курска”, что во всем виноваты журналисты, “развалившие армию и флот”, то он не знает, куда деваться от разгневанных граждан, требующих спасти их дома от лесных пожаров, то вступает в перепалку с депутатами из КПРФ на выступлении в Госдуме — но везде были конкретные и понятные причины для недовольства. Здесь же Путина освистали просто за то, что он Путин и пришел тут пиариться. Довольно нормальная реакция, кстати, и во многих странах такое иногда периодически происходит со вполне демократически избранными руководителями. Но вот для России это все-таки впервые. Десять лет никого почему-то не раздражало, что Путин пиарится на чужих мероприятиях, никто его что-то не освистывал. А тут-на тебе. Ровно потому и разгорелся столь большой ажиотаж по, казалось бы, пустяковому поводу, ровно потому и столь ревностно, если не сказать истерично, реагируют путинские сторонники. Виданное ли дело, когда политик еще только собирается избираться президентом, а у публики он уже вызывает раздражение одним своим появлением.

Феномен, когда “национальный лидер” или правящая партия вдруг не обнаруживают за собой никакой поддержки, несмотря на высокие показатели по соцопросам, хорошо известен и изучен. Все дело в том, что людей, проявляющих политическую заинтересованность, в любой стране меньшинство. В основном же люди занимаются преимущественно своими делами, редко ходят на выборы и не считают нужным даже участвовать в соцопросах. Отсюда и берется понятие “молчаливое большинство” — это те люди, мнения которых мы не знаем, потому что они его обычно никак не выражают. Особенно отчетливо проявляется этот феномен в странах, практикующих политическую цензуру, — там проследить за настроениями масс особенно сложно. Но иногда молчаливое большинство вдруг проявляет себя.

В тех странах, где есть оппозиционные партии, такое может произойти на выборах. По той или иной причине молчаливое большинство может решить, что пришло время дойти до избирательных участков, и результаты голосования оказываются неожиданными не только для партии власти, но и для оппозиции. Много подобных примеров в Латинской Америке: например, так произошло в Перу на выборах в 1980 году, когда партия власти провалилась с результатом в 27% голосов, в том же году в Уругвае, где провалился референдум по новой конституции, и три года спустя в Аргентине, где правящая партия неожиданно потеряла власть, набрав 40% голосов. В 1988 году таким же образом проиграл референдум Аугусто Пиночет и вынужден был вскоре уйти. Так называемые “опрокидывающие” выборы свойственны не только Латинской Америке — в 1985 году так сменилась власть в Южной Корее, в 1990-м году — в Никарагуа. А в Польше в 1989 году из 161 места в Сейме, которые распределялись на свободных выборах, 160 достались движению “Солидарность”.

В России же оппозиционные партии предусмотрительно не допущены к участию в выборах, поэтому молчаливое большинство не может проявить себя на избирательных участках. Но это не значит, что оно будет незаметным всегда. История знает немало примеров, когда массовые мероприятия, использовавшиеся властями для агитации, кончались неожиданным провалом. И хорошо еще, когда это только крики “бууу”.

21 декабря 1989 года румынский лидер Николае Чаушеску собрал на центральной площади огромный митинг, в первых рядах развевались флаги и транспаранты партии власти, Чаушеску произносил патриотические речи, не забывая упоминать о повышении пенсии с 1 января следующего года и прочих подарках от партии. Но неожиданно оказалось, что настроение у собравшихся совсем не такое, какого ждал от них национальный лидер, и пенсии их в этот момент совсем не интересуют. Они начали скандировать протестные лозунги и выражать свое возмущение. Вдобавок кто-то взорвал петарду, что многие приняли за выстрел или взрыв и рванулись с площади. Чаушеску замер с открытым ртом, время от времени бессмысленно повторяя: “Alo! Alo!” (Привет! Привет!), — пытаясь привлечь обратно к себе внимание. Но к тому времени люди стали разрывать на части транспаранты с лозунгами и многочисленными портретами его жены, которая стояла тут же на балконе и шипела на Чаушеску: “Говори с ними, говори!” (сохранилось и видео этих событий). Чаушеску закончил речь и скрылся, в то время как по всему городу шли протестные демонстрации — в прямом эфире люди видели, чем кончился митинг. В ночь на 22 декабря Чаушеску приказал солдатам стрелять по протестующим, что, как известно, кончилось в скором арестом самого Чаушеску и смертной казнью для него.

Конечно, в Румынии социально-экономическая ситуации была тогда значительно хуже, чем сегодня в России, но и запросы у россиян сегодня иные. Редкая встреча с народом должна была оказать серьезное впечатление и на самого Путина — уж он-то хорошо понимает, кому именно адресовалось это “буу”. И теперь он, очевидно, понимает и цену тем соцопросам, в которых он по-прежнему кумир нации. Как человек, который не пользуется интернетом, он вполне мог верить в свою популярность, верить в то, что все протесты против него организует мировая закулиса. Конечно, ничто не мешает пока Владимиру Путину игнорировать свист и топот — для встреч со сторонниками есть движение “Наши”, которому не впервой набивать “Олимпийский”. Но это ровно тот путь, по которому шел Николае Чаушеску. Он может прерваться в самый неожиданный момент.

Кирилл Савицкий

Ведущий консультант по стратегии агентства “Редкая марка”

Спорткомплекс “Олимпийский” освистал премьер-министра и будущего президента — все блоги, “Твиттер” и (уже сегодня, в понедельник) подавляющее большинство средств массовой информации потопчутся на этой теме. Подобный свист — бальзам на душу тех, кто считает себя оппозицией, — как же, простые люди и вдруг — самого премьера!

Глупость какая-то… Кстати, ровно такая же, как и про концерт Макаревича немного ранее…

Такое ощущение, что блогеры и иже с ними не ходят на спортивные мероприятия и концерты. Да, освистали. Вышел бы Навальный — освистали бы еще сильнее. Вышел бы Папа Римский — то же самое. Только совсем не по той причине, которую очень хочется увидеть интернет-оппозиционерам.

Подобный свист — совершенно нормальная реакция на любую “говорящую голову”, отвлекающую от мероприятия. Люди пришли на шоу, они за это шоу денег заплатили — любой отвлекающий фактор будет восприниматься ими негативно: премьер России выйдет, президент США или полномочный представитель марсианской империи. И выход Путина к микрофону на подобном мероприятии отнюдь не показатель уровня доверия или недоверия к национальному лидеру (можно как угодно кривиться, но Путин был и остается национальным лидером государства, как бы и что бы ни думали по другому в уютных “жежешечках”). Это свидетельство тому, что пиар-служба премьера либо слаба и не может контролировать риски и эффективно доносить их до объекта своей работы, либо непрофессиональна. Второе вряд ли, скорее первое. И это печально, потому что я пока не вижу созидающей оппозиционной силы в стране, а обеспечивающие структуры властей сегодняшних явно делают что-то не то. Разрушители хороши и эффективны, но я не хочу еще раз возвращаться в начало девяностых годов — я хочу конструктивную, готовую к созиданию оппозицию.

На самом деле, проблема не стоила выеденного яйца — подобный уровень негативной оценки (а я внимательно просмотрел и официальные записи, и видео с трибун), с моей точки зрения, свидетельствует, скорее, о том, что к микрофону вышел человек, аудитории хорошо известный и воспринимаемый ей, скорее, положительно. В противном случае, реакция была бы намного жестче и нелицеприятнее.

Единственным вариантом, который привел бы к сугубо положительной реакции на выступление лидера, было бы заполнение всех без исключения трибун на бое активистами “партии лидера” и примкнувшими к ним сторонниками молодежных движений — если кто-то хочет получить на культурно-массовом мероприятии положительную реакцию на действия, не связанные с основной тематикой, то позаботиться об этом нужно самостоятельно и заблаговременно. Иначе свист неизбежен.

Тем не менее, средства массовой информации едины (и правы) в оценке — объект освистывания воспринял ситуацию серьезно и болезненно. Иначе ничего подобного подмене звуковых дорожек в выпусках новостей, конечно же, не случилось бы. И это снова прокол.

Риски, риски и еще раз риски. К сожалению, премьер-министр, как я понимаю, не очень подкован в современных коммуникационных технологиях, резко изменившихся буквально за последние пять лет. Может быть, президенту стоит пригласить премьера на встречу с блогерами? Ведь кто-то должен ему объяснить, что при сегодняшнем уровне коммуникаций любое замалчивание будет раздуто до небес и извращено именно в том ключе, в котором будет интересно интернет-аудитории. А интернет-аудитории интересно поглумиться, и ничего с этим поделать нельзя.

Нет, можно, конечно. Но, надеюсь, до этого у нас в стране не дойдет.