ДАЙДЖЕСТ

Ноль за поведение. Как cancel culture водит за нос мировую культуру

[09:16 28 декабря 2021 года ] [ dsnews.ua, 27 декабря 2021 ]

Устав аббатства в “Гаргантюа и Пантагрюэль” состоял из одного правила: “Делай что хочешь”. Но устав cancel culture проповедует совсем обратное. Разберемся, кто же прав

“Культура отмены” в последнее время стала одним из самых действенных орудий как против отдельных личностей, так и против фильмов, сайтов и т.д. По сути, неизвестно, что страшнее — культурный бойкот или травля. Наверное, не каждый сможет спокойно перенести негативные комментарии и множественные проклятия, но, при определенном складе ума, это даже весело. Ситуация становится угрожающей, когда вас лишают заработка — студии больше не хотят с вами сотрудничать, рекламные компании обходятся без вас и наиболее вероятное место, где вы все еще можете появиться на публике — зал суда.

“Отмена” — это вроде рвотного порошка. Если человек или какое-то произведение неудобоваримы, то их надо исторгнуть. Но желудки современных ценителей культуры и искусства становятся все более нежными. И само понятие “культура отмены” лишается своего первоначального значения. Вот, например, “марсельское дело” маркиза де Сада можно назвать культурной отменой? А нападки на Бориса Пастернака? И нужна ли отмена в принципе?

Зачем придумали cancel culture

Понятие культуры отмены появилось примерно в 2014 году. Его придумали специально для людей, невосприимчивых к последствиям своих действий из-за их статуса или власти. Существующая система не может или даже не хочет требовать от высокопоставленных персон какой-либо ответственности. Поэтому уже упомянутый поэт и писатель Пастернак никак не может считаться жертвой “культуры отмены”.

Изначально cancel culture была стратегией защиты, а не нападения. Возьмем движение #MeToo: оно использовало тактику социального позора, чтобы заставить людей, находящихся у власти, нести ответственность за свои действия. В Голливуде все знали о репутации Харви Вайнштейна, но, казалось, что его положение настолько неуязвимо, что вступать с ним в войну — себе дороже. “Отмена” же становилась инструментом для восстановления справедливости: когда сильные мира сего и маргиналы защищены в равной степени.

Но каким-то образом из палочки-выручалочки “отмена” превратилась в меч, которым стали рубить головы. Причем, без разбору. Презумпция виновности стала главным условием cancel culture. Не имеет значения контекст, нюансы и даже наличие самого преступления. Ведь дыма без огня не бывает. Даже если нет реальных фактов того, что человек оступился, все равно воображение людей заполняет пробелы.

Если уж совсем честно, многим просто нравится “отменять”, распоряжаться человеческими судьбами или лишать признанные произведения искусства их статуса классики. Люди находят определенное наслаждение в страданиях другого, особенно когда этому другому можно позавидовать. Ну и в конце концов, просто весело таким образом менять мир вокруг себя.

Надо заметить, что менять мир — вовсе не значит делать его лучше. Многие копаются в прошлом “звезды”, которая когда-то давно сказала какую-то сомнительную вещь. Есть шанс, что эта “звезда” уже сто раз изменилась, но для cancel culture имеет значение не исправление, а наказание.

Таким образом, культура отмены уравняла в правах не только тех, кого следует защищать, но и тех, на кого можно нападать. Теперь ее целью стали не только влиятельные белые мужчины, но и маргиналы.

Но самой вредной вещью в cancel culture стало рождение мира, в котором говорить правильные вещи важнее, чем совершать правильные поступки. Люди превращаются в попугаев, просто повторяя то, что принято говорить. Каждый, кто бросает камень в другого, уже как будто с этим камнем отбросил собственные грехи и стал безупречным.

В любом случае, пока мы говорили о людях. Они способны себя защитить. Но когда отменяют произведения искусства, все становится еще сложнее.

Культура отмены и самый влиятельный фильм в истории

“Gone with the Wind” считается не только величайшим фильмом всех времен и народов, но и одним из самых кассовых, а с учетом инфляции — самым кассовым. К тому же, “Унесенные ветром” буквально ассоциируются с Голливудом — с его мощью, красочностью и величием.

Собственно, все это сделало картину такой удобной мишенью для cancel culture. Конечно, к “Gone with the Wind” есть вопросы: ностальгические фигуры чернокожих рабов, маленький негритенок, раскачивающийся на колоколе в начале фильма, силуэт знаменитой Тары — в общем, все то, что Квентин Тарантино безжалостно высмеял в своем “Джанго освобожденном”.

Но корни неприятия “Унесенных ветром” были пущены гораздо раньше. И связаны они не только с защитой прав темнокожих, но и с тем, что в какой-то момент Голливуд почувствовал себя слишком громоздким и недостаточно прогрессивным. По большому счету, это была общемировая тенденция: “новые волны” в Европе, “оттепель” в СССР и “бунтари без причины” в самой Америке. Поскольку голливудская система была самой мощной, то и удар по ней был ощутимее. Культура перестала нуждаться в звездах в качестве религиозных идолов или замещающих родительских фигур, короли и королевы гламура была свергнуты со своих тронов. А главная икона “Унесенных ветром” Вивьен Ли изнасилована на экране главным бунтарем без причины Марлоном Брандо в “Трамвае “Желание”.

Великие звезды золотой эры Голливуда подвергались насмешкам и пародированию со стороны СМИ и драг-шоу. Уже в 80-х появилась картина “Дорогая мамочка”, где Джоан Кроуфорд из женщины-мечты превращалась в мать-садистку. Примерно та же судьба постигла Марлен Дитрих в 90-е, когда ее дочь выпустила биографическую книгу. Ближе к “нулевым” открыто стали говорить о том, что звезда “Унесенных ветром” Вивьен Ли страдала биполярным растройством.

Как ни странно, это только увеличило интерес как к самой актрисе, так и к ее героине. Как будто от киношной Скарлетт никто и не ожидал ничего другого.

Сцена из фильма “Унесенные ветром”

Впрочем, от экранизации романа Маргарет Митчелл тоже не ждали ничего хорошего. В то время, как одна половина прессы рекламировала будущий фильм, другая откровенно осуждала Дэвида О. Селзника за выбор “Унесенных ветром” для своего нового проекта. Исполнительный секретарь NAACP Уолтер Уайт — главный представитель афроамериканцев на протяжении почти четверти века, настоятельно посоветовал продюсеру нанять темнокожих консультантов для фильма и прочитать “Черную реконструкцию”, в которой развенчивались мифы об окончании гражданской войны. Делалось все возможное, чтобы “Унесенные ветром” не повторили судьбу “Рождения нации” (1915) — при всех технических достижениях и революции в киноязыке, картина Дэвида Гриффита способствовала возрождению куклус-клана. И если в картине 1915 года не снимался ни один темнокожий актер, то “Gone with the Wind” наоборот принесли “Оскар” Хэтти Макдэниел — она стала первой афроамериканкой, получившей золотую статуэтку.

На самом деле, если уж “отменять” картину “Унесенные ветром”, то почему бы тоже самое не сделать с лентой Сэма Пекинпы “Железный крест”? Ведь главные герои Пекинпы — гитлеровские солдаты. Другое дело, что Скарлетт О’Хара — ни за белых, ни за черных, и даже не за “красных”. Ее обвиняют в том, что она дала пощечину темнокожей девочке, но забывают, что она без разбору бьет по лицу практически каждого: как мужчину, в которого влюблена, так и мужчину, который влюблен в нее, как темнокожую рабыню, так и собственную сестру.

Скорее всего, Скарлетт — соципатка и нарцисска, феминстка, которую презирают все остальные феминистки. Антигероиня, которой до сих пор подражают девушки во всем мире, независимо от цвета кожи. Человек, с которым мы бы не хотели иметь дело в реальной жизни, но восхищаемся тем, насколько интересно написан этот персонаж.

Последнее, конечно, заслуга Маргарет Митчелл. Она совершила революцию в литературе, хотя мало кто это заметил. “Унесенные ветром” — перевернутый с ног на голову викторианский роман, типа “Джейн Эйр”. Когда сама Джейн Эйр (здесь Мелани), несмотря на все свои достоинства, отходит на второй план. Байронический герой (Ретт) безмерно ее уважает, но любит низкую, корыстную и местами безумную антигероиню. А самое главное, что весь роман как будто показан глазами этой антигероини. Читатель находится прямо у нее в голове, хотя никак не может проникнуть в сердце — возможно, потому что его попросту нет.

Комплекс неполноценности Голливуда

Как Мария Антуанета была когда-то принесена в жертву французской революции, так и сегодня в жертву современным тенденциям пытаются принести не только конкретный фильм, но вообще линчевать то, что было сделано в классическом Голливуде.

Неверно считать, что все ограничивается движением Black Lives Matter. Сегодня косо смотрят не только на “Унесенные ветром” или мультфильм “Песня Юга”. А ведь благодаря диснеевской “Песне” первый афроамериканский актер-мужчина получил премию Оскар. Оператором этого фильма выступил выдающийся Грегг Толандом — тот самый, который снял “Гражданина Кейна”. Когда позже Вупи Голдберг сотрудничала со студией Диснея, одной из ее первых просьб к компании была наконец выпустить “Песню Юга” на широкий экран. Несмотря на это, мультфильм до сих пор считается на студии “черной овцой” и осуждается за прославление расизма.

Интересно, что наличие расизма в мультфильме можно было бы при желании оспорить. Шаг назад сделала сама студия. Потому что Walt Disney Studios пойдет на все, чтобы сохранить свою репутацию. Когда “Песня Юга” стала угрожать этой репутации, компания ввела мораторий на фильм — просто для того, чтобы не разжигать дискуссии.

В случае “Завтрака у Тиффани” речь уже шла о “частичной отмене” — предлагалось вырезать эпизоды с Микки Руни, изображающего японца. Это очень странно в том смысле, что редактировать классические картины или скульптуры считается как минимум дурным тоном. Искусство имеет историческую ценность, потому что показывает самобытность того или иного периода жизни человечества. Картина, скульптура или фильм — это, прежде всего, капсула времени. И мы видим, какие тогда были стандарты красоты или социальные нормы.

Но существует еще и глобальная претензия к классическому Голливуду — его устаревшие ценности и устаревшая подача. Здесь уже со старыми фильмами сражаются феминистки. Вернее те, кто называют себя таковыми. Феминизм второй волны подчеркивал равенство полов и стирал любые различия между мужчинами и женщинами. Поэтому быть похожей на мужчину считалось главной задачей киногероини. Эта идея позволяла мужчинам и женщинам в равной степени унижать образ “женственной” женщины — той самой, которую, собственно, и создавал Голливуд в свою золотую эру.

Феминизм второй волны подчеркивал равенство полов и стирал любые различия между мужчинами и женщинами

Но жанр “Девушка с оружием”, столь популярный сегодня, не имеет ничего общего с феминизмом. Идея о том, что физическое насилие каким-то образом делает женский персонаж феминисткой, настолько укоренилась в современной культуре, что фильм Тарантино “Доказательство смерти” часто обсуждается как феминистский фильм, хотя на самом деле он больше похож на фильм жанра мужского фэнтези. Это мужская фантазия — видеть сексуальную женщину с оружием, которая ведет себя “рационально” (то есть как мужчина) и решает проблемы с применением насилия (как мужчина). В то же время, если мы берем мужественность как критерий превосходства, мужчины всегда побеждают женщин.

Не только в “Унесенных ветром”, а и в других фильмах “отменняемой” эры Голливуда роли женщин были гораздо более убедительными и психологически сложными. Во многих лентах главными героями были женщины, многие сценарии были написаны женщинами или взяты из романов, написанных женщинами. Если погуглить лучшие фильмы 1930-50-х годов, то можно найти целый пласт картин с участием интересных женских персонажей.

Но нам предлагают обратить внимание на совсем другое: на то, что практически все главные мужские герои в то время — сорокалетние (а то и постарше), в то время как их спутницы почти вдвое моложе. А это по сути любая лента с Хамфри Богартом. Мы осуждаем фильмы о токсичной маскулинностью, типа бондианы, но забываем, что Джеймс Бонд появился в самом конце 50-х годов. И что, собственно, предлагается взамен? Джейми Бонд — женский вариант агента 007. Просто мужчина в теле женщины.

Давайте почитаем обозревателей “Guardian”: они ставят театральной постановке “Венера в мехах” 2 бала из 5 возможных — только потому, что актриса появляется в корсете, а значит, “рассчитывает на привлечение мужского внимания”. Сама же постановка никак не оценивается.

Забавно наблюдать, как люди отчаянно пытаются полюбить явно плохие фильмы, спектакли, книги, которые соответствует “новой” идеологии, и отказываются серьезно относиться к интересным, но неоднозначным произведениям искусства, которые этой идеологии не соответствуют.

Анастасия ВАНИНА