На границе

С одной своей знакомой я встречаюсь преимущественно на митингах в центре города. Меня, журналиста, приводит туда служебная обязанность, а ее — предпринимательский статус и обусловленная им активная жизненная позиция. Хотя она не входит в ни одну из общественных или профсоюзных организаций, объединяющих местных предпринимателей, и потому никогда ничего не должна делать как член этих организаций, а все связанные с предпринимательством проблемы — разрешительные, налоговые, пенсионные и т.п. — непосредственно затрагивают и ее. “У нас же никто из официальных структур ничего хорошего тебе не сделает, а только протягивает руку: „Дай!“, норовя тем временем подставить подножку тебе”, — говорит знакомая. Зная ее путь к небольшому частному бизнесу “купи-продай”, пролегавший через бесконечные выяснения мелочных проблем в чиновничьих кабинетах, общественных приемных и судебных заседаниях, ей веришь. И понимаешь, почему она с такими, как сама, подругами-“мелкособственницами” не пропускает ни одного предпринимательского протеста: здесь они находятся в стихии общих проблем, и получают, может, и обманчивое, но все же ощущение хотя бы какого-то личного влияния на решение этих проблем.

Не пропустила моя приятельница и начало всеукраинской акции “Марш пустых кошельков”, которая началась 16 октября с митинга предпринимателей в Хмельницком. Но, по ее словам, “такого еще у нас не было”.

Этот митинг и действительно отличался от предыдущих, каких Майдан незалежности в неспокойном городе уже видел-перевидел. Нет, он не был таким многолюдным, как протест против Налогового кодекса год назад, когда под нажимом возбужденной многотысячной толпы, требовавшей появления председателя облгосадминистрации Василия Ядухи, упали двери админздания — а председатель, говорили, бежал через черный ход. И какого-то, как можно было ожидать от мероприятия под таким названием, звона мелких монет или стука в пустые кастрюли тоже не было. И даже выступления коллег-предпринимателей из Донецка, Полтавы, Киева и Винницы (акция объединяла предпринимателей из Западного региона страны) не делали этот митинг особым — потому что такой представительный состав “президиума” тоже не диковинка для хмельницких протестов.

Отличало последний митинг то, что он на Майдане был не один.

Рядом шумел митинг Партии регионов.

Именно шумел. Прежде всего синими партийными флагами, которые были едва ли не у каждого участника митинга. Две-три сотни участников также добросовестно горлали в мегафоны, свистели, гудели, скандировали: для себя — “Я-ну-ко-вич!” и “Ганьба!” — в сторону предпринимателей.

Сначала казалось, что митинг для того и собран, чтобы просто заглушать предпринимателей. Да и местные политики утверждали, будто регионалы приняли решение срывать все “чужие” мероприятия на Майдане. Букваль­но накануне, дескать, им удалось сорвать тут-таки флеш-моб молодежной организации “Фронту змін”.

Но выглядело это смешно, тем более что “региональный” шум не особенно мешал оппонентам. Во всяком случае, пока “регионалы” толпились возле левого крыла админздания, плотно окруженные шеренгой милиционеров. Однако после выступления Натальи Королевской синезнаменный отряд под милицейским прикрытием плавно переместился к центральному входу в облгосадминистрацию и включил громкоговоритель на полную мощность: “Королевская, отдай деньги шахтерам! Королевскую — к Юле! Забросайте их камнями!”.

В ответ полетели яйца. Воз­му­щенные предприниматели дергали милиционеров: “Они же нас провоцируют! Сделайте что-нибудь!” Стражи порядка не реа­гировали. Громкоговоритель старался как мог, время от времени возмущаясь соратниками: “Я-ну-ко-вич! Люди! Чего же вы молчите? Кричите что-то! Ядуха — патриот!”.

Тут моментально, как Дед Мороз на призывы детворы, на крыльце появился председатель Хмельницкой областной государственной администрации Василий Ядуха. И, несмотря на тысячеголосое “Ганьба!” от участников марша, сказал все что хотел: что предложения хмельницких предпринимателей учтены в Налоговом кодексе, а сам кодекс поддержан Ассоциацией хмельницких рынков; что так не будет — когда семь предпринимателей содержат лишь одного пенсионера; что предпринимателями манипулируют — но реформы все равно произойдут.

А после этого обратился к подчиненным — потому что среди участников “близлежащего” к официальному крыльцу митинга были практически все председатели районных администраций, которые, похоже, пристально пасли “своих” митингующих, — и сказал, как благородный идальго: “Но пусть люди выступают, высказывают свое мнение — они же для этого здесь и собрались. Не будем им мешать”. И исчез за целыми на этот раз дверьми облгосадминистрации.

За ним подались и районные руководители. Митингующие-альтернативники свернули флаги и побрели к автобусам с надписями “Школьный” или “Нере­гулярные перевозки”. Мили­ционеры в форме пошли в направлении управления внутренних дел; туда же потянулись и многие статные мужчины в гражданском, до того добавлявшие массовости митингу предпринимателей. А предприниматели голосовали за резолюцию (“нет — новым предложениям Кабмина относительно “упрощенцев” и пенсионной реформе, отставку — президенту и Кабмину, роспуск — Верховной Раде”) под веселую громкую музыку с административного крыльца.

Хотя веселого в том, что произошло на Майдане, было мало. Градус общественного недовольства на Хмельнитчине возрастает. Протесты предпринимателей, “афганцев”, “молочные бунты”, пикеты “Свободы”, гражданские акции против продажи земли, “антитабачниковские” студенческие выступления в Хмельниц­ком, митинги в поддержку устраненного от прошлогодних выборов городского председателя Нестерука в Каменце-Подольс­ком — только вершина айсберга. Однако до сих пор власть и громада ухитрялись ходить как-будто параллельными курсами. 16 ноября их маршруты совпали.

Едва ли это случайность. Некоторые участники митинга Партии регионов сознавались в частных разговорах, что ехали из районов в областной центр на торжественное собрание по случаю Дня работника сельского хозяйства в театре (торжество, кстати, впервые за много лет состоялось так задолго до самого воскресного праздника — еще в среду, и так заранее — еще до обеда). А очутились на митинге, о котором городской власти (точнее — дежурному на входе в горисполком) сообщили, уже когда колона с митингующими преодолевала полсотни метров от театра до площади. И когда организаторы начали “разогревать” свой митинг перед выступлением губернатора, любая язвительная реплика по громкоговорителю могла спровоцировать стычки и потасовки. Это легко сделать в наэлектризованной, просто искрящей толпе. Особенно же когда кому-то именно этого захочется.

А то, что власть сейчас не избегает таких провокаций — наоборот, сознательно противопоставляет народ, — видно уже невооруженным глазом. С конца лета в Хмельницком передается из уст в уста и обрастает новыми и новыми подробностями история о том, как в Киеве под Печерским судом встретились с глазу на глаз родители и сын. Мама — нянечка детсада и отец — “афганец”-строитель приехали из Хмельницкого, чтобы “защитить свою Юлю”. А увидели своего старшего сына, Володю, контрактника внутренний войск — в милицейской шеренге, окружавшей суд. Глаза в глаза, лицо в лицо — только по разные стороны баррикады.

Это не легенда, это правда: в городе знают и фамилию, и адрес этой семьи. И самое страшное, что такие истории перестают быть чем-то уникальным.

…У моей знакомой активистки, кстати, дети тоже служат в милиции.

Светлана КАБАЧИНСКАЯ