Ментальная пропасть. Почему в России террористку Терезу считают преступной неудачницей

Решение приговоренной к 11 годам тюрьмы жительницы Харькова с российским паспортом Ларисы Чубаровой не обращаться к российскому президенту Владимиру Путину с просьбой включить ее в списки на обмен, далеко не самопожертвование с некой гуманистической миссией, как могло бы кому-то показаться, а попытка как раз набить себе цену в глазах Кремля и таким путем добиться этого самого обмена.

Имя Чубаровой стало известно в Украине с апреля 2015 г., когда она была задержана в Харькове по подозрению в организации одного из терактов в городе. Когда же к задержанной гражданке России, проживавшей в Украине уже много лет, присмотрелись повнимательнее, оказалось, что, помимо диверсионной деятельности в Харькове, в ее послужном списке — активное участие в харьковском Антимайдане, а после — личное участие в российско-оккупационных формированиях в подразделениях таких известных террористов, как Игорь Безлер по кличке Бес и Александр Кожемякин по кличке Алабай, лично допрашивала пленных и отжимала квартиры и машины у мирных жителей. И это только эпизоды, доказанные судом. С доказательствами, кстати, проблем у суда не возникло. В сети полно фотографий Терезы в составе банд сепаратистов и с оружием в руках. Да и свидетелей, в том числе и побывавших у Терезы в плену достаточно.

Правда, ряд свидетелей утверждает, что Тереза не только допрашивала, но и пытала, и даже лично застрелила двоих пленных. Кроме того, есть информация, что Чубарова является сотрудником российского ГРУ и поэтому была у боевиков в большом авторитете. Последнее в суде доказать уже не смогли, но и доказанного оказалось достаточно, чтобы посадить Чубарову на немалый срок. Сама Тереза свою вину категорически отрицает, дескать, да, всегда была сторонницей “русского мира”, но никогда не воевала, а на оккупированных территориях занималась исключительно гуманитарными делами. При этом до недавних пор она не имела ничего против обмена пленных и пусть и не прямо, но высказывала надежду на возможность обмена.

Неожиданный поворот случился в августе этого года, как раз в то время, как во всем мире активно обсуждали голодающего в российской колонии Олега Сенцова. Тогда, по словам Чубаровой, к ней в камеру пришел представитель украинского омбудсмена Людмилы Денисовой, который якобы долго уговаривал ее написать письмо на имя Путина с просьбой обменять ее на украинских заложников, удерживаемых в России. Речь шла об Олеге Сенцове, Александре Кольченко, Павле Грибе, Владимире Балухе и других. Тогда-то Тереза не просто отказалась писать Путину, но и написала обращение с призывом вообще отказаться от обмена как между Россией и Украиной, так и между Украиной и ДНР с ЛНР. Свою позицию Чубарова мотивировала тем, что практика обмена якобы поощряет украинские СБУ и прокуратуру заниматься форменным беспределом — отлавливать ни в чем неповинных граждан России, фабриковать против них дела, чтобы пополнять “обменный фонд”. Дескать, я именно такая невинная жертва “кровавой хунты”, но готова отсидеть свои 11 лет ради спасения других.

И хотя это обращение было написано еще 22 августа, известно о нем стало только сейчас, после того как его обнародовал адвокат осужденной. Примечательно, что сделал он это за месяц до рассмотрения в суде апелляции по делу Чубаровой.

И хотя позиция Чубаровой кажется как минимум странной, попробуем разобраться, что это все может означать. В первую очередь, стоит отметить, что решение выступить против обмена может быть как личной инициативной Терезы, так и выполнением команды российских кураторов. В последнем случае логика может быть очень простой. Поскольку Кремль явно не спешит освобождать украинских заложников, несмотря на все усилия Украины и международное давление, такой вот демарш Чубаровой может стать дополнительным аргументом. Посмотрите, мол, менять то особенно не на кого, Сенцов осужден как террорист, а нам за него предлагают невинных людей, которые даже сами отказываются от обмена, чтобы иметь возможность доказать свою невиновность.

Если же решение выступить против обмена — это личная инициатива Терезы, то тут есть сразу несколько аспектов. Во-первых, на практике обращение Терезы совершенно никаким образом не закрывает перед ней перспективы быть обмененной, если на то будет добрая воля Путина. Ведь в украинские списки на обмен она была внесена еще в июле, и сама себя из них вычеркнуть не может, даже если захочет.

Во-вторых, согласие на обмен накануне апелляции идет в разрез с позицией защиты Чубаровой в суде. Раз та пошла “в отказ” и утверждает, что дело против нее сфабриковано, просить об обмене практически равно признанию вины.

Ну и, в-третьих, отказавшись писать Путину просьбу обменять ее, Тереза даже увеличивает свои шансы на обмен. Похоже, Чубарова прекрасно понимает, что если бы она попросила у Путина обмена, да еще и по инициативе украинских властей, то в глазах Кремля стала бы просто предательницей, которая добровольно согласилась сотрудничать с украинскими властями и помогать им освобождать Сенцова. Плюс ко всему сам факт написания подобного письма воспринимался бы как слабость. Так что публичный отказ от обмена дает Терезе хоть какой-то шанс, что в Кремле обратят на нее внимание.

Пока же в России судьбой соотечественницы Чубаровой интересуются крайне мало, если не сказать вообще к ней равнодушны. Некоторые попытки пророссийских украинских СМИ слепить из Терезы ватный вариант Надежды Савченко периода ее пребывания в российской тюрьме никакого эффекта на россиян не возымели. Во всяком случае сколько-нибудь заметного количества россиян, требующих вызволять мужественную защитницу “Новороссии”, на необъятных просторах России не наблюдается. Как не наблюдается и интереса к другим гражданам России, осужденным в Украине.

Похоже, старая сталинская практика считать каждого попавшего в плен изменником и врагом народа сильна и в путинской России. О таких там в большинстве случаев предпочитают попросту забыть, как об отработанном материале. Единственные, кем россияне хоть как-то интересовались — это знаменитые Ерофеев и Александров, попавшие в плен под Луганском. Но те с первых дней в плену признались, что они кадровые военные, были хорошо раскручены украинскими СМИ и могли бы наговорить много разного, если бы российские дипломаты не пообещали им обмен, и те не поменяли риторику на стандартное “ихтамнет”. К слову, после возвращения на родину ни об Ерофееве, ни об Александрове ничего не слышно.

Все это резко контрастирует с тем, как относятся к своим согражданам в российском плену украинцы, даже если эти сограждане оказываются потом кем-то вроде Надежды Савченко. И сколько бы Путин не повторял, что для него украинцы и россияне — это “один народ”, но даже начатая им война с Украиной доказывает обратное.

Виталий ДЯЧЕНКО