Кручу-верчу, НДС-льготы хочу!

Аргументы классические: нулевая рентабельность, отсутствие дотаций европейского уровня, смерть отрасли, голодные бунты. Правительство даже начало переговоры с представителями “точки роста”, сразу оговорив, что отмена спецрежима — требование МВФ, и нужно искать другие варианты помощи аграриям, причем далеко не всем, а лишь тем, кто в ней действительно нуждается. Общего виденья у Минфина и МинАП нет. И пока они в поиске форм и форматов поддержки, парламентский налоговый комитет под давлением аграрного лобби одобрил законопроект, в полной мере удовлетворяющий желания агробизнеса — возобновить действие спецрежима НДС для предприятий АПК до 1 января 2018 г. (№3851-1). А там помашем вилами, загоним людей под парламент и до 2020-го продлим.

До 1 января 2016-го аграрии оставляли НДС себе в полном объеме. МВФ с самого начала обратил внимание, что такая практика недопустима, и равенство налогоплательщиков не предполагает преференций для какой-либо отрасли. Тем более в стране с дефицитным бюджетом и триллионным госдолгом. Но совсем отказаться от льгот так и не смогли. Нашли компромисс — производители зерна и технических культур отдают бюджету 85% суммы НДС, а 15% могут использовать в собственных целях. Остальные — 50/50. В наиболее привилегированном положении оказались животноводы, они могут оставлять себе 80% от суммы налога. Плюс в качестве компромисса вернули норму о возмещении НДС. Из всех вышеперечисленных направлений в реальной поддержке может нуждаться только животноводство, там производство действительно сокращается. Однако за возможность снова не платить вообще ратуют как раз процветающие направления сельхозпроизводства.

Цена вопроса — 28 млрд грн, именно столько не заплатили аграрии НДС в госбюджет в
2015-м. Для АПК это вроде как инвестиции в развитие, для нас с вами — недополученные бюджетные доходы и, соответственно, обрезанные расходы. Например, на здравоохранение, на которое в прошлом году в целом потратили вдвое меньше недополученного от аграриев НДС! Неужели действительно не может аграрная отрасль без льгот? На что идут эти инвестиции, если реально развиваются только крупнейшие участники рынка? И если бизнес не может работать без дотаций, зачем он нужен? Тем более что и социальные функции, на которые так любят ссылаться агролоббисты, уже давненько и серьезно в этой сфере хромают.

На НДС сошелся клином белый свет

Перед тем как ответить на эти вопросы, нужно сразу оговориться: когда разговор заходит об НДС-льготах, речь не идет об основной массе сельских жителей, их приусадебных хозяйствах, их месте на рынке и прочем. Мы живем и работаем в стране, где малым считается агробизнес с годовым доходом до 5 млн грн и 50 наемными сотрудниками. Для этих предпринимателей действует упрощенная система налогообложения, которая сама по себе — уже налоговая льгота. Если ты работаешь только с розницей, твоими контрагентами не являются крупные фирмы, заинтересованные в налоговых кредитах, ты никакой НДС не платишь. Но налогообложение “упрощенцев”-аграриев — тема отдельной статьи. Сейчас важно понять, что когда речь идет о поддержке АПК, речь идет о людях, переросших “упрощенку” и не только крепко стоящих на ногах, но и имеющих очень “длинные руки”. Давление аграрного лобби столь высоко, что не только Минфин, МВФ не выдерживает под их натиском.

Во-первых, очевиден удручающий перекос самой философии поддержки. Она у нас выражается почему-то лишь в возможности не платить в бюджет налоги. Налоговые льготы в последние пять лет составляют 90% всей господдержки агросектора. Но это — отнюдь не единственный и уж точно далеко не лучший вариант. Те же субсидии или дотации из госбюджета (в отношении которых при желании вполне можно наладить четкий и прозрачный учет по общепринятым правилам и критериям) — мизерные. Хотя они являются не менее эффективным способом поддержки. Мы можем субсидировать покупку газа для сушилок, например. Покупку топлива во время посевной/уборочной. Запустить госкредитование (или компенсацию ставок по кредитам) для покупки посевного материала и удобрений. Удобные, сезонные программы, выгодные прежде всего фермерским хозяйствам, которые сеют и пашут, а не гигантам-перекупщикам, которые НДС не хотят платить.

“Предоставление поддержки за счет разного рода налоговых льгот имеет ряд существенных недостатков. Прежде всего, такую поддержку получают все без исключения товаропроизводители, она вообще не связывается с результатами деятельности и не стимулирует повышение эффективности производства, — отмечает эксперт Экономического дискуссионного клуба Олег Пендзин. — Поэтому более логичным выглядит оказание поддержки товаропроизводителям в виде прямых выплат в рамках конкретной бюджетной программы, сформированной исходя из экономических потребностей страны. На сегодняшний день следует сосредоточиться на поддержке мелких и средних хозяйств, которые больше всего страдают от финансово-экономических потрясений”.

По его словам, проведенный анализ свидетельствует, что за годы независимости лучшей бюджетной программой была программа удешевления процентных ставок по кредитам коммерческих банков для предприятий АПК, позволившая оживить кредитование аграрного сектора и приобщиться к кредитам коммерческих банков малым и средним предприятиям. В текущих экономических условиях, когда существенно выросла стоимость кредитных ресурсов, активизация аналогичной программы даст толчок к наращиванию сельхозпроизводства и улучшит положение дел в банковской сфере.

Во-вторых, важно понимать, ради чего государство, собственно, готово жертвовать 28 млрд? Цель льгот — повышение производительности и наращивание прибыльности. Эксперты неоднократно проводили исследования, стараясь выявить взаимозависимости между объемами государственной поддержки и результатами финансовой деятельности предприятий АПК. Результаты этих исследований такой взаимосвязи не обнаружили.

Например, “Кернел” Андрея Веревского обрабатывает порядка 400 тыс. га земель и на продажи не должен жаловаться, стабильно входя в топ-5 компаний, получающих возмещение НДС. В прошлом году холдинг его получал даже тогда, когда не получал никто. Однако по итогам года в топ-20 агропредприятий компания не попала — низкий финансовый результат. Как же так, выторг есть, возмещения от государства регулярные, а в отчетах — одни убытки? И так вся отрасль, регулярно заявляющая о рентабельности в 0—2% даже у экспортеров, которым прошлогодняя девальвации должна была пойти впрок. Кстати, по оценкам Госстата, рентабельность в отрасли, наоборот, растет ежегодно на 10—15% во всех сферах, кроме животноводства.

Производительность за последние 15 лет тоже выросла на 35%. Но когда экономист Олег Нивьевский попытался проанализировать взаимосвязь этого роста с налоговыми льготами, выяснилось, что данные не коррелируют. Производительность в секторе планомерно растет с 1992 г., без резких скачков и падений. Чего нельзя сказать об объемах льгот, которые резко начали расти с 2008 г. Эксперты VOX Ukraine использовали различные способы моделирования, однако ни один из них не позволил отследить взаимосвязь роста производительности и увеличения налоговых льгот.

“Налоговые льготы в развитых странах часто направлены на стимулирование определенного поведения. Например, льготы на наем и подготовку высококвалифицированных кадров, льготы на энергосбережение, льготы на переоборудование и обновление основных фондов, льготы для стимулирования экспорта. Есть в западных странах льготы и на поддержку определенных секторов или малого бизнеса. Однако в Украине все сужается до неконтролируемых льгот, — объяснил ZN.UA эксперт по вопросам налоговой политики Института общественно-экономических исследований Юрий Федчишин. — Налоговая льгота — это косвенная субсидия, и государство должно знать, что оно получает взамен. Поэтому льготы должны отвечать двум основным критериям. Они должны быть адресными — только для тех, кому они нужны, и они должны быть целевыми, стимулировать определенное поведение. Давая послабления в том же агросекторе, нужно выставлять требования к тому, куда сэкономленные деньги стоит потратить и какой результат государство ждет. К примеру, от аграрной отрасли нам нужен переход от сырьевого экспорта к экспорту обработанной продукции, но предыдущие льготы этого не стимулировали, и бизнес не менялся”.

По мнению эксперта, помимо вопроса об эффективности льгот, государство просто обязано решить ряд других проблем в отрасли. В аграрном секторе большие диспропорции. Некоторые отрасли и малый бизнес сейчас в значительно худшем положении, чем крупные агропредприятия, которые уже становятся монополистами. Также агросектор зависим от ритейла и экспорта. Поэтому государству не лишним было бы озаботиться антимонопольным регулированием для защиты малых аграриев от недобросовестной политики “больших” и для нормализации взаимоотношений с ритейлом. Сейчас монопольная рента забирает львиную долю прибыли у малых и средних производителей и как минимум не меньше того, что получалось раньше от налоговых льгот. Также неплохо было бы стимулировать к кооперации малых агропроизводителей, ведь сейчас рынок во власти спекулянтов и крупного бизнеса, выкручивающих руки мелким производителям. А еще разобраться с ценовым регулированием и регуляторной политикой, например.

В Министерстве аграрной политики и продовольствия обеспокоенны несколько иными вещами, например администрированием НДС. Шутка ли, нагрузка на бухгалтеров сельхозпредприятий увеличилась и, по мнению министра, нет кадров “для освоения такого сложного администрирования средств налога на добавленную стоимость”. Беда, что и говорить. Стоит при министерстве открыть вечернюю школу для бухгалтеров агросектора, пригласить консультантов из ГФС — “Всеобуч от Павленко”.

Министерство (которое возглавляют бывшие сотрудники агрофирм “Райз” и “Мрия”) убеждено, что спецрежим налогообложения для АПК — единственное возможное подспорье для отрасли. Более того, “режим действовал автоматически, без вмешательства государства, что исключало коррупционную составляющую из процесса”. Так что надо бы при МинАП еще и курсы по трансфертному ценообразованию организовать.

Вот вам самая примитивная схема из возможных, отчасти объясняющая “убыточность” агрокомпаний: агропредприятие по факту скупает сельхозпродукцию за наличные у домохозяйств и мелких фермеров, а по документам проводит эти сделки как закупки у поставщиков — плательщиков НДС. За счет этого у предприятия формируется налоговый кредит, который оно тут же возмещает из бюджета, будучи крупным плательщиком и вообще экспортером. Потом товар экспортируется, и не куда-нибудь, а желательно в офшор или низконалоговую юрисдикцию, чтобы “нагреть” государство дважды. Благо, в Украине трансфертное ценообразование никто не контролирует (контролируют лишь подачу отчетности по ТЦО), а список офшоров перетрушивают стабильно раз в квартал, иногда добавляя, но в основном убирая из списка страны, операции с которыми следует контролировать особо.

Например, в декабре 2015-го “Мироновский хлебопродукт” продал 530 т зерновых в Польшу через Британские Виргинские Острова. “Райз” в том же месяце 47 тыс. т зерновых отправил в Испанию через Швейцарию. Неприбыльный “Кернел” 66 т подсолнечного масла — через ту же Швейцарию в Эстонию и еще 130 т масла и 300 т шрота — через Швейцарию в Польшу. Стоит ли упоминать, что Британские Виргинские Острова — самый что ни есть офшор, а Швейцария — низконалоговая юрисдикция. Однако, ничуть на смущаясь, все названные компании в январе-феврале были первыми в очереди за возмещением НДС, получив от государства свыше 1 млрд грн компенсации.

“Вила напоготові”

Для МВФ отмена налоговых льгот для АПК была первоочередным пунктом — о нем вспомнили намного раньше пенсионной реформы и секвестирования расходов бюджета. Возможность бизнеса не платить налоги просто потому, что он аграрный, не вписывается в мировоззрение иностранных кредиторов. А вот в украинской действительности это нормально. Вспомните, мы же до зерна ставили на уголь и металл. Что в итоге изуродовало нашу структуру экспорта настолько, что мы до сих пор без экспорта металлов не выживем. Много ли мы приобрели, с точки зрения технологичности, производства товаров добавленной стоимости, поиска новых рынков, за те годы, пока щедро вливали в тяжпром?

Главный аргумент лоббистов — поддержка фермерства в Европе. Мол, рынок не ограничивается Украиной, и мы должны учитывать конкурентную среду, в которой работаем. Господдержка сельхозпроизводителей в странах ЕС составляет в среднем 400 евро на гектар. Однако следует понимать, что Европа действительно поддерживает фермеров, а не холдинги. Но количество фермерских хозяйств в Украине не превышает 39 тыс., причем начиная с 2013 г. сокращается, а не растет. Обрабатывают они всего 4,3 млн га. Крупные и средние предприятия, наоборот, растут как на дрожжах и уже обрабатывают свыше 20 млн га. А с другой стороны, нет пока тенденций, указывающих, что мы стремимся на европейские рынки так же, как хотим европейские объемы субсидий. Основа экспорта в страны ЕС — металлы и металлопродукция (26%), продукты растениеводства, для сравнения, стремясь в основном в офшоры, в товарной структуре занимают 15%, готовые пищевые продукты — 6%. Причем за прошлый год, когда и спецрежим НДС действовал, и зона свободной торговли, объемы поставок продукции растениеводства в Европу сократились на 43% (Госстат).

Кроме того, вопросы конкуренции на рынке интересуют не только местных аграрных баронов, но и чиновников из ВТО. Спецрежим НДС прямо противоречит нормам этой организации. Украина обязалась не тратить на поддержку АПК свыше 3 млрд грн при действии 5-процентного порога. То есть если совокупный объем поддержки меньше 5% от валового выпуска сельскохозяйственной продукции, он в этих 3 млрд не учитывается. До 2009 г. нам удавалось обходить эту норму, так как свыше половины сельхозпродукции производили домохозяйства, которые и на льготы по НДС никогда не претендовали. Но начиная с 2009-го наш рынок начал меняться, доля домохозяйств в производстве неумолимо снижается, в отличие от агропредприятий. Мало того, что мы систематический превышаем допустимый уровень поддержки, так еще и данные в ВТО подаем некорректные. В 2014-м Аграрный комитет ВТО уже предъявлял нам претензии относительно манипуляций с подаваемыми данными. Мы их застенчиво проигнорировали.

Напомним, что с 1999-го по 2001 г. аналогичной “налоговой” программой поддержки пользовались металлурги. Когда рынок оживился, налоговые льготы для них отменили, а неприятный осадок в виде введенных РФ компенсационных пошлин и обвинений в демпинге остался. Отчасти программу тогда свернули именно из-за этих обвинений. Пока АПК удается манипулировать отчетностью. Но по расчетам эксперта Олега Нивьевского, Украина в 2015 г. более чем в десять раз превысила объем разрешенной в рамках ВТО внутренней поддержки сельхозпроизводителей. Вряд ли это осталось незамеченным.

И когда один из инициаторов законопроекта №3851-1 (по совместительству — карманный лоббист Косюка) Бакуменко говорит, что МВФ не имеет права вмешиваться во внутреннюю политику, он не прав, и он это знает. Мы на лидирующих позициях в мире по экспорту зерновых, подсолнечного масла и прочей сельхозпродукции. Наивно думать, что подобный протекционизм нашего государства (причем в интересах отнюдь не мелких производителей) до сих пор остается нашим внутренним делом. Не для того ЕС дотирует своих фермеров, чтобы закрывать глаза на столь нехитрые “шалости” украинской агрознати.

Юлия САМАЕВА