Кризис в развивающихся странах

Бразильский реал упал на 13% против доллара США, индийская рупия — на 15%, российский рубль — на 8%, турецкая лира — на 10%, индонезийская рупия — примерно на 12%, малайзийский ринггит — на 7%, тайский бат — на 4%, а южноафриканский ранд — на 18%. Причём, в последние три месяца падение ускорилось.

Одновременно с падением курсов валют усложнился доступ развивающихся стран к международным кредитным рынкам.

Доходность бразильских облигаций, номинированных в долларе США, выросла в два раза по сравнению со своим минимальным значением в 2012 году — с 2,5% до 5%. Аналогично, доходность долларовых облигаций Турции выросла с 3,17% до почти 6%. Доходность долларовых облигаций Индонезии превысила 6%, при минимальном значении прошлого года 2,84%.

Центральные банки развивающихся стран в течение 2013 года потеряли порядка $80 млрд резервов. Только за лето резервы ЦБ Индонезии снизились на 14%, Турции — на 13%, а Индии — на 6%.

В некоторых странах ухудшение ситуации на финансовых рынках уже начало негативно отражаться на реальном секторе. В качестве примеров можно привести Индию, для которой HSBC Manufacturing PMI (индекс состояния промышленного производства, составляемый на основе опроса менеджеров по закупкам) в августе показал спад в промышленном производстве, впервые со времён кризиса 2008-2009 годов, Бразилию, чьи темпы роста стали, фактически, нулевыми, и Россию, для которой прогнозируют рост ВВП менее чем на 2%.

Об Индии уже упоминают даже в контексте возможного обращения за помощью к МВФ. Впрочем, индийский случай — одновременные угрожающее состояние платёжного баланса, дефицит бюджета, отток капитала и ослабление реального сектора — не уникален. Похожим образом развивается ситуация в Бразилии, Турции, Индонезии и ЮАР, в несколько меньшей степени — в Малайзии и Тайланде.

Новый Азиатский кризис?

На первый взгляд, ситуация напоминает знаменитый Азиатский кризис 1997 года. Для жителей Украины это воспоминание должно иметь особенно неприятный оттенок — именно ухудшение состояния мировых финансовых рынков в 1997 году привело к дефолту 1998 года в России, нанёсшему жестокий удар по украинской экономике.

Схожей с 1997 годом является и непосредственная причина нынешнего кризиса.

Тогда причиной кризиса стало майское заявление Банка Японии о скором поднятии процентных ставок, то есть ужесточением монетарной политики. Уже к начало июля это привело к обвалу тайского бата, что считается “официальным” моментом начала Азиатского кризиса.

Похожим образом началась нынешняя череда финансовых проблем в развивающихся странах. По крайне мере, проблемы резко усилились после майских и июньских заявлений главы ФРС Бена Бернанке, в которых он сказал о возможном сворачивании программы “количественного смягчения” с сентября. (Речь идёт о закупках Федеральной резервной системой США финансовых активов за эмиссионные средства). Сворачивание “количественного смягчения”, естественно, приведёт к ужесточению монетарной политики. Это вызвало бурную реакцию рынков.

Реакция связана с зависимостью развитых стран от монетарной политики США, в которую они попали после кризиса 2008-2009 годов.

В экономиках первой группы стран рост, фактически, остановился, либо стал крайне слабым. Для стимулирования роста они были вынуждены пойти на беспрецедентные меры по смягчению монетарной политики — то самое “количественное смягчение” и аналогичные ему меры Центральных банков в Европе и Японии.

В то же время, развивающиеся страны сохранили более высокие темпы роста. Во многом из-за политики Китая, который активно стимулировал инвестиции в собственную экономику (в первую очередь — в строительство), что создало повышенный спрос на сырьевые товары развивающихся стран. Относительно высокие темпы роста сделали экономики этих стран привлекательными для инвесторов из развитых стран, у которых имелся сверхдешёвый источник финансирования.

Результатом стал масштабный приток капитала, в первую очередь, долгового. Из развитых стран в развивающиеся. Этот приток раздул стоимость активов развивающихся стран, резко снизил стоимость займов для них. Но одновременно приток инвестиций повысил курсы валют развивающихся стран и уровень внутренних цен, что привело к сильному падению конкурентоспособности этих стран в мире. Последствием стало формирование отрицательных балансов торговли и вхождение развивающихся стран в зависимость от вышеописанного притока капитала. В этом смысле, нынешняя ситуация также похожа на 1997 год.

Отдельно стоить упомянуть ещё одну угрозу для развивающихся стран. Более долгосрочную и, возможно, более серьёзную, чем ужесточение монетарной политики.

Речь идёт о падении темпов роста в Китае, который начинает входить в сложный период смены экономической модели. Китай является, с большим отрывом, самой большой из развивающихся экономик и именно рост в Китае создавал львиную долю роста ВВП этой группы стран в последние десятилетия. Кроме того, во многом именно огромный спрос Китая на сырьевые товары позволял быстро расти остальным развивающимся странам. Долгосрочное падение темпов роста ВВП Китая негативно отразится на всём развивающемся мире.

Ситуация, таким образом, выглядит весьма угрожающе.

Впрочем, пока что эксперты не ожидают полномасштабного повторения Азиатского кризиса. К примеру, Роберт Паркер, старший советник и член Инвестиционного комитета Credit Suisse, считает, что ситуация сейчас принципиально отличается от 1997 года. По его словам, в этот раз развивающиеся страны обладают:

— гораздо более высоким уровнем золото-валютных резервов, что даёт возможность лучше сопротивляться кризисам платёжного баланса;

— плавающими курсами валют, которые, в отличие от фиксированных курсов 90-х годов, позволяют быстро восстанавливать конкурентоспособность с помощью девальваций и тем самым поддерживать свои экономики (Украины это не касается, — LB.ua);

— значительной частью долга в местной, а не в иностранной валюте, что позволяет избежать роста долговой нагрузки при девальвации.

Время покажет, будет ли этих факторов достаточно для того, чтобы не дать нынешнему кризису разрастись до масштабов 1997 года.

Риски для Украины

Отдельно следует отметить ту опасность, которую представляет новый кризис в развивающихся странах для Украины.

Наша экономика весьма схода с теми сырьевыми и полусырьевыми экономиками, которые уже сильно страдают от кризиса.

Как и Бразилия или Южная Африка мы сильно зависим от цен на мировом рынке промышленных металлов, завязанных на сокращающийся спрос со стороны Китая. Прямым следствием спада в Поднебесной стало сокращение объёмов украинского металлургического экспорта.

В то же время, мы крайне зависимы от зарубежных долговых рынков, так как нам каждый год приходится рефинансировать внешние долги объёмом в треть и более от ВВП. Ухудшение состояния этих рынков — к чему уже привела перспектива смены политики ФРС — представляет для Украины угрозу. В случае, если привлечь достаточный объём долговых средств не удастся, нам угрожает возобновление проблем с платёжным балансом, дальнейший расход резервов НБУ, а в перспективе — девальвация.

Многое в данном вопросе будет зависеть от того, какую политику станет проводить осенью ФРС. Если программу “количественного смягчения” действительно свернут, кризис развивающихся стран продолжится, а вместе с ним продолжатся и проблемы для Украины.

Павел КУХТА