Кризис идентичности, или Кое-что о неукраинской “культурной гегемонии”

Постановление, которое выглядит довольно странно. Во-первых, существует президентский указ относительно празднования юбилейных дат — такими, в частности, считаются 25, 50, 75 и 100 лет. То есть 90-летие является не совсем юбилейной датой. Во-вторых, даже в советское время подобные мероприятия практически не отмечались. Никто всерьез не считал, что существует Компартия Украины или ее комсомол. Как и никто не считал, что есть какая-то суверенная “Украина наша советская”. Был лишь СССР и, соответственно, всесоюзные структуры. Акцентирование внимания на каких-либо украинских датах, исторических фактах не приветствовалось. Даже если эти даты, факты связывались с советской историей.

Сейчас, как видим, ситуация изменилась. Наблюдаем сознательный или неосознанный подъем и поиск советских символических событий “украинского разлива”. То юбилей В. Щербицкого или каких-то других советских “героев” предлагают нам отметить, то разного рода события, связанные с “Великой Отечественной”, то еще что-то такое советское. Празднование 90-й годовщины ЛКСМУ как раз хорошо вписывается в эту тенденцию.

Честно говоря, меня даже немного удивило, насколько широко отмечался этот комсомольский юбилей. Конечно, Западная Украина, которая до 1939 г. не была под “советами”, а затем в “кратчайшие сроки” прочувствовала все прелести советизации, этот юбилей в основном проигнорировала. Чего не скажешь об остальных украинских регионах. Мне, например, в руки попался шикарно оформленный буклет (на мелованной бумаге, с цветными фотографиями), который рассказывал о праздновании этой “знаменательной даты” в Славутском районе Хмельницкой области. Оказывается, на подобное “дорогое удовольствие” у нас находят деньги. Особенно поразила одна фотография, где такой себе современный капиталист (можно сказать — местный олигарх), владелец прибыльного предприятия дарит сшитые его рабочими буденовки (!) “ветеранам комсомольского движения”. Это будто какой-то театр абсурда: буржуй (в прошлом — комсомольский активист, непримиримый противник буржуазных порядков) чествовал бывших (а возможно, и нынешних) противников капиталистической системы.

Однако этот абсурд (да, собственно, не только он) стал обыденностью нашей жизни. Нас вовсе не удивляет, что бывшие партийные и комсомольские руководители стали “успешными бизнесменами”, “ударниками” первоначального накопления капитала. И эти бизнесмены-ударники, которые даже выдают себя за “молодых реформаторов”, поддерживают и финансируют разнообразные проекты по ознаменованию советского прошлого, советские “места памяти” — музеи, памятники и тому подобное. Например, до сегодняшнего дня в Шепетовке существует огромный музей Николая Островского, где посетителям рассказывают басни о том, как этот “комсомольский герой” мужественно воевал в гражданскую войну и совершал другие “подвиги”. Хотя в действительности никаких достоверных фактов об этих “героических подвигах” нет. А миф о Николае Островском является одним из самых грандиозных и самых циничных мифов сталинской пропаганды. Однако находятся средства, в том числе государственные, чтобы поддерживать этот музей. Как и другие подобные ему музеи. Вот в Днепропетровске, одной из наибольших “колыбелей” современного украинского капитализма, функционирует Музей истории комсомола, инициировавший сбор средств на построение памятника комсомольцам. И местные бизнесмены не поскупились. Конечно, памятник комсомольцам в Днепропетровске — это не памятник “великому” И. Сталину, недавно появившийся в Запорожье, и средства на который, конечно, нашли не “простые трудящиеся”. Хотя, если разобраться, то по большому счету это явления одного порядка.

Как же трактовать любовь современной украинской буржуазии к советскому прошлому? Можно, конечно, списать на ностальгию по молодости. Мол, о молодых годах (какими бы они ни были) человек вспоминает с радостным воодушевлением. Ведь тогда он был полон сил, энергии, оптимистично смотрел на мир. А молодость большинства наших бизнесменов — это как раз комсомольская юность. Очевидно, тоска по молодости своеобразно выплеснулась в преамбуле к упомянутому постановлению Верховной Рады “О праздновании 90-летия создания комсомола Украины”. Там читаем такие вдохновенные слова: мол, комсомол Украины “стал уникальной школой мужества, идейной и моральной закалки, воспитания в лучших боевых и трудовых традициях нашего народа для десятков миллионов соотечественников, в котором сформировалась плеяда государственных деятелей, политиков, ученых, специалистов во всех областях знаний, а также деятелей культуры и искусства, мастеров спорта, военнослужащих. История комсомольского движения отмечена бессмертными подвигами тех, кто строил родную страну, защищал ее от фашистских захватчиков во время Великой Отечественной войны, поднимал из руин города и села, заводы и фабрики, колхозы и совхозы, школы, больницы, театры, дома культуры, кто активно способствовал преодолению неграмотности, поднимал к мировым высотам отечественную науку, делал весомый вклад в развитие самобытной культуры украинского народа, был образцом активной жизненной позиции, преданности Отчизне, готовности защищать ее независимость, права и свободы человека и гражданина, высокие моральные качества”. Трудно даже сказать, чего здесь больше — попытки выдать желаемое за действительное, гремучей смеси правды и обмана, цинизма или самоуспокоения и самовосхваления. Как говорят в народе: “трохи січки, трохи трини, трохи правди, трохи кпини”.

Однако обращение к советскости наших украинских бизнесменов не только и не столько “тоска по молодости”. К сожалению, за этим стоят более серьезные вещи. В этом можно увидеть, с одной стороны, кризис идентичности, а с другой — поиск этой идентичности. По большому счету, для большинства современных украинских капиталистов опора на украинский символический мир по большей части является чем-то чужим, неестественным. Собственно, так и должно быть. Ведь эти люди прошли школу советского безнационального воспитания. И для них Украина, украинское — это такая себе выдумка “национально озабоченных патриотов”. Для них более понятным и “материализованным” является советский (по сути — имперско-русский) символический мир. Отсюда такая сознательная или неосознанная поддержка этого мира, которую мы видим на разных уровнях.

Хотя, с другой стороны, эти бизнесмены (они же реально и “власти предержащие”) должны считаться с тем, что живут в “каком-то” Украинском государстве. Другой вопрос — насколько они серьезно воспринимают это государство. Эта потребность учитывать фактор украинской государственности и вынуждает их хотя бы частично украинизировать дорогой их сердцу советский символический мир. Правда, возникает вопрос, насколько эта “украинизация” является естественной. Не является ли она такой себе бутафорией, которая мгновенно может исчезнуть?

Сейчас все чаще приходится слышать: мол, украинская история, которая преподается в школе, является слишком националистической. Нужно сделать так, чтобы она была более “объективной”, чтобы герои национального движения соседствовали у нас с советскими героями. Ведь советская история — это тоже “наша история”. В действительности мы как раз и имеем такую эклектическую историю. Автору данной статьи весной этого года удалось провести опрос среди старшеклассников из разных регионов Украины относительно проблем исторической памяти (событий и героев). Так вот: хотя в их сознании и преобладают символы украинские, однако присутствует мощный сегмент советской символики. Понятно, все эти разговоры о необходимости “объективизировать” нашу историю не что иное, как попытка ее советизировать.

Давайте называть вещи своими именами. Во времена независимости мы так и не смогли утвердить в нашей стране украинскую “культурную гегемонию”, собственно, создать свой мощный украинский символический мир, информационное пространство. Что такое теория “культурной гегемонии”, попробую объяснить. Ее выдвинул марксист (именно так — марксист!) Антонио Грамши. Хотя с позиции официального ортодоксального марксизма данная теория кажется не совсем ортодоксальной. Неудивительно, что эту теорию открыто использовали не столько марксисты, сколько западные “буржуазные” теоретики. Хотя неофициально на практике ее применяли “настоящие” марксисты, в частности, большевики, которые делали большую ставку на пропаганду. Сущность данной теории сводится к тому, что общественные и политические изменения обусловливаются символическим миром, культурой. Кому удается утвердить свой символический мир, навязать собственные представления об окружающей действительности, стать “обладателем дум”, тот получит и удержит политическую власть. А.Грамши свою теорию пытался применить к классовым отношениям. Однако она полностью функциональна в отношениях межнациональных. Не зря сейчас российское руководство разными способами (идеологическими, информационными, культурными) пытается на постсоветском пространстве и даже за его пределами утверждать “русский мир”, фактически русское мировосприятие и миропонимание. Здесь хорошо все — и русская книга, и русская попса, и разного рода сериалы, и даже “каноническая” церковь.

К сожалению, украинские государственные руководители и бизнесмены плохо осознают такие вещи — в отличие от наших “воріженьків”. Практически они не понимают, что одной из основ существования Украинского государства должен быть полноценный украинский символичный мир, украинская “культурная гегемония” на своей территории. А строить этот мир на советских символах и стереотипах — это строить его на песке. Или, может быть, кто-то на это и рассчитывает?

Пётр КРАЛЮК