Климат и развитие атомной энергетики

Все чаще этот вопрос обсуждают мировые ученые, политики и общественность. Эксперты влиятельных мировых агентств, среди которых МАГАТЕ, многие американские исследовательские центры, считают, что без ее развития спасти климат и, соответственно, человечество нельзя. Их противники — среди которых ряд неправительственных организаций, таких как “Женщины в Европе ради общего будущего”, “Гринпис”, партии зеленых европейских стран, призывают не делать климат ядерным и наводят аргумент, что на каждый евро, инвестированный в энергоэффективность и определенные виды возобновляемой энергетики, можно достичь в 11 раз большего сокращения эмиссии парниковых газов, чем при использовании ядерной энергетики. Пока международная общественность дискутирует, многие страны ждать не могут.

На строительство атомных станций большинство стран толкает стремление к энергетической независимости от чужого газа и нефти. К примеру, Беларусь, которая начала строительство атомной станции, видит возможность политической свободы от России. Что получит Украина от строительства в партнерстве с Россией новых атомных энергоблоков, покажет время.

Осознало ли человечество уроки Чернобыля и каковы реальныe масштабы катастрофы? Каковы угрозы на пути к атомному развития человечества и что будут делать потомки с наследием отходов от мирного атома? Все-таки Чернобыль — зона отчуждения, или развития, как на этом настаивают эксперты ООН и ЕС, которые недавно представили для Украины стратегию социально-экономического развития Чернобыльского региона, в которой основной акцент сделан на бизнес-потенциале загрязненных территорий? С такими вопросами газета “День” обратилась к Юрию Ивановичу БОНДАРЮ, заместителю директора по научной работе Полесского государственного радиационно-экологического заповедника Министерства по чрезвычайным ситуациям Республики Беларусь (аналог украинской зоны отчуждения), кандидата химических наук. Как бывший сотрудник специализированного Института ядерной энергетики в Соснах (под Минском) он был тем человеком, который 30 лет тому назад написал исходное научное обоснование, из-за которого атомную станцию построили в Литве, а не в Беларуси. Сейчас он поддерживает намерения руководства страны, которое начало строить атомную станцию на территории Беларуси.

НАСКОЛЬКО ЧУЖДА НАМ ЗОНА ОТЧУЖДЕНИЯ?

— Как вы, один из лучших специалистов Беларуси, оцениваете последствия взрыва на Чернобыльской АЭС после 24 лет катастрофы, его влияние на окружающую среду и здоровье человека?

— Могу лишь сказать, что в Беларуси уже достоверно подтверждено и признано, что рак щитовидной железы у наших жителей связан с Чернобылем. Что касается окружающей среды, конечно, любое загрязнение чревато последствиями и для среды, и для человека, который сам является частью этой среды. Территория, которая была выделена как белорусский сектор зоны отчуждения, стала бесхозной после эвакуации и отселения людей. В 1988 году на этой территории был организован Полесский государственный радиационно-экологический заповедник — это белорусский сектор Чернобыльской зоны отчуждения. А в 1993 году нам передали еще 800 кв. км зоны отселения и теперь наша площадь составляет 2162 кв. км, что немного меньше, чем украинский сектор, а он примерно 2600 кв. км.

— Как вы можете оценить последствия для местных флоры и фауны? Были такие исследования?

— Животных с двумя головами, вы знаете, не видел ни я, ни мои коллеги... Я был на вашем участке зоны и там видел сосны — вверху ствола в точках роста образовалась кустистость, фактически ствол начинает как куст расти — это связано с генетическими повреждениями, может быть мутацией. Это на том участке, где был рыжий лес, на расстоянии 1,5 км от аварийного блока. И на этом участке эти эффекты проявляются. Там очень высокая мощность дозы.

— Какими конкретно научными исследованиями занимаетесь вы в заповеднике?

— Изучаем процессы перераспределения радионуклидов в системе почва-растение, определяем коэффициенты перехода из почвы в растения, классифицируем, какие виды растительности много накапливают радионуклидов, какие меньше, изучаем и многое другое. Извлечь всю активность из почвы — это нереально. И когда говорят: “Давайте мы будем заниматься вопросом реабилитации зоны отчуждения”,— то это абсурд. Ее нельзя на практике реабилитировать. Можно срезать верхний слой грунта на глубину 20 см. Но куда его деть? Это же миллионы тон. И какую почву мы получим взамен после такой реабилитации? — голый песок. Поэтому в нашем случае остается наблюдать, вести оправданный мониторинг и предлагать экспериментальные решения.

— Так что ж, по-вашему, можно делать на этой земле?

— У нас в 1986 году произошла авария. Через десять лет было решено переселить сюда животных-краснокнижников. Было отобрано 16 зубров из Беловежской пущи для переселения к нам в заповедник. Мы сделали большой загон — зубропитомник. Год держали зубров в этом загоне, пока они не адаптировались. Потом открыли проходы. Зубры разбрелись. Но как только приходит зима, они возвращаются, поскольку знают, что тут их всегда накормят картошкой, свеклой, комбикормами. Сейчас у нас 76 зубров. Это за 14 лет. Мы сейчас думаем о вселении второй группировки зубров, чтобы новая кровь появилась и не было кровосмешения. Украинский сектор завез коней Пржевальского, сейчас несколько особей и у нас живут.

— В Украине нет единого взгляда на последствия Чернобыла, как и среди международного сообщества. Существуют две полярные точки зрения на Чернобыль: МАГАТЭ и ВОЗ говорят, что, кроме 4000 случаев заболевания раком щитовидной железы после облучения в детском возрасте, а также гибели нескольких десятков ликвидаторов, других достоверно установленных последствий чернобыльского облучения нет. Многие другие европейские организации, Партия зеленых Европы обвиняют МАГАТЭ в преуменьшении последствий катастрофы. Как ситуация выглядит в Беларуси?

— У нас тоже есть и те, и другие. Но у нас более выдержанный взгляд. Мы считаем, что негативные последствия для нации имеются. Во-первых, белорусская нация меньше украинской, нас только 9,5 млн. Во вторых, у вас территория больше. У нас почти пятая часть территории оказалась загрязненной. Впрочем, что считать загрязненной территорией? К примеру, глобальное загрязнение в свое время было в результате ядерных взрывов в 1962—1963 годах. И оно никуда не исчезло. Потихонечку распадаются радионуклиды, уровень уменьшается. Ученые считают, что тогда уровень загрязнения цезием-137 и стронцием-90 составлял одну десятую кюри на километр квадратный.

— Это много или мало? Объясните...

— После Чернобыля мы считаем, что если плотность загрязнения радиоцезием одно кюри и меньше на километр квадратный, то это “чисто”. Хотя это в десять раз выше, чем загрязнение в 1963 году в результате глобальных ядерных испытаний. Тогда американцы, французы, британцы и Советский Союз показывали свою мощь друг перед другом.

РАДИОАКТИВНЫЕ ДРОВА — НУЖНО ЛИ УКРАИНЕ ТАКОЕ ЕВРОПЕЙСКОЕ РЕШЕНИЕ?

— Недавно ЕС заявил, что Чернобыль — это не зона отчуждения, а зона развития. В разработанной ЕС для Украины стратегии социально-экономического развития Чернобыльского региона и зоны отчуждения основной акцент сделан на бизнес-потенциале загрязненных территорий. На ваш взгляд, Чернобыль — зона отчуждения или развития?

— Вопрос неоднозначный. Согласен, в определенной мере это зона развития, но давайте посмотрим, какого именно. Произошла катастрофа, крупнейшая за всю историю человечества, взорвался реактор. Построили объект “Укрытие”. Это колоссальный опыт, хотя и очень горький, это потенциал и на будущее. Человек уже что-то сделал. И если в будущем нечто подобное повторится, то уже накопился определенный опыт. Вы сейчас будете делать конфаймент, арочную конструкцию. Это тоже мировой опыт, достояние всего человечества. И не просто так французы и американцы дают деньги. Они на этом тоже получают опыт. У них будут системные решения по этому вопросу. С этой точки зрения — это развития. Что касается сельского хозяйства — я считаю недопустимым на этих землях вести сельское хозяйство. Там, где выше 40 Ки/км2 по цезію-137, выше трех кюри по стронцию-90, одна десятая по плутонию — там нельзя вести сельхозработы, поскольку земля обрабатывается, пашется, засеивается, убирается и пылится. Надо подумать о людях, которые будут работать там. Мы еще до конца не знаем эффекта от воздействия топливных частиц, в состав которых входят альфа-излучатели и которые могут попадать в органы дыхания и там задерживаться.

— Чернобыль благодаря выбросам радиоактивных веществ — это проблема навсегда? Чего стоит бояться?

— Да, по трансурановым элементам. К примеру, было выброшено четыре изотопа плутония (238, 239, 240, 241). Периоды полураспада первых трех из них находятся в интервале от 87 до 24 000 лет. Возьмем самый безвредный — четвертый, плутоний-241, который является слабым бета-излучателем, период полураспада которого равен 14-ти годам. С момента аварии прошло 24 года. Уже распалось 70% исходного количества плутония-241. Хотя он сам сравнительно безвреден, но он генерирует за счет бета-распада америций-241, который является таким же альфа-излучателем, как первые три изотопа плутония. Количество накопленного сегодня америция-241 уже превысило суммарное количество первых трех изотопов плутония. Следует добавить, что он в природной среде более подвижен, чем плутоний, а период его полураспада составляет 430 лет.

— Киев он накроет? Из Киева уезжать?

— Нет, не надо.

АТОМНАЯ ЭНЕРГЕТИКА — АЛЬТЕРНАТИВА РОССИЙСКИМ ГАЗОВЫМ ОБЪЯТИЯМ

— Беларусь начала строительство атомной электростанции в Островце — очень зеленом и красивом месте, где меньше угроз землетрясений и есть доступ к воде. Ваше мнение по поводу строительства АЭС в Беларуси для экономики, безопасности, экологии, учитывая уроки Чернобыля?

— Давайте я вам расскажу байку, которая связана с Игналинской атомной станцией. Почему в Беларуси до сих пор нет атомной станции? В свое время, когда еще первым секретарем ЦК КПБ был Петр Миронович Машеров, прорабатывалось решение о строительстве атомной станции в Беларуси. Машеров не хотел рискованный, сложный объект располагать на территории республики. Он обратился к президенту Академии наук БССР, чтобы подготовили обоснование, что нежелательно строить АЭС в Беларуси. Я тогда работал в Институте ядерной энергетики. Заведущий лабораторией дал мне задание подготовить обоснование. Я подготовил первоначальное исходное обоснование. Его многократно шлифовали и дорабатывали, и так получилось, что в Беларуси тогда АЭС не простроили. Построили в Игналине, в Литве. То есть, я тогда сказал свою “мяу” — и у нас не построили атомную станцию. Но идут годы, появляется седина и лысина, меняется мировоззрение, появляется опыт, экономические вопросы становятся ближе. На сегодняшний день в Беларуси энергетика концентрируется на 93% на газе из России. Вы ведь уже знаете, что такое газовый вопрос? Встает вопрос — насколько мы независимы как небольшая республика от того, кто станет следующим президентом. Поэтому считаю оправданным сейчас себя энергетически обезопасить. Когда работала Чернобыльская, Игналинская АЭС, мы проводили обмен, покрывали недостачи энергии. Но сейчас эти станции не работают, и встал непростой вопрос: строить или не строить свою атомную. Ведь был мораторий на строительство, и не только у нас, у всей Европы. Но жизнь диктует свое. Сейчас улучшились системы безопасности, блоки стали более надежными. Поэтому я за строительство атомной станции.

— А где Вам брать 6 млрд на строительство атомной станции?

— Брать кредиты, опять же в России.

— Но тогда это все равно зависимость от России?

— Да, но энергия будет наша на перспективу.

ОТХОДЫ МИРНОГО АТОМА — НАШЕ НАСЛЕДСТВО ПОТОМКАМ

— То есть, вы за строительство атомной электростанции только по той причине, что это возможность экономической и соответственно политической независимости Беларуси?

— Думаю, что да. С точки зрения радиоэкологии, все равно энергию где-то надо брать. Вот вы, когда сжигаете донецкий уголь, то превышаете выбросы от атомной станции. Мы тут не говорим об отходах, которые потом надо будет где-то “захоранивать”. Это сложная и долгоживущая проблема, ее неправильное решение может коснуться всей планеты. Пока отработанное топливо хранят, контролируют, частично перерабатывают для использования в медицине, строительстве, промышленности.

— Ежегодно 2 млрд. дол. теряет Украина из-за не утепленных дома. Все объекты возобновляемой энергетики генерируют только 0,5% энергии, что чрезвычайно низко. Именно внедрение программ энергосбережения в домах, развитие возобновляемой энергетики могут на 60% снизить зависимость от российского газа. Скажите, в Беларуси проводились исследования потенциала альтернативных источников энергии вместо атомной энергетики?

— Мы используем альтернативные источники, но их недостаточно. У нас в зоне в научном городке мы газ не используем, сжигаем дрова. Но если все деревья спилим, то где тогда брать кислород? Я видел в Эстонии — там на берегу и на многих холмах у Нарвы стоят ветряки, да, это какой-то выход. Ранее я знакомился с расчетами англичан, что полная энергия, затраченная на изготовление конструкций ветроэлектростанций, равна энергии, которую они способны выработать за свой ресурс.

— И все же, многие считают, что спасти климат без развития атомной энергетики невозможно. Противники атомного развития считают такой путь тупиковым и призывают делать ставку на альтернативные источники. Ваше мнение?

— Наверно, можно. Но это будет неинтересно для человечества. Можно отказаться от использования электроэнергии, отказаться от самолетов и автомобилей и многого другого, перейти на натуральное хозяйство — что произвел, то и потребил. Такая жизнь сегодня никого не устроит. Мы живем в другом мире. Альтернативные источники энергии не позволят нам удовлетворить все наши потребности. Атомная энергетика может спасти экологию, за счет того, что уменьшится выброс СО2 в атмосферу. Интересная ситуация была между англичанами и французами. Когда обсуждался вопрос, строить атомные электростанции или нет, то в Англии поднялась многолетняя дискуссия — как это хорошо и как это плохо. Все были вовлечены — граждане, парламент. Французы тем временем вдоль пролива Ламанш поставили несколько атомных станций. Получают теперь энергию, а по розе ветров все сдувки идут в сторону англичан...

— Какой главный урок Чернобыля?

— Техникой должны управлять профессионалы. Правительства должны мгновенно реагировать, а не выводить людей на демонстрацию. Чернобыль — это ошибка человека, был принят ряд неправильных решений, которые привели к такой ужасающей катастрофе.

— Такой мировоззренческий вопрос: какая должна быть грань в отношениях человек-природа, через которую человек не должен переходить, чтобы природа не мстила человеку?

— Каверзные вопросы задаете. Не так просто, сидя за столиком, ответить.

Должен быть баланс-равновесие. Человек должен чувствовать себя комфортно в здоровой среде, и природная среда должна отвечать ему тем же. Человек не может быть здоров в больной природной среде. Я за паритетные отношения. Человек — это самое уязвимое биологическое создание на земле. Мы как биологические индивидуумы больше всего подтверждены рискам. Если плохо будет, то в первую очередь очень плохо будет человеку.

Анна ГОПКО