Как Краматорск принимает переселенцев

Инфраструктура Краматорска — как в райцентре. Среди домов пастельных цветов непривычно людно. Ощущение оживленности усиливают активная работа коммунальщиков и асфальтирование дорог. Иногда на улицах города слышна английская речь. После того как сюда переехала Донецкая обладминистрация, здесь разместился ряд международных организаций. 

Нацстратегия по правам человека обязала правительство интегрировать переселенцев в громады. Оценивая интеграцию мигрантов и внутренне перемещенных лиц, специалисты анализируют, насколько их поведение приближается к поведению местных по различным показателям, в частности по размеру заработной платы, вероятности найти работу, пользованию социальной помощью, частоте общения с соседями, участию в выборах, наличию собственного или арендуемого жилья. Мы приехали в Краматорск, чтобы понять, как город работает с переселенцами. 

Краматорск пережил оккупацию незаконным вооруженным формированием Донетчины. В течение трех месяцев краматорцы жили под властью “ДНР”. За это время, как сообщает Нацполиция Украины, в городе из-за боев погиб 31 гражданский человек. Сейчас в Краматорске спокойно. Линия размежевания — приблизительно в ста километрах. Здесь не услышишь выстрелов или взрывов.

Кроме 200 тысяч местных жителей, в Краматорске официально зарегистрированы 47 тысяч переселенцев. Но, по оценкам советника МинВОТ Александра Ворожко, в самом городе их около семи тысяч. Все остальные граждане зарегистрировались в Краматорске, чтобы иметь возможность получать пенсии. В городской раде приводят данные о 26 тысячах зарегистрированных переселенцев-пенсионеров, и только 14 тысяч из них получают пенсию. 

После того как город обрел статус областного, аренда недвижимости здесь подорожала. Сейчас аренда квартиры в Краматорске стоит от трех тысяч гривен. “Наряду с несоответствующей заработной платой — это одна из причин, почему украинцы возвращаются на оккупированные территории”, — говорит Александр Ворожко. 

 

Об отсутствии жилья как о главной проблеме для переселенцев в городе говорит и заместитель головы Краматорска Юрий Люлька: “Город по своим бюджетным возможностям не способен обеспечить переселенцев жильем. Для этого нужна государственная программа, а ее нет, или она не работает”.

В Украине для переселенцев и участников ООС есть такая программа. “Доступное жилье” возмещает при покупке помещения до 50% его стоимости. Но для этой программы на 2018-й и 2019 годы в госбюджет заложили всего по 100 млн гривен. На эту сумму до конца 2018 года помощь получили всего 300 семей. В то время как по данным Госмолоджилья на участие в программе по всей стране зарегистрировались более девяти тысяч граждан. 70% из них — семьи ВПЛ. Власть так и не прислушалась к требованиям переселенцев, которые в 2018-м пикетировали Кабмин с требованием увеличить финансирование программы до 900 млн гривен. 

Частично жилищный вопрос местная власть пытается решить за счет средств ЕС. Город получил грант — 1,85 млн евро. Из этой суммы власть израсходовала средства на замену системы очистки воды гипохлоритом натрия и на обучение 172 переселенцев с целью адаптировать их к местному рынку труда. В городской раде говорят, что переселенцев обучали ведению бухгалтерского учета (30 человек), основам реабилитации и оздоровительного массажа (20), бизнес-планированию, предпринимательской деятельности (40), управлению проектами (10). Кроме этого, выучили на портных (8), парикмахеров (20), визажистов (10) и мастеров ногтевого сервиса (15). 

Вместе с тем из гранта ЕС 1,1 млн евро Краматорск потратил на реконструкцию трех общежитий для наиболее уязвимых переселенцев. 

Местная власть недавно завершила работы в ранее законсервированном общежитии на улице Уральского, 5. Его переоборудовали в малосемейные квартиры. В каждой есть санузел, кухня и одна комната. На первом этаже две квартиры обустроили для людей с инвалидностью. 

 

Городская комиссия при участии общественности принимает документы от желающих и принимает решение о временном предоставлении социального жилья семьям переселенцев. На такую квартиру могут претендовать семьи, доход на одного члена семьи которых меньше прожиточного минимума.

“Комиссия заселила около 230 людей. Она не одобрила только 10% от поданных заявлений, поскольку доход семей позволял им арендовать помещение в городе самостоятельно. Переселенец сдавал справку от миграционной службы о пересечении линии размежевания, из которой видно, где человек находится больше — на подконтрольной или на оккупированной территории.

Кроме этого, переселенцы подают справку о доходах, справку из реестра прав недвижимости, чтобы комиссия увидела, есть ли жилье у семьи на подконтрольной территории”, — говорит руководитель грантового проекта ЕС “Обеспечение жилищными условиями наиболее уязвимых ВПЛ и жителей Краматорска, оказавшихся под влиянием конфликта” Наталья Капуста. 

С жителями общежития заключают договор на полгода. В городской раде уверяют, что переселенцы могут продолжить договор, если подтвердят свое финансовое положение. Коммунальные услуги они оплачивают самостоятельно. Но на всех социальных квартир не хватит, поскольку всего их в трех общежитиях — 85.

Такие общежития должны быть первой помощью для переселенцев, а сами они должны найти работу и интегрироваться в громаду, считает местный журналист и координатор Центра общественного контроля “Действуй-Краматорск” Андрей Романенко: “Сложная ситуация с интеграцией в Святогорске.

Там в пансионаты расселили переселенцев, а благотворительные организации возили им еду. Часто такие поселения превращаются в гетто: люди не хотят из них выезжать, трудоустраиваться и развиваться”. Переселенцы получают от государства адресную помощь в зависимости от того, совершеннолетний ли человек и трудоустроен ли. Тем, кто работает, и детям — 442 грн, пенсионерам — 1000. 

Трудоустройство

Значительная часть жителей в городе не спешат официально трудоустраиваться, полагаясь на помощь от государства. “В городе нет проблем с работой, — рассказывает Андрей Романенко. — Есть люди, которые зарегистрированы на бирже труда и при этом неофициально зарабатывают около пяти тысяч гривен. Они так делают, чтобы получить субсидию и другие виды помощи от государства”. 

В Краматорском центре занятости не выделяют статистику трудоустройства переселенцев из-за их мобильности. 6 декабря 2018-го на учет встали 20 переселенцев, но вместе с тем 30 аннулировали свои справки ВПЛ, переехав в другой населенный пункт. 

В центре занятости говорят, что работы хватает. Ежедневно в базе центра — свыше 400 вакансий, а предприятия в каждой отрасли промышленности переживают кадровый голод.

Предприятиям в городе нужны высококвалифицированные специалисты, объясняет заместительница городского головы по вопросам финансов и экономики Светлана Никоненко: “Анализ рынка труда показал, что запрашиваемые специальности требуют длительного профессионального обучения. Например: в машиностроительной индустрии нужны слесари.

Поэтому краткосрочными курсами потребности работодателей не удовлетворишь”.

По словам сотрудников центра, поддерживать переселенцев дополнительными льготами во время трудоустройства обязует закон о занятости. Например, работодатель имеет право на компенсацию зарплаты, если примет на работу переселенца. Если же центру занятости удалось найти вакансию в другом городе, переселенцу оплатят переезд. Кроме этого, центр компенсирует стоимость медицинской комиссии и повышения квалификации. 

По данным 11 раунда Всеукраинского опроса переселенцев, проведенного МОМ, 87% ВПЛ заявили о трудностях с поиском работы. Чаще всего они упоминали недостаток вакансий в целом (69%) и низкую заработную плату на предлагаемых вакансиях (57%). 

 

Успешный опыт бизнесменов 

Александр Ворожко говорит о патерналистских настроениях как местного населения, так и переселенцев. Люди не хотят создавать бизнес и используют первую же возможность выехать на заработки за границу. Впрочем, в городской раде отмечают расцвет малого бизнеса. Уверяют, что в Краматорске уже сложно арендовать помещение для предприятий.

Ветеран АТО и переселенец из Донецка Сергей Свириденко ежедневно производит 30 кг мясных и творожных вкусняшек. Для своего предприятия в селе Иванополье на Донетчине он получил бизнес-грант — 500 тыс. грн от облгосадминистрации в пределах программы “Украинский донецкий кулак”. Эта программа, действующая только на Донетчине, — австрийский опыт. Таким образом в области поддерживают малый бизнес, производящий товары и предоставляющий услуги. Чтобы бюджетные средства использовались эффективно и предприниматель был заинтересован в успехе проекта, он обязательно должен его софинансировать. За первые восемь месяцев 2018 года конкурсная комиссия программы рассмотрела 251 проект на общую сумму 108,5 млн гривен.

У Сергея Свириденко трудятся трое рабочих, но среди них нет переселенцев. Отвечая на вопрос о причинах этого, он говорит о нежелании людей трудоустраиваться и добросовестно работать: “Мне нужен помощник на сыроварне и еще одна доярка, но жители неохотно идут на работу. Я сам семь лет был трудовым мигрантом в Португалии и убежден: трудолюбивые люди давно уже выехали за границу, а здесь много тех, кто не хочет работать. Кто-то получает помощь по безработице, субсидию на коммунальные услуги. Кто-то счастлив получать три тысячи гривен и не работать. Таких у нас много. Все это еще от СССР”. 

С ним соглашается и Артур Баранов, который выехал из оккупированного Алчевска Луганской области и продает в Краматорске строительные материалы: “У меня на предприятии есть местные, получающие три тысячи гривен, а есть и те, кто в четыре раза больше. Они работают рядом, но убедить такого человека отказаться от госпомощи и самостоятельно зарабатывать большие деньги — сложно”. На предприятии Баранова работают 26 человек, десять из них — переселенцы из Алчевска, Горловки и Донецка. Бизнесмен подчеркивает, что переселенцы на его предприятии — одни из лучших работников: “Те, кто приехал с оккупированных территорий, говорят, что надо держаться. Беда дает им импульс для развития. Но поскольку у государства нет эффективной программы решения жилищного вопроса, и из-за дорогой аренды квартир на оккупированной территории осталось много бывших сотрудников. А их хотелось бы забрать на работу”.

Сергей Свириденко думал, что оккупация будет продолжаться до двух месяцев, и даже не вывез с собой вещи, которые стоят очень недешево. Теперь он считает, что оккупация будет продолжаться, пока в регион не введут миротворцев ООН на условиях Украины или пока не “развалится империя зла”. 

По данным опроса МОМ, около двух третей (62%) ВПЛ сказали, что находятся на нынешнем месте более трех лет. 38% респондентов заявили, что даже после урегулирования конфликта не собираются возвращаться домой. Доля таких людей в Киевской, Черниговской, Волынской и Черновицкой областях составляет 60% и больше. Количество ВПЛ, желающих вернуться домой после урегулирования конфликта, за последний год уменьшилось на 8%: с 32% в сентябре 2017-го до 24% в сентябре 2018-го.

Психологическая помощь, медицина, образование

В Краматорске нет городских программ психологической реабилитации внутренне перемещенных лиц. В городской раде говорят, что переселенцы “уже убегают от психологической помощи”.

“Ее особенно было много в городе в 2016—2017 годах. Но люди говорят, что им нужна помощь более существенная, чем с кем-то пообщаться”, — комментирует Наталья Капуста. В городе также действует Центр социальных служб для семьи, детей и молодежи, сопровождающий семьи, оказавшиеся в сложных жизненных обстоятельствах. Психологи центра предоставляют бесплатную психологическую помощь. Его сотрудники даже помогают собирать документы для админпроцедур, если переселенцы по каким-то причинам не могут сами их собрать. 

Кроме этого, в горраде говорят, что для ВПЛ в пользовании медицинскими и образовательными услугами никаких ограничений нет. Переселенцы, как и любые другие граждане, имеют право на образование и здравоохранение. “Я сам переселенец, мой сын учится в школе здесь,— говорит Юрий Люлька. — В каждой школе с детьми переселенцев работают психологи. В учреждениях здравоохранения города — большие нагрузки. Краматорск занимает первое место в области по использованию средств на здравоохранение”.

“Государственный бюджет в своей субвенции не учитывает количества переселенцев, поэтому город берет на себя нагрузки по финансированию затрат на медицину”, — добавляет Светлана Никоненко.

Вместе с тем, хвалятся в горраде, если в соответствии с украинским законодательством в школах бесплатно кормят учеников первых-четвертых классов и детей из малообеспеченных семей, то в Краматорске к этому списку добавили еще и всех детей-переселенцев.

Без права выбора

Оксана Муравлева по образованию учительница украинского языка. Из-за боевых действий в августе 2014 года женщина вместе с мужем выехала из Ясиноватой. В Краматорске в разговорном клубе “Файно” она теперь бесплатно учит всех желающих украинскому языку и вышивает обереги для военных ООС.

Жалуется, что у переселенцев нет права голоса на местных выборах: “Я и мой муж даже подавали в суд. Он родом из Краматорска, 18 лет назад выехал из города, а в 2014-м снова вернулся сюда. Было обидно, когда мы не могли избирать мэра города”. 

“Когда общественные организации поднимали вопрос о праве голоса для переселенцев, политические актеры в Украине обвинили их в том, что они работают в интересах России, — вспоминает глава правления Общественной сети “ОПОРА” Ольга Айвазовская. — Они подчеркивали, что переселенцы не настолько патриотичны, чтобы им предоставлять право голоса на местных и парламентских выборах в пределах одномандатных мажоритарных округов”. 

Решить проблему с избирательными правами переселенцев и трудовых мигрантов должен законопроект №6240. Но он с 3 марта 2017 года лежит в профильном комитете по вопросам правовой политики и правосудия.

“На протяжении только 2018 года комитет собирался аж восемь раз и так и не рассмотрел законопроект, который обеспечил бы переселенцев избирательными правами”, — жалуется Ольга Айвазовская. Вместе с тем она напомнила о 22-м Руководящем принципе ООН по вопросам внутреннего перемещения, которым запрещено дискриминировать переселенцев при реализации права голоса и участии в ведении государственных и хозяйственных дел.

Нерешенность вопроса избирательных прав противоречит мнению украинцев. Так, по данным второго социологического исследования “Что украинцы знают и думают о правах человека: оценка изменений”, которое провел фонд “Демократические инициативы”, 63% украинцев выступают против дискриминации переселенцев. 

Руководитель аналитического направления в Украинском Хельсинском союзе по правам человека Олег Мартыненко рассказывает, что представители его организации встречались с переселенцами в разных городах, и повсеместно люди уверены в том, что власть не пускает их на выборы из-за того, что они будут голосовать за тех кандидатов, которые отстаивают интересы переселенцев: “В Днепре переселенцы говорили, что их невозможно гречкой подкупить на выборах, поскольку они злятся на народных депутатов. Депутаты это знают, и не хотят предоставить им право голоса на выборах”.

По словам юриста Регионального центра по правам человека Сергея Зайца, Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) объединил в единое дело заявления украинцев из оккупированного Крыма и Донбасса, лишенных избирательных прав. Суд в Страсбурге будет добавлять к этому делу и другие заявления, если те будут признаны приемлемыми. 

Негативная миграция 

Украинские правозащитники отмечают, что Верховная Рада не уделяет надлежащего внимания безотлагательным вопросам переселенцев. Активисты общественных организаций, занимающихся их правами, скептически относятся к перспективам решения острейших проблем переселенцев в 2019 году. В парламенте зарегистрировано свыше десятка законопроектов, принятие и выполнение которых могут улучшить жизнь ВПЛ и граждан Украины, оставшихся на оккупированных территориях.

Адвокационный менеджер Центра информации по правам человека Алена Лунева называет наиболее безотлагательные и важнейшие законопроекты: проект закона об обеспечении выплаты пенсий — №6692, и законопроект о реализации избирательных прав переселенцев на местных выборах — №6240. Но документы пока что без движения, и вряд ли в ближайшее время ситуация изменится.

“Коалиция организаций имеет свою дорожную карту законопроектов, которые мы продвигаем или, наоборот, призываем отклонить. Мы сознаем, что перед выборами эти вопросы подниматься не будут, поэтому в нынешнем году еще больше активизировали нашу работу с министерствами и службами, которые своими решениями могут облегчать жизнь пострадавших от вооруженного конфликта”, — говорит Алена Лунева. Она убеждена, что одна из первых задач власти — изменить систему получения социальных выплат для переселенцев. Речь идет прежде всего об изменении или отмене постановления Кабмина №365, часть которого правозащитники признали дискриминационной. Норму этого постановления о проверке помещений переселенцев до сих пор используют даже после решения суда.

“Мы выступаем за полную отмену проверок места жительства переселенцев — то есть мы за обеспечение получения ими социальных выплат и пенсий наравне с другими гражданами Украины. Кроме того, считаем, что в случае, если переселенец уже интегрировался, приобрел жилье, она или он должны иметь возможность отказаться от справки о взятии на учет ВПЛ без каких-либо  последствий для получения социальных выплат или пенсии. Для этих изменений достаточно внести правки в постановления Кабмина и в постановление правления Пенсионного фонда. И тогда мы не только обеспечим недискриминационный порядок получения выплат переселенцами, но и сможем организовывать выплаты пенсий жителям оккупированных территорий, не требуя от них справки ВПЛ”, — объясняет Алена Лунева.

Правозащитница отмечает важность, в частности, разработки механизма компенсации стоимости поврежденного и разрушенного вследствие конфликта имущества, введение админпроцедуры регистрации фактов рождения и смерти на оккупированных территориях, упрощение процедур получения паспорта гражданина Украины для переселенцев и жителей оккупированных территорий. Часть этих вопросов может решить правительство, часть — парламент. 

В решении вопросов переселенцев власть должна ориентироваться на практику ЕСПЧ, который неоднократно рассматривал споры об их правах. В этом убеждена директор Украинского института по правам человека Валерия Лутковская: “Правовая позиция суда в Страсбурге не меняется в течение многих лет. Он рассматривал дела по Грузии, Азербайджану, Армении. Суд рассматривал дело против Сербии, в котором эта страна, как и Украина, говорила, что не может выплачивать пенсии переселенцам. ЕСПЧ сказал: “Простите, но это маневр. Человек в течение своей жизни платил средства в Пенсионный фонд, а следовательно, имеет право получать пенсию. Тем более что это не запрещено сербским законодательством, как сегодня и украинским. Если вы не можете придумать механизм выплаты пенсий — это ваша проблема. Но пенсии должны выплачиваться”. 

Эксперты указывают, что новые вызовы и ухудшение экономического положения вынуждают украинцев мигрировать из страны. За два года 2,7 миллиона граждан выехали из Украины. Эти данные приводит заведующий сектором миграционных исследований Института демографии и социальных исследований НАНУ Алексей Позняк. Но, замечает эксперт, кроме увеличения количества выезжающих с Украины, их миграция приобрела негативную тенденцию. Если раньше украинцы выезжали за границу на заработки временно, то теперь — целыми семьями, с целью остаться там навсегда. Специалистам сложно оценить, сколько в целом граждан вернулись на Родину, но они указывают, что количество денежных переводов в Украину с годами уменьшается. 

“Очевидно, власть недостаточно реагирует на вызовы в стране, а следовательно, должна сделать все возможное, чтобы преодолеть негативные тенденции миграции”, — подчеркивает Алексей Позняк.

 

Николай МИРНЫЙ, “Центр информации о правах человека”