Из грязи в князи: почему действующей власти нужна мажоритарно-партийная система выборов

Виктор Янукович, обращаясь к депутатам, заявил о намерении изменить избирательную систему. Скорее всего, это будет версия старого закона, по которому избирался парламент в 1998 и 2002 годах, когда одна половина парламента избиралась по партийным спискам, а вторая — по мажоритарным округам. Большинство в “кругах” уверены также в том, что будет повышен проходной барьер для партий — до 4% или даже до 5%.

Что получит власть

Идея власти очевидна. Партия регионов теряет рейтинг, а манипуляции и подтасовки все-таки имеют свой предел, поэтому на них особо рассчитывать нельзя. Специфика же мажоритарных выборов состоит в том, что государство может легко контролировать кандидатов, так как эта задача возлагается непосредственно на местные власти. Злоупотребления “по округам” не так заметны, как злоупотребления в выборах по спискам, к ним труднее привлечь внимание в национальном масштабе. Наконец, выборы по округам всегда дают большое преимущество разного рода начальникам, так как повестка дня таких выборов неизбежно опускается на уровень протекающей крыши и невыплаченной пенсии. У начальников куда больше возможностей починить крышу к выборам и им гораздо быстрее поверят, что для этого им нужно сидеть в целой Верховной Раде в Киеве.

Конечно, некоторые оппозиционеры тоже имеют шансы пройти по округам. Однако это будут отдельно стоящие “крикуны и горлопаны”, а не организованная сила, как в случае партийных выборов, и потому считается, что опасности от них будет меньше.

В целом власть получит менее дееспособный и более разношерстный парламент. Есть еще одна задача, которая решается таким образом. Гуляющий сам по себе парламент позволит донецким объяснить, почему у них ничего не вышло с “вертикалями власти” и прочими затеями по “наведению порядка”. “Видите, что в парламенте творится? Какой тут может быть порядок?” То есть затея сводится к стратегической и идеологической перегруппировке, от стратегии “стройными рядами захватываем власть” к стратегии времен Леонида Кучмы “я вообще не понимаю, что тут происходит”. Поэтому, скорее всего, будущие выборы будут лебединой песней Партии регионов.

Другие последствия

Первое. Смысл партийных списков теперь существенно меняется: они резко теряют свое значение. Затраты на выборы остаются такими же, а вот результат теперь совсем другой. Если раньше пресловутые проценты считались от числа 450, то теперь они будут считаться от числа 225. То есть по старому закону (я сейчас говорю о принципе, не привязываясь к конкретной процедуре подсчета голосов), если список получал 10% голосов, это означало 45 полновесных депутатов. По новому закону, за те же 10% получите только 22,5 депутата. При этом масштабы “окучивания” на выборах и, соответственно, все затраты сохраняются.

Второе. Нетрудно заметить, что в нынешних условиях деление парламента “50 на 50” решает прежде всего задачу недопущения в законодательный орган новых политических проектов. Даже если такому проекту с огромными затратами удастся просочиться в ВР, то возможности его радикально сокращаются по сравнению с возможностями, предоставляемыми старым законом. Таким образом (особенно, если учесть повышение проходного барьера), гражданское общество еще больше теряет возможности влиять на жизнь и деятельность его политических “представителей”.

Третье. Новый закон принесет раздолье технологам. До этого им приходилось ютиться по партийным штабам, теперь, при сохранении количества штабов, им добавляется еще фронт работ в виде 225 округов. Поэтому большинство политических экспертов если не одобрят, то молчаливо согласятся с новым законом (критиковать его будут за повышение барьера и тому подобные “недемократические” штучки).

Почему “50 на 50”

Идея “50 на 50” объясняется тем, что Партия регионов уже не способна обеспечить победу, но чистая мажоритарка означает ненужность всех партий и их многочисленных фюреров, полную потерю контроля над личным составом и “вертикалью” и возвращение к феодальным временам раннего Кучмы — эпохе бесчисленных кланов и кланчиков. Разумеется, многие хотели бы такого поворота событий, но это означало бы исчезновение донецких как политического феномена и сокращение их до ближайшего окружения Януковича. Конечно, на это никто не пойдет, и потому принято “компромиссное” решение в чисто украинском стиле, который состоит в том, что при выборе из левостороннего и правостороннего движения выбирается “50 на 50”.

Был ли мальчик

Избирательный закон неотделим от Конституции и в некоторых странах просто является ее частью. Это вполне понятно, ведь мы избираем не просто депутатов, а некие функциональные единицы, которым Конституция приписывает строго определенную роль. Поэтому способ выборов должен находиться в строгой связи с тем, что будет происходить потом — после выборов. К примеру, в случае пропорциональной системы совершенно необходимо, чтобы после выборов депутаты не могли бегать между фракциями. Точно так же пропорциональные выборы не имеют смысла в президентской республике, а имеют смысл только в парламентской, когда фракции большинства формируют правительство. В этом случае люди на выборах голосуют не столько за депутатов, сколько за будущее правительство, которое получает четкую партийную идентификацию. Мажоритарные выборы тоже имеют свою логику и могут работать в президентской республике, где президент, а не парламентское большинство формирует исполнительную власть.

Если бы выборы по партийным спискам и формирование Кабмина Верховной Радой продержались в Украине несколько избирательных сезонов, наша элита потеряла бы огромную часть своих возможностей, так как такая система вносит в нашу жизнь самое страшное, то, чего элита боится больше всего, — политическую ответственность. Поэтому первое, что предприняли украинские депутаты после первых же выборов по спискам в 2006 году, — попытались разрушить систему. Тогда это были попытки узаконить “тушки”.

Фактически до внеочередных выборов в 2007-м система “пропорциональные выборы — парламентское большинство — Кабмин” не функционировала, так как находилась в состоянии конфликта. Интересно, что после перевыборов как формирование большинства, так и формирование Кабинета происходило уже не столько по Конституции, сколько по сомнительного рода договоренностям. Об этом сейчас совершенно забыли. Затем в 2010-м “тушки” все-таки были узаконены, и от пропорциональной системы выборов осталось одно название.

Таким образом, нельзя говорить, что выборы по спискам себя не оправдали, поскольку их, собственно говоря, и не было.

Здесь очень интересно и важно вот что. Даже в очень исковерканном виде выборы по спискам привели к важнейшему результату — феномену “демократии ток-шоу”. Именно благодаря ему украинцы увидели свою элиту в телевизоре и убедились в том, что она никуда не годится. И я абсолютно убежден в том, что именно это обстоятельство привело к массовому неприятию пропорциональных выборов у большинства населения. Это — типичная психологическая реакция на страх. Ведь если элита никуда не годится и это очевидно, то нужно срочно что-то делать, а делать некому, так как ответственные товарищи ни на что не способны. Логический вывод: придется все делать самому. А этого ой как не хочется. Поэтому лучше спрятаться от источника раздражения подальше.

Есть люди, которые считают, что мы просто не приспособлены к выборам по спискам и, как бы там ни было, новая система окажется более подходящей для нас. Но “смешанная система” не есть альтернатива. Это вообще не система, а скорее отсутствие всякой системы.

Смотрите. Депутаты парламента исторически имеют две основные функции — представительскую и законодательную. Представительская возникла первой, когда депутаты были просто представителями жителей определенных территорий, то есть могли говорить от их имени монарху и его министрам. Законодательные функции тогда были минимальны, но со временем расширялись и именно они породили партийную логику, которая в итоге привела к идее выборов по спискам. В тех странах, где остались мажоритарные выборы, они теперь контролируются мощными партиями, и хотя способ выборов по-прежнему имеет значение (например, защищает старые партии от конкуренции новых), избирают уже не столько представителей территорий, сколько законодателей.

Нельзя в рамках одной палаты иметь депутатов, которые “заточены” под исполнение разных задач. Если вы хотите хоть какой-то системности, создавайте вторую палату и избирайте в одну палату от территорий, а в другую — от партий. Совмещение в одной палате функционально разных депутатов приводит к ее параличу.

Выводы

Собственно, задача достижения “управляемого паралича” законодательного органа и ставится сейчас перед новым избирательным законом. Однако власти забывают о том, что лишенные фракционной дисциплины депутаты представляют собой не только аморфную, но и малопредсказуемую массу, способную преподносить неожиданные сюрпризы. У аморфности есть и обратная сторона. Правительству и президенту, конечно, выгодно, когда парламент не выступает с разного рода инициативами, потому что он недееспособен. Но это также означает, что парламент может и не поддержать их собственные инициативы, если такая потребность возникнет.

Что касается избирательного закона, который в наибольшей степени подходит Украине, то он должен приниматься вместе с пакетом конституционных изменений или с новой Конституцией. Бессмысленно сейчас возвращаться к выборам по спискам, если в Конституции узаконены “тушки”. Украине нужно прежде всего определиться в том, какая модель формирования ответственности исполнительной власти ей нужна — президентская или парламентская и уже после этого определяться с избирательным законом. Для президентской модели, которая приводит к двухпартийности, подойдет мажоритарка, которая имеет те же последствия, для парламентской системы — выборы по спискам, может быть, по открытым спискам. Компромисс по-украински в виде “50 на 50”, который существует у нас уже 20 лет, здесь не работает, как, впрочем, и в других местах.

Владимир ЗОЛОТОРЁВ