Нестабильность мирового порядка и постоянно идущие в той или иной форме войны или вооруженные противостояния, несомненно, привлекают внимание широкой публики к такой достаточно специфической теме, как сравнение военных возможностей различных государств. А самым доступным для понимания обывателя является выстраивание некоего рейтинга стран — топ-10, топ-25, топ-30 и так далее. Именно этим и занимается великое множество самых разных контор — от серьезных с огромной финансовой поддержкой до небольших. Причем последние чаще всего выступают элементами информационной компании тех или иных государств или правительств (яркий тому пример — российские рейтинги, которые не котируются во всем мире, зато обильно цитируются на пропагандистских каналах типа “Лайфньюз” или “Звезда”). Создают свои рейтинги и ведущие информационные агентства — опять-таки с вполне конкретными целями.
Как обычно формируется стандартный рейтинг “топ лучших армий мира”? Все цифры берутся из открытых источников: военный бюджет (который, как правило, переводится из национальной валюты в доллары), число авианосцев, подводных лодок, количество танков, ядерных боеголовок и прочее. Сюда же добавляются такие абстрактные цифры, как количество военнослужащих на миллион населения, количество генералов на десять тысяч военнослужащих и вперед. Складывая полученные цифры, и получают такой себе цифровой виртуальный рейтинг, который фактически не учитывает реалий современного мира.
Характерным примером такого подхода является, например, мало кому известная американская группа экспертов We Are The Mighty, согласно топ-10 которых первое место занимают США, второе —вторгшаяся в Украину Российская Федерация, третье — армия Китая.
Естественно, что для военных супердержав типа США, Китая или России все эти рейтинги не имеют абсолютно никакого значения. Формально они всегда в пятерке лидеров по любым показателям, а вот для остальных стран (и прежде всего тех, которые претендуют на звание региональных лидеров) такие рейтинги весьма показательны. Однако тут получается интересная штука. Если судить по количественным показателям, то в итоге лидером, например, по числу подводных лодок в мире оказывается Северная Корея. И совершенно игнорируется тот факт, что из 78 единиц треть составляют советские дизельные типа 633 (Romeo по западной классификации), которые вышли в тираж еще в 1961 г.! Ведь любая американская современная подводная лодка безболезненно сможет поразить это ржавое корыто со 150 миль (в то время как свое вооружение экипаж северокорейской лодки сможет применить только с 4 миль!). Кстати, столь же некорректно сравнение и очень большого количества китайских самолетов и танков устаревших типов с теми же американскими или даже японскими образцами.
Гораздо более объективным является популярный и авторитетный рейтинг Global Firepower Index (GFP), который раз в год, начиная с 2005 г., обнародует гонконгское агентство с таким же названием. Пользуясь теми же открытыми данными, его специалисты, тем не менее, применяют свою особенную методику для анализа, в которой учитываются свыше 50 различных факторов. Причем основным отличием этого рейтинга является отказ от учета ядерного оружия, что сразу переворачивает рейтинг (особенно в нижней его половине). В числе остальных стоит указать:
— учет географического фактора: что вполне логично, ведь для обороны островных Великобритании или Австралии нужны совсем другие силы и средства, чем для обороны любого европейского или азиатского государства;
— учет не только количественного фактора в закупленном вооружении или техники, но и грамотное управление, правильная работа различных структур вооруженных сил;
— учет производства и потребления некоторых стратегически важных ресурсов.
Кроме того, для большей активности используется целая система бонусных и штрафных баллов. Так, государства, не имеющие выхода к морю, не получают штрафные баллы за отсутствие ВМС, а вот государства, имеющие ограниченные возможности военного флота, получают штрафные баллы и так далее.
В результате всех этих достаточно сложных подсчетов каждому государству присваивается такой себе индекс “военной мощи” (Power index) в виде десятичной дроби с четырьмя знаками после запятой. В идеале эта цифра может быть 0,0000, однако достижение столь высоких показателей в реальности невозможно. К примеру, лидер рейтинга 2016 г.— США — имеет оценку 0,0897, а первую десятку замыкает Италия с 0,2724. А вот находящаяся на последнем (126-м) месте рейтинга Центрально-Африканская Республика имеет экспертную оценку 3,7343.
Что касается рейтинга Украины. Естественно, что по “стандартным” топ-10 наша страна не попадает ни в какие списки ни при каких обстоятельствах. Однако по версии GFP мы стабильно в последние годы попадаем в 30-ку лучших: в этом году страна замыкает тридцатку, год назад это было 25-е место, в 2014 г. — 25-е.
Кроме того, даже из приведенного рейтинга хорошо видно, что Украина довольно неплохо смотрится на фоне своих соседей, даже входящих в блок НАТО. Только Польша превышает нас в рейтинге на 12 пунктов. При этом из 28 стран — членов НАТО выше Украины в рейтинге только 10. Кстати, как формируется рейтинг, хорошо видно, если сравнить нашу военную мощь, например, с соседней географически Беларусью и соседней по рейтингу Швецией:
Как видим из приведенных данных, большую роль в подсчетах играют площадь страны, население, финансовые факторы, а не только количество танков или самолетов.
На нашем примере хорошо видна еще одна особенность именно этого рейтинга. Он обновляется в феврале-марте следующего года по мере поступления официальных данных от правительств стран в ООН и других международных организации (так, рейтинг 2016 г. составлен по данным 2015-го), соответственно рейтинг 2015 г. фактически отражает ситуацию 2014-го, когда Украина несла большие потери вооружений в ходе аннексии Крыма и войны на Донбассе. Причем эти материальные потери не признавались Украиной на международном уровне и, естественно, не попали ни в какие документы. И только в 2015 г. удалось реально подсчитать, что и сколько было потеряно и сколько есть в наличии, что и нашло отражение в рейтинге-2016. Поэтому и такое серьезное падение. Подтверждение этому, например, данные наличия танков: за 2014 и 2015 гг. в Украине указано абсолютно одинаковое количество танков. То есть совершенно не учтены потери в ходе боевых действий.
И все же, несмотря на злопыхания российских “экспертов” уровня Рогозина или Макаренко, такое нынешнее положение Украины в рейтинге имеет серьезные основания. Глупо отрицать, что за последние год-полтора страна сделала гигантский скачок в развитии вооруженных сил. И дело не только в новой форме или сухпайках. Фактически после потерь лета 2014 г. заново восстановлены Воздушные силы, идет модернизация флота (правда, не такими быстрыми темпами, как хотелось, но тут, насколько понимаю, дело в разработке стратегической концепции его применения), созданы около 20 новых бригад, причем не только механизированных, но и десантно-штурмовых.
При этом, подводя некоторые итоги, нельзя не сказать, что вполне очевидно, что любой рейтинг не в полной мере отражает оборонительный или наступательный потенциал того или иного государства. Как показывают события последних нескольких десятков лет, есть множество факторов, которые в случае военных действий могут сыграть неожиданно большое значение: тот же моральный дух армии и общества (яркий пример тому — война на Донбассе летом 2014 г., когда без поддержки волонтеров украинская армия не смогла бы выстоять), политическая обстановка, союзники (кто бы что ни говорил, однако факт поддержки Украины западными странами в российско-украинской войне сыграл немалую роль), ландшафт и другое. Если говорить о мировом опыте, то стоит вспомнить, например, советское вторжение в Афганистан в 1979-1989 гг. или нынешний ход операции коалиции западных стран против ИГИЛ в Сирии и Ираке, когда силы сторон были явно не равны, да и просто не могли быть учтены в каком-либо рейтинге.
В целом можно говорить о том, что из всех мировых рейтингов именно индекс Global Firepower Index является в достаточной мере объективным и показывающим примерную картину реального положения дел в военной области.
Михаил ЖИРОХОВ
