Игорь Кононенко: “Демонизировать Ложкина невозможно, исходя из личностных качеств президента”

Игоря Кононенко часто называют одним из “серых кардиналов” президента Петра Порошенко и одним из влиятельнейших людей страны.

Старый товарищ и многолетний партнер по бизнесу главы государства сегодня занимает скромную должность заместителя главы фракции БПП в парламенте и возглавляет штаб “Солидарности” на местных выборах.

Но неформальное влияние Игоря Витальевича действительно велико. Кононенко называют куратором и поставок угля, и ликвидации крупнейших банков, и многих других вопросов.

INSIDER пообщался с соратником президента о перспективах “Солидарности” на выборах, о конфликте Бориса Ложкина и Контантина Григоришина, о ренте на добычу газ и поставках угля.

- Начнем с выборов. Вы сейчас возглавляете штаб “Солидарности”. Что вам прогнозирует последняя социология? Какой результат?

— На сегодняшний день любая социология будет отличаться от результатов выборов. Почему? Потому что мы имеем новый закон о местных выборах. Ведь что такое социология? Социологию иногда используют как так называемую подушку поддержки. А результат, который мы получим — это уже синергия партийной составляющей, первого номера в партийном списке и конкретного депутата на округе. Вот это объединение даст общее количество голосов, которое выльется в сумму голосов за партию на большом избирательном округе и которое даст нам количество депутатов.

Именно поэтому социология будет значительно отличаться от уже опубликованных данных результатов по регионам. В какую сторону отличаться? Там, где у партии качество депутатов высокое, эти результаты будут выше. Там, где поддержка партии достаточно высокая, но качество кандидатов подводит, — и результаты будут ниже.

- А как вы прогнозируете свой результат?

— Наша задача — количественно получить более половины мэров в областных центрах и  большинство депутатов в Центральной и Западной Украине. И в результате получить достаточно весомые фракции в местных советах, которые смогут влиять на процессы Юга и Востока страны.

Мы боремся за серьезные результаты. Например, за избрание мэра в том же Запорожье. Это общая тенденция, но есть исключения в конкретных регионах и на Востоке. В Днепропетровске Максим Курячий борется за пост мэра — и, как минимум, стоит задача выйти во второй тур.

- У него есть шансы соревноваться с Вилкулом и Филатовым?

— У Вилкула рейтинги выше — это объективно, а с Филатовым мы поборемся.

- Например, в Запорожье Владимир Буряк завешал весь город своими плакатами.

— Я думаю,  есть шансы, чтобы Николай Фролов вышел во второй тур, а там  посмотрим. Знаете, есть задачи, которые решаются в два этапа — выйти во второй тур, а дальше объединять весь электорат, который не проголосовал за кандидата.

- Кого Вы сейчас видите своим главным конкурентом? Юлию Владимировну или “Самопоміч”?

— Ну, это местные выборы и пройдут они в каждом регионе… К сожалению, на Востоке и на Юге сильным конкурентом является “Оппозиционный блок”.

- То есть у Оппоблока там больше всех шансов?

— Есть много нюансов, поэтому нельзя говорить об общей тенденции. В Одессе — сильный блок Труханова. В Киевской области и Чернигове сильны позиции “Батькивщины”, в Киеве — “Самопомочи”.

- Интересно, а какой ваш базовый регион? Кроме Винницы, допустим.

— Могу с гордостью заявить, с учетом того, что я глава Киевской партийной организации, что наши рейтинги в Киеве уже выше, чем в Виннице. В Киеве все нормально, несмотря на ту критику, которая была против нашей политической силы. На мой взгляд, мы донесли до киевлян, что все-таки за год с Кличко мы достигли видимых результатов — много, мало, второй вопрос. Понятно, хочется больше, и мы будем над этим работать.

На мой взгляд, в Киеве очень хорошая ситуация в плане качественного списка БПП. Потому что у нас было 78 депутатов, из них — 47 мажоритарщиков. Не все, но большинство из них действительно активно работали на округах. И киевляне это ощутили и оценили. Конкретные проблемы решались в процессе года, а не только перед выборами. Меня радует, когда делаешь социологию точечную, и видишь, что на одном округе рейтинг кандидата такой же, как рейтинг партии — это одно, но когда видишь, что рейтинг кандидата выше рейтинга партии в два раза — это супер. Это говорит о том, что человек эффективно работает на округе.

- Говорят, что среди аффилированных с вашей политической силой проектов есть “Наш край” и, возможно, “Рух за реформы”. Правда ли это? В частности, есть такая теория, что “Наш край” создан для того, чтобы оттянуть голоса у Оппоблока и сформировать с вами коалицию в местных советах на Юго-Востоке.

 — Я не имею никакого отношения к проекту “Наш край”, меня об этом уже неоднократно спрашивали.

- А Борис Ложкин?

— Борис Ложкин, думаю, тоже не имеет отношения к этому проекту.

“Рух за реформы”?

— “Рух за реформы”  — это опасный проект в городе Киеве, с моей точки зрения. Есть подозрения, даже есть определенные факты, просто я не хотел бы их публично высказывать, так как они не подтверждены, что настраиваются механизмы скупки. У меня есть надежда, исходя из рейтингов, что все-таки этот проект не пройдет.

- Слышал, что они финансируются представителями бывшей семьи Януковича и Сергем Курченко…

— Вы знаете, трудно сказать, кто их финансирует. Но у господина Думчева, который возглавлял Премиум Банк, достаточно денег, чтобы профинансировать кампанию.

- Вопрос по областным центрам. Второй тур в Киеве все-таки будет. Как вы думаете, кто пройдет во второй тур? На кого настраиваетесь в штабе?

— Согласно нашим социологическим исследованиям, во второй тур сейчас выходит Виталий Кличко — у него 36%, у Александра Омельченко — 13%, у Борислава Березы — меньше 10%. У всех остальных еще меньше.

- По Киеву Вы поддерживаете и Омельченко?

— Мы поддерживаем Кличко.. А к Сан Санычу я отношусь с большим уважением. Но, сказать, что мы его поддерживаем — нет, не могу.

- Во Львове, думаете, останется Садовой?

— Думаю да, хотя не уверен, что он выиграет в первом туре. К сожалению, в Харькове, похоже, опять будет Кернес.

- В Одессе Михаил Саакашвили продвигает в мэры Сашу Боровика. Администрация президента его поддерживает?

— Относительно администрации не знаю, но у нас была дискуссия на эту тему, была вторая кандидатура — это Гайдар. Дискуссия была чисто профессиональная — кто имеет больше шансов. И все-таки местная организация настояла на Боровике.

Но если сначала говорили, что “Солидарности” просто нужно было кого-то выдвинуть, то сегодня уже говорят, что Боровик, наверное, будет во втором туре.

- Ходят слухи, что Порошенко якобы обещал одесским бизнесменам, что мэром останется Геннадий Труханов?

— Откуда у вас такая информация? Я не знаком с кухней Одессы, но у Труханова высокий уровень поддержки, говорят, что он очень многое сделал для Одессы. Поэтому есть рейтинги, есть поддержка. Но у нас есть свой кандидат и то, что мы серьезно этим занимаемся, показывает рейтинг Боровика, который начал расти практически с нуля.

“Я не верю в то, что “Народный фронт” выйдет из коалиции и пойдет на выборы”

- Мы видим наружную политическую рекламу, в том числе и вашей политической силы, которая мало похожа на рекламу под местные выборы, а больше напоминает парламентскую кампанию. Скажите, досрочные выборы Рады будут?

— Я на эту тему не единожды высказывался. Я противник любых досрочных выборов, они вносят нестабильность в страну. А стабильность нам сейчас крайне необходима. Но если так сложится, что по каким-то причинам досрочные выборы будут — мы к ним готовы, и мы будем в них участвовать.

- Как Вы оцениваете вероятность роспуска парламента?

— Я считаю, что мы удачно пройдем местные выборы, и результаты везде будут признаны. Мы изберем местные советы, и это снимет напряжение. Далее очень важно все-таки двигаться в направлении децентрализации. И вот этим вновь избранным местным советам важно дать реальную власть.

И если мы это сделаем, то эти шаги снимут вопрос новых парламентских выборов. Просто центры активности и ответственности перенесутся на места. И в обществе заработает другая политическая структура и противовесы власти.

- Грубо говоря, если до Нового года будут приняты изменения в Конституцию, то досрочных выборов в Раду не будет?

— Даже если изменения в Конституцию будут приняты в первом квартале следующего года, то досрочных выборов не будет. Более того, даже если они не будут приняты, то досрочных выборов тоже может не быть. Просто многие говорят о досрочных выборах, не думая о том, из чего они вдруг могут возникнуть.

Смена правительства — а у правительства в декабре заканчивается иммунитет, и любая политическая сила может зарегистрировать законопроект о недоверии правительству и — далее по процедуре. Или для досрочных выборов  должен произойти развал коалиции и неформирование новой коалиции в течение года. И тогда президент имеет право распустить парламент. А какие у нас предпосылки для развала коалиции?

- Например, отставка Арсения Яценюка?

— Я не верю в то, что “Народный фронт” выйдет из коалиции и пойдет на выборы.

Более того, при любых переформатированиях Кабмина предложение на пост премьера должно исходить от этой политической силы.

- То есть вы думаете, что они должны предложить кого-то взамен, если станет вопрос о смене премьера?

— Если это произойдет, если станет вопрос о смене Кабмина, и мы пойдем согласно процедуре, то, безусловно, инициатива о премьере должна исходить от “Народного фронта”.

- Это может быть Александр Турчинов?

— Не знаю. Не готов что-либо сказать по этому поводу.

- А вообще идея премьерства Турчинова всерьез обсуждалась или нет?

— С моим участием нет.

- Будет ли уволен Виктор Шокин?

— Егор Соболев говорил, что есть 117 подписей на отставку генерального прокурора. Это свидетельство того, что в обществе процветает правовой нигилизм.

Хочу напомнить, что для отставки генерального прокурора есть три варианта. Первый- 150 подписей народных депутатов Украины и после этого — рассмотрение в парламенте, результативное или нерезультативное голосование. Второй — заявление самого Шокина. И третий — инициатива президента.

- Не получится ли так, что президент окажется в роли Януковича, который отказался уволить Виталия Захарченко и получил то, что получил?

— Мы имеем совершенно другого президента и совершенно другое общество, которое выбрало президента. Я не вижу здесь таких угроз.

“Жесткая позиция Григоришина связана с историей с трансформаторами”

- Хотелось бы узнать Ваше мнение о ситуации, которая возникла в последние недели вокруг Порошенко. Наблюдается очевидный конфликт между главой АП Ложкиным и бизнесменом Константином Григоришиным. Мы видели достаточно жесткое интервью в отношении Ложкина и Яценюка, которое Григоришин дал “Украинской правде”. Как Вы думаете, почему он начал так жестко говорить о представителях команды Порошенко, с которым он дружит много лет?

— Честно, сложно комментировать. Выход этой статьи был неожиданным для многих, я думаю. Григоришина я недостаточно хорошо знаю.

- С чем связана его такая жесткая позиция?

— Я думаю, с историей с трансформаторами. При том, что этот вопрос уже стал политическим. В любом случае, при равных условиях преимущество нужно давать украинскому предприятию. Независимо от того, кто его собственник. Потому что это рабочие места, это налоги на территории Украины и это развитие экономики Украины. Но я еще раз говорю, при прочих равных условиях. Здесь уместна политика государственного лоббизма украинских предприятий.

- Президент окружил себя такими башнями управления — Ложкин, Григоришин. Третий — Вы. Ведь о вас говорят, как о человеке, имеющем большое влияние. Когда выходит такое интервью Григоришина — понятно, что это в рамках какой-то войны за влияние на президента. Как на это могут смотреть граждане страны и Запад?

— Знаете, я предпочитаю не обсуждать других. И тем более участвовать в каких-то политических интригах. Я могу говорить о себе и том, что я вижу. На сегодня глава администрации президента — это, по сути, глава канцелярии, которая обслуживает президента. И демонизировать Ложкина невозможно, исходя из личностных качеств президента. Президент процессами управляет сам. И на этот счет ни у кого сомнений нет.

Что касается информационных войн в обществе, то иногда кажется, что мы живем в королевстве кривых зеркал. Вот взять, например, последнее заседание Антикоррупционного комитета, на которое меня пригласили и где прозвучали нелепые обвинения в мой адрес.

Те якобы доказательства, которые были предоставлены в мое обвинение — это какие-то фотокопии, какие-то почты с фамилиями, какие-то платежки — и никаких конкретных документов и никакой привязки к Украине.

Я честно и исправно заполняю декларацию о своих доходах с 1999 года. Много ли найдется тех, кто может положить на стол свою экономическую историю за 16 лет? При этом человек, который обвиняет (Валентин Наливайченко, — ред.), все время занимал государственные должности. Вот к нему есть много вопросов по его собственности. Согласитесь, сложно работать в таком информационном поле.

- А компания Intraco Management , о которой говорит Наливайченко, это ваша компания?

— Я уже неоднократно  говорил, что никакого отношения  к этой компании не имею. Там документов нет — какая-то фотокопия, нет факта платежа, только намерение.

- Может быть, это вам привет от Дмитрия Фирташа?

— Я не готов комментировать. Это грязная политическая борьба. Что атакуют? То ли пытаются занизить результат партии на местных выборах, то ли пытаются дискредитировать меня как одного из руководителей фракции, а, может, и саму фракцию. Сложно сказать. Показательно, что эта вся грязь вылилась во время предвыборной кампании касательно меня как руководителя центрального избирательного штаба БПП.

- У вас есть повод для войны с Фирташем?

— Никаких. Мы с ним в жизни не встречались.

- Григоришин говорил о группе Приват, и о том, что группе Приват не должна принадлежать нефтяная перевалка. На какой почве может быть конфликт между Коломойским и Григоришиным именно сейчас?

— Я не хотел бы обсуждать чужие бизнес-конфликты. Лучше говорить об этом с их участниками.

- Возвращаясь к теме АП. Глава администрации — глава канцелярии. Но вопрос еще в том, кто может зайти к президенту, и что-то сказать. Не видите ли вы конкуренцию за уши Порошенко?

— Сегодня график президента формируется его первым помощником Онищенко, а по сути, он формируется лично президентом.

- У вас есть возможность попасть к президенту?

— У меня есть такая возможность. Но я туда попадаю, как правило, в формате парламентского общения.

- Почему канцелярия находит людей на ключевые должности в госпредприятиях и госорганах? Почему канцелярия, а не, к примеру, парламент?

— У нас таких “почему” может быть миллион. На сегодня ни для кого не секрет, что кадровая скамейка короткая. По двум причинам: первая — действительно не хватает профессионалов или эти профессионалы запятнаны работой с прошлой властью, чего общество не воспринимает. Это не всегда правильно. Технарей надо использовать. Вторая — нет мотивации.

А какая сейчас мотивация быть чиновником? Достойной зарплаты нет. Зато сразу начинают атаковать — не успел ничего сделать, а на тебя начинает кто-то копать. Поэтому скамейка короткая. И именно поэтому я в предложении кандидатур не вижу ничего плохого. Главное, чтобы дальше все следовало процедуре.

- А как на счет конкурсов на должности глав “Центрэнерго”, “Укрэнерго”, “Укрзализныци”, “Укрспирта”? Почему их не могут провести, кто в этом виноват?

— Опять же скажу крамольную вещь, которая сегодня непопулярна. Я считаю, что мы излишне увлеклись конкурсами.

- Почему тогда это не признать и не назначить людей?

— Первое, на сегодняшний день произошло перетягивание полномочий в сторону Кабмина. Министр не может назначить даже исполняющего обязанности. Он видит проблему на предприятии, которое конкретно ему подчинено, но не может отстранить руководителя и назначить и.о. без согласия Кабмина. О каком оперативном управлении отраслью может быть речь?

Такая ситуация, например, у Абромавичуса с “Укртрансаммиаком”, и у многих других. Я считаю, что нужно максимально отдать полномочия министрам и с них же потом и спрашивать. Личная ответственность — это более честно, и при этом есть, с кого спрашивать и по процессу работы и по результату.   

- А у вас с Ложкиным хорошие отношения? Ну и с Григоришиным соответственно?

— Я человек, который пришел из бизнеса, я привык к диалогу, я стараюсь от этих конфликтов уходить, потому что это неконструктивно.

- Скажите, а Вы знаете что-то о взаимоотношениях Порошенко с Ринатом Ахметовым, в частности о конфликте вокруг “Нефтегаздобычи”?

— Не знаю. Там есть какой-то конфликт? Впервые об этом слышу.

“Все согласились — СД по добыче газа мы убиваем”

- Сейчас есть инициатива Юлии Тимошенко собрать внеочередное заседание парламента, чтобы рассмотреть вопрос снижения ренты на газ. Я слышал, что вы занимаетесь администрированием этого законопроекта. Это правда?

— Я не просто сторонник, я один из соавторов этого закона, в числе тех, кто его подписал.

- Почему депутаты не поддержали правительственных закон о ренте, а сделали свою версию?

— Например, по СД (договора совместной деятельности по добыче газа между частными инвесторами и компаниями, где государство выступает прямым либо опосредованным акционером, — ред.) все согласились — СД мы убиваем этим законом.

Но есть одна основная дискуссия — “Укргаздобыча”. Позиция премьера и “Народного фронта” такова — “Укргаздобыче” нужно оставить 70% ренты. А наша позиция — во всем мире по отдельным позициям есть какие-то преференции государственным предприятиям. Но я не могу вспомнить ни одного примера, где в мире у государственного предприятия налоги были бы в два раза больше, чем у частного бизнеса.

- Глава НАК “Нафтогаз” Андрей Коболев говорит о том, что 70% ренты для “Укргаздобычи” нужны для того, чтобы дать субсидии людям, которые не смогут платить за газ.

— Прекрасно, но утвердите финансовый план, изымите прибыль в бюджет и заплатите субсидии, какие проблемы? Я за то, чтобы государственная компания работала на рынке в равных условиях и зарабатывала прибыль.

А как распределится эта прибыль? Смотрите сами — “Нафтогаз” есть в структуре, точно под Кабмином. На сегодня по последнему постановлению руководители всех структур, даже исполняющие обязанности, назначаются уже Кабмином, а не министерствами. Изымите прибыль, направьте ее на субсидии.

- А почему считаете, что СД надо убить?

— Не могу сказать, что я являюсь большим специалистом в этом вопросе, раньше он меня особо не интересовал. В основном это позиция “Самопомочи”. Они говорят о том, что в свое время СД формировались коррупционно, непрозрачно и там есть много злоупотреблений. Я не проверял, возможно, так оно так и было.

Моя позиция проста — есть закон о соглашениях о разделе продукции, который соответствует международному праву, и который работает во многих странах. И я считаю, что нам не нужно два механизма. По сути, соглашения о разделе продукции — это та же совместная деятельность, но более понятная и прозрачная.

- А Вы не думаете, что частные инвесторы могут пойти в суд? И найдут основание — дискриминационные нормы — чтобы отсудить деньги у государства?

— Я не юрист, но я не вижу перспективы этого суда.

- Николай Мартыненко недавно упоминал о том, что “Карпатыгаз”, возможно, пойдут в суд.

— Я не вижу перспектив этого. Ну, опять же, это предмет переговоров. Если у нас есть СД с прозрачными международными инвесторами, которые выполнили все свои обязательства — предмет диалога с ними может обойтись каким-то планом действий по переводу, а не судом.

Любой бизнес склонен к диалогу, бизнес воевать не хочет. Я уверен, что с такими СД проблем не будет. Наверное, нагнетается информация от СД, которые созданы непрозрачно.

- Есть СД, которые платят установленную ренту, а есть СД, которые просто не платят эти налоги.

— Абсолютно понятная процедура: весь газ — налоговой в залог. И в случае не оплаты ренты после нового закона — банкротство предприятия, продажа газа и изъятие этих денег в бюджет.

- То есть этим должна налоговая заниматься?

— Конечно. Точно так же, как по моей информации, на сегодняшний день активы “Укрнафты” находятся в налоговом залоге в связи с неуплатой ренты.

- Тимошенко утверждает, что при переводе СД в СРП будет коррупционная составляющая. Вы видите коррупционной риск при переходе от одной системы к другой?

— Коррупционные риски при любой процедуре возможны. Если есть процедура, то уже существуют теоретические коррупционные риски. Есть межведомственная комиссия по распределению продукции — нужна прозрачность работы этой комиссии и все! Уже есть практика — работа комиссии под телекамерой. Решение принимает не отдельный чиновник, а коллективный публичный орган.

- Почему, допустим, нельзя принять какой-то законопроект о переводе всех СД на раздел продукции автоматически?

— Это рыночные методы. Есть высокая рента, есть вопросы по СД. Ребята, ОК, переходите в СРП. Каким образом? Сделайте разделительный баланс, отчитайтесь, что вы сделали, подайте документы на комиссию и перейдите в СРП. Нет проблем!

- Приходилось слышать, что некто в Верховной Раде собирает 10 миллионов долларов за принятие закона о снижении ренты. Не слышали о таком?

— Теоретически это могло бы быть, если бы мы оставляли СД. С учетом того, что СД уже нет в первом чтении — то для этого нет никакой основы. Закон о СПР — это то, что принимается зарубежными инвесторами, это просто и это понятно.

И вот здесь коррупционной составляющей, как минимум на порядок меньше, чем в СД. Давайте уже двигаться как-то — а то все сразу хотят идеальную модель. Но, к сожалению, не бывает идеальных моделей.

“Мы можем думать о приватизации атомной энергетики”

- Есть еще несколько вопросов по поводу угля…

— Если говорить по углю, то в прошлом году к началу отопительного сезона было накоплено,  по моей информации, где-то порядка 1,5 млн тонн угля, сейчас — 2,5 млн тонн. Сейчас по углю мы имеем ситуацию — выбор плохой и очень плохой, к сожалению. У нас есть возможность возить уголь с зоны АТО, нарываясь на критику, что мы финансируем террористов.

 У нас есть возможность возить уголь из России, нарываясь на критику, что поддерживаем агрессора. У нас есть возможность возить уголь из Южной Африки, нарываясь на скандалы, что уже происходило в  прошлом году, дескать, уголь закупается   по завышенным ценам. Вот скажите, какой из этих вариантов лучше? Тут уже переплетается экономика с политикой.

Если мы говорим о зоне, если мы хотим отгородиться, то — железная стена и никаких взаимоотношений. Но понимаем, что если мы отгородим зону, то потеряем ее, и тогда точно никогда не вернем Крым. Я считаю, что единственное, что мы можем сделать, это стараться реинтегрировать, вернуть эту зону в Украину.

Самый эффективный путь реинтеграции — через экономические взаимоотношения. Вот сейчас будут создаваться логистические центры на границе — и это правильно. Если мы говорим, что это наша территория и что это наши люди: так давайте им создавать условия для жизни. Безусловно, этот процесс нужно оптимизировать. Сегодня в парламент внесен законопроект об отмене НДС на уголь, который идет из зоны. Это решает часть проблем.

- Но не решает проблем того, что боевики с автоматами, грубо говоря, загоняют людей в копанки. Просто, чем тогда эти схемы будут отличаться от схем времен Януковича?

— Да, копанки — это проблема, но эта проблема возникла не сегодня. Они и раньше там были. Просто сейчас у нас нет возможности с этим бороться. У меня нет статистики, но 90% — это уголь, который добывается на шахтах. Опять же нам нужно решить, что мы хотим делать с этой зоной. Я — искренний сторонник ее возврата. Но для этого нужно что-то делать. Здесь идеальных моделей не бывает.

- Если возвращать Донбасс, то вы готовы заседать в одном зале с Гиви и Моторолой?

— Нет. Но опять же, вы скатываетесь в крайности.

- Но какое-то политическое представительство они должны иметь как интегрированная территория в центральных органах власти?

— Необходимо создать на той территории условия для выборов. И необходимо дать возможность голосовать не только людям, которые остались на этой территории, но и тем, которые выехали. Будет другой расклад. И третье, это кто может участвовать в выборах. Преступники не могут участвовать.

- Но им же обещали амнистию.

— Амнистия должна быть по решению суда. Есть закон об амнистии, где четко прописаны статьи, в которых определено, кто не подлежит амнистии. Но, опять же, это очень сложный механизм — то, что мы сейчас говорим важно и сложно, но как решить проблему 32 тысяч вооруженных людей?

- У вас есть какие-то наработки?

— Необходимо делать какие-то шаги. Не просто сидеть на диване и писать в фейсбуке, а действовать, если мы хотим вернуть эту территорию. Если мы ее не планируем возвращать… ну, тогда давайте проведем референдум, что мы отказываемся от Крыма и Донбасса. Для этого населению нужно донести все вытекающие возможные риски. Но тогда нас ждут большие проблемы. И не только территориальные. А вот попытка реинтеграции… Я оптимист по жизни. Я думаю, что лет 5-6  — и все наладится.

- Возвращаясь к теме угля. Была такая информация, что вы партнеры с бывшим главой “Центрэнерго” Игорем Балабановым. В частности, якобы вам принадлежит мебельный салон на Петровке. Это правда?

— Первый раз об этом слышу. Что-что, а мебелью мне как-то не случалось заниматься.

- А с Балабановым Вы имели какие-то партнерские отношения по бизнесу?

— Нет.

- То есть к поставкам угля вы вообще никакого отношения не имеете?

— Эта тема интересует меня только с точки зрения обеспечения предприятий Украины углем для прохождения зимы… Угля должно быть достаточное количество. А достаточное количество на зиму — это 3,2 миллиона тонн.

- Вы выступаете за приватизацию “Центрэнерго” или против?

— Здесь у нас расходятся позиции с министром Демчишиным. Владимир считает, что эти мощности нужно оставить государству. Я считаю, что государство — плохой собственник, плохой менеджер и сколько бы мы ни говорили, но создание любого государственного холдинга — бред полный. Непонятна мотивация, не понятно, как этим управлять.

Предприятия надо приватизировать, причем максимальное количество. И не надо искать причины, почему не приватизировать, надо искать причины, зачем приватизировать. К примеру, доказывают, что если “Центрэнерго” будет приватизировано, то у государства не будет маневровых мощностей. Я не вижу никакой проблемы. Просто нужно создать нормальные условия на рынке, а для этого есть все рычаги.

Более того, озвучу крамольную мысль, что мы можем думать также и о приватизации атомной энергетики. В США атомные станции частные. И что? От этого пострадала безопасность?

Да, вопрос приватизации сложный, и к нему нужно подходить аккуратно. Но, все же, нужно.

- А “Укргаздобычу”?

— Тоже нужно. Добыча полезных ископаемых — прибыльное дело, капитал сюда обязательно придёт. Мы выйдем на биржу, а потом сюда легко будет получить деньги под привлечение. А регуляторы, еще раз говорю, есть — это Национальная комиссия регулирования электроэнергетики и коммунальных услуг (НКРЭКУ). И законы “О рынке газа”, “О рынке полезных ископаемых” — тоже есть, их просто нужно соблюдать.

- В интервью телеканалу “112” Вы говорили, что не стоит продавать Центрэнерго потому, что его купит Ахметов.

— Если мы рассматриваем ситуацию, когда “Центрэнерго” будет принадлежать или государству или перейдет к монополисту, у которого 66% тепловой генерации, то лучше пусть оно останется у государства. Но есть Антимонопольный комитет, который не должен этого позволить.

Поэтому, если делать все по закону, то придет нормальный инвестор. К огромному сожалению, умер широко известный в мире польский бизнесмен Ян Кульчик, с которым мы  общались на тему возможных крупных инвестиций в Украину.

Сейчас я общаюсь с его сыном, но он и его компания занимают более осторожную позицию с точки зрения инвестиций, хотя интересовались “Центрэнерго”. Я считаю, что с политической и экономической точек зрения  — это один из лучших инвесторов. Прозрачная чистая компания, известное имя, Польша, которая нам близка. И если приходит такой инвестор, считаю, что “Центрэнерго” нужно продавать.

- А Одесский припортовый? Я слышал, что сейчас компании Фирташа, которые раньше поставляли газ ОПЗ, отодвинуты, и эти поставки разделены 50/50 между премьерской вертикалью и президентской. От премьера этим, якобы, занимаются Мартыненко и Перелома, а от президента — Кауфман и Грановский. 

— Вообще не могу комментировать.

- Кауфман и Грановский сейчас курируют вопросы по Одессе?

— Неправда, сразу говорю. На сегодняшний день вы прекрасно видите позицию президента по Одессе. Там выдан карт-бланш господину Саакашвили. Абсолютно по всем вопросам. И вы же понимаете, что при его темпераменте им такое вряд ли удалось бы провернуть.

- Сейчас много скандалов развивается вокруг ликвидированных банков. Говорят, Вы курируете этот вопрос через Константина Ворушилина, главу Фонда гарантирования вкладов.

— Нет, не курирую, я могу только посочувствовать в этой ситуации.

- А как насчет ситуации с банком “Дельта”? После ликвидации должна пройти реализация, в том числе, и нематериальных активов, которыми являются права взыскания по кредитам?

— Мое мнение таково, что банк “Дельта” не надо было ликвидировать, его надо было национализировать. Нацбанк должен был принять решение о национализации до передачи Фонду гарантирования вкладов. Либо присоединить его к “Ощадбанку” или к “Укргазбанку”…

У Валерии Гонтаревой по этому вопросу своя позиция и я ее уважаю. Она считает, что количество банков в Украине должно быть кардинально меньше. Она считает, что жестко нужно относиться к связанным банкам, и занимает предельно жесткую линию, невзирая на лица, ситуацию, проблемы вкладчиков и т.д.

Я считаю, что это максимализм. Он правильный, но, все же, максимализм. Мне кажется, при более обдуманном подходе мы получили бы меньше негатива.

- Может ли сложиться ситуация, когда права требования по кредитам, выданным ликвидированными банками, будут реализованы Фондом гарантирования вкладов самим заемщикам, грубо говоря, под откат?

— Оценка активов производится независимым оценщиком и утверждается Национальным банком. Процедура торгов достаточно открытая. Тут опять, смотря как ставить вопрос. Возможно? Теоретически, да. Сложно? Практически невозможно. Слишком много публичных процедур.

Сергей ЩЕРБИНА, Сергей ГОЛОВНЕВ