Харьковские соглашения: роковая ошибка Президента

Этот шаг выходит далеко за рамки чисто внешнеполитического, задевает глубинные чувства и инстинктивные переживания людей. Уже только поэтому оценки соглашения очень трудно удержать в рамках аналитичности и непредвзятости. Постараемся сделать так, чтобы этот короткий анализ был максимально освобожден от идеологической нагрузки и личных внешнеполитических предпочтений. Он опирается на концепцию асимметрических отношений и может быть применим не только к российско-украинским отношениям в сложившейся ситуации, но и к отношениям любых других двух стран с сопоставимой разницей в силовых потенциалах. За скобками остается большая часть цивилизационных и исторических особенностей взаимных связей.

Если сформулировать коротко, то компромисс “флот в обмен на дешевый газ”, который Виктор Янукович считает выгодным для Украины, на самом деле таковым не является. Более того — компромисс этот, как и многие очевидные и простые решения, ведет к стратегическому поражению. В долгосрочной перспективе он подрывает всю систему рычагов, с помощью которых Украина могла бы отстаивать свои интересы в любых возможных конфликтных ситуациях с участием России. Ошибочность этого решения символична: оно показывает, какие пути выбраны украинским руководством для компенсации относительной переговорной слабости страны.

Теория подсказывает, что в ситуации асимметрии двусторонних отношений, как в случае с украино-российскими, правило номер один для слабого партнера заключается в том, чтобы избегать связки переговорных тем из разных сфер. Правило номер два настойчиво рекомендует полагаться на многосторонние механизмы, желательно — на режимы урегулирования спорных вопросов. Двусторонний формат ведет к максимизации переговорных преимуществ сильного партнера и почти полному отсутствию возможностей слабого отстоять свои интересы.

Если вкратце, то логика развития таких отношений проста: силовой перевес в любой из сфер, если он достаточно значителен, будет целенаправленно переводиться в другие с целью достичь перевеса и в них тоже. Это — естественная для сильного партнера логика развития событий, и его стремлением будет всячески способствовать “переливанию” силовых преимуществ. Параллельно с этим он будет стремиться изолировать свои отношения со слабым партнером от вмешательства внешних игроков и факторов. Предпочтительными будут двусторонние форматы, а нежелательными — многосторонние, тем более — с вмешательством международных правовых институтов. Стратегия слабого партнера должна в первую очередь быть направлена на изменение формата отношений, создание определенных правил, норм, а лучше всего — режимов решения конфликтных вопросов в разных сферах. Эффективнее всего с такими функциями справляются международные организации, поскольку сильного партнера можно заинтересовать участием в них. Последний в таком случае жертвует изолированностью своих отношений с каждым из слабых участников в обмен на институциализацию своей лидирующей роли. Если же международный режим (правило номер два) создать не получается, слабый партнер должен как минимум избегать связок конфликтных вопросов (правило номер один).

Оба эти правила были нарушены Виктором Януковичем при заключении харьковских договоренностей. В более широком контексте его подходов к отношениям с Россией этот шаг катастрофически ослабляет переговорные позиции Украины по любому спорному вопросу в обозримой перспективе.

Не прошло и двух месяцев, как новый украинский Президент отдал самые ценные свои переговорные козыри — отказ от стремления Украины в НАТО и согласие на продление пребывания Черноморского флота РФ в Севастополе — в обмен на что-то, что никак не компенсирует Украине ослабления ее геополитических возможностей и сужение свободы внешнеполитического маневра.

Этим шагом практически в самом начале президентского срока перечеркнута единственно возможная альтернатива построения отношений с Россией — на основе взаимовыгодного компромисса, содержанием которого мог бы стать отказ Украины от членства в НАТО в обмен на построение максимально отвечающей нашим интересам системы региональной безопасности. После того, как Украина закрыла для себя опцию НАТО “просто так”, ей остается только пустая, бессодержательная и попросту опасная в сложившихся геополитических условиях концепция внеблоковости. Стремительно лишившись за пятьдесят дней своего переговорного актива, украинская дипломатия теперь станет безынициативной, предсказуемой (в не лучшем смысле этого слова) и реактивной.

Складывается впечатление, что руководство украинской внешней политики не до конца отдает себе отчет в том, какую роль играет российский Черноморский флот в региональной политике, а также в том, что именно региональный уровень безопасности остается на сегодня (и на завтра) самым важным для Украины. Присутствие флота в Севастополе — это возможность проецировать российские силовые возможности на Черноморский регион (частично — на более широкие региональные комплексы: Балто-Черноморский и Черноморско-Каспийский). Это, в свою очередь, означает непропорциональное усиление влияния России на все региональные процессы, включая транзит энергоносителей, управление замороженными конфликтами и деятельность региональных организаций безопасности. Обладая такими возможностями, Россия приобретает очень разносторонний арсенал средств влияния на поведение своих соседей, лишая их возможности той самой компенсации асимметрии, к которой они должны стремиться. Непонимание этих нюансов тоже, видимо, сыграло роль в ошибочном шаге Виктора Януковича.

Нормативно-правовые, процессуальные и эмоциональные аспекты мы оставляем за скобками. Хотя нельзя не отметить, что легитимности и доверия харьковским договоренностям они не добавили. Если внешняя политика Украины в будущем будет делаться именно так — то ничего общего с профессионализмом и открытостью иметь она уже не будет.

Николай КАПИТОНЕНКО,

кандидат политических наук