Голова газового бізнесу “Нафтогазу” Андрій Фаворов: Мені приписують високі кабінети від ЦРУ до Кремля

Последние несколько лет на энергорынке гражданин США Андрей Фаворов известен как совладелец одного из крупнейших газовых трейдеров — группы “Энергетические ресурсы Украины”.

Своему сегодняшнему статусу ЭРУ во многом обязана НАК “Нафтогаз Украины”. Точнее — ее “дочке” “Укртрансгазу”, закупающей у компаний Фаворова газ неприлично крупными лотами.

Некоторые собеседники ЭП считают этот успех результатом дружбы Фаворова с главой “Нафтогаза” Андреем Коболевым.

Впрочем, тендеры “Укртрансгаза” уже давно проходят в конкурентной среде, поэтому Фаворову и Коболеву можно вменить разве что общую страсть к покеру, в который они часто играют на выходных.

Значение игры в жизни Фаворова сложно переоценить. В свое время именно благодаря покеру у него появились деньги на оплату высшего образования в США.

Основатель ЭРУ этот факт не отрицает, но с неоднозначными эпизодами своего становления в Украине не согласен. Один из них — это оптимизация налоговых платежей ЧП “ЭРУ трейдинг”.

Плохая память — не лучший спутник для игрока, но свой флеш-рояль основатель ЭРУ все-таки собрал: на прошлой неделе “Нафтогаз Украины” представил Фаворова в роли главы своего газового дивизиона. На этой должности он будет контролировать весь операционный бизнес НАК.

ЭП поговорила с Фаворовым о его новой работе, продаже доли в ЭРУ, конфликте с главой ДТЭК Максимом Тимченко, уголовных делах и налоговых рассрочках от Романа Насирова.

О карьере, спасительном покере и почему Фаворов в Украине

— Давайте начнем с самого начала. Как и когда вы решили переехать в Украину?

— Начну чуть раньше. В 2005 году я закончил Джорджтаунский университет, факультет МВА, и сразу получил предложение возглавить дирекцию по развитию бизнеса в Центральной Азии группы компаний АЕS. Это международная энергетическая компания, 26 стран, черт знает сколько мощностей.

Я работал с ними по 2009 год. Работал много где: Таджикистан, Киргизстан, Казахстан, Афганистан, Пакистан, Камерун, Турция, Лондон, Южная Африка, Мозамбик, Китай. Всюду был.

В конце 2008 года — в начале 2009 года я заканчивал проект в Камеруне по долгосрочному договору по поставке электроэнергии для алюминиевого завода и думал, чем заняться дальше. Оставаться в Камеруне большого желания не было.

Как раз тогда я получил предложение от компании Contour Global, которой тогда руководил второй человек из АЕS, возглавить развитие бизнеса в Восточной Европе. Что я и сделал.

Центральный офис по Восточной Европе был в Киеве, поэтому я переехал из Камеруна в Киев. Офис был на Подоле, жил в центре. Мне понравилось. Поэтому когда я получил приглашение от компании ДТЭК возглавить направление по экспорту электроэнергии, я согласился и перешел сюда. Вот уже почти десять лет здесь.

— Это правда, что деньги на свое образование вы выиграли в покер?

— Да, это факт. Я примерно с конца 1990-х по 2005-й много играл. Мне было интересно.

Кроме того, я много учился. Читал книжки, изучал математику, матанализ делал, подходил к этому очень серьезно. Наверное, этот процесс становления сыграл важную роль в том, как я принимаю решения, оцениваю риски.

— Работу в ДТЭК вам предлагал Максим Тимченко?

— Да. А потом, спустя примерно два года, он же предложил мне возглавить всю коммерческую дирекцию ДТЭК.

— Из ДТЭК вы ушли из-за конфликта. Что не поделили? (По данным источников ЭП, в 2014 году Фаворов настаивал, чтобы его назначили главой ООО “ДТЭК энерго”, управляющего всем энергетическим бизнесом СКМ, но Тимченко выбрал Всеволода Старухина. — ЭП.)

— У нас было разное видение: я высказал, что думаю, а было принято другое решение. Поэтому я ушел и основал собственную компанию.

— Как называлась ваша первая личная компания в Украине?

— Первая компания, которую я открыл, называлась Sanfort Global. Это была ошибка. Потом я открыл компанию “Энергетические ресурсы Украины”.

— В 2015 году, когда вы только начинали работать самостоятельно, ЭРУ уже получила от ГФС рассрочку на 236 млн грн.

— Это несостыковка в законодательстве. Импортер газа должен был по сути платить НДС дважды за один период. Сначала ты платил НДС таможне, а потом должен был заплатить тот же НДС при продаже.

То есть ГФС должна ЭРУ точно такую же сумму, как должны мы. Но ту сумму, с точки зрения оборотных средств, загнать туда и получить обратно невозможно. Пришли в суд и объяснили эту ситуацию. Разбирательства идут до сих пор.

— У вас было ЧП “ЭРУ трейдинг”. Раньше эта компания называлась ООО “Компьютеры”. Она была основана в 1997 году в Харькове. Почему вы купили именно эту фирму, а не создали компанию с нуля?

— Был тендер на доступ к международным сечениям на экспорт электроэнергии. Мы не успевали создать собственное юрлицо и получить лицензию на экспорт электроэнергии, которая необходима для участия в тендере. Поэтому купили то, что было под рукой.

— Чем занималось ЧП “ЭРУ трейдинг”?

— Сначала пытались заниматься экспортом электроэнергии, а потом начали заниматься в том числе импортом, торговлей газом.

О знакомстве с Коболевым, хорошей зарплате в “Нафтогазе” и продаже доли в ЭРУ

— В 2015 году Подольское управление полиции Киева открыло уголовное производство в отношении “ЭРУ трейдинг”.

В нем указывалось, что вы, руководитель этой компании, подали налоговую накладную, из которой следовало, что ЧП продавало сжиженный газ на рынке по 7,46 грн при его рыночной стоимости больше 6 тыс грн.

— Это бред. Мы ходили на допросы, отвечали на все вопросы. У нас были юристы. Я считаю, что это были надуманные дела. Ничего в суде нам не предъявили, ни до каких судебных разбирательств это не дошло, но нервы потрепали.

— В судебных реестрах есть решения по этому уголовному делу.

— Да, по некоторым делам продолжаются разбирательства. Факт ведения хозяйственной деятельности в Украине…

— Давайте поможем объяснить читателю, как у вас получилось продавать газ по 7,46 грн?

— Это арифметическая ошибка. В налоговой отчетности была неправильно поставлена запятая в стоимости газа в накладной. Нам вменили, что мы вносим заведомо неправдивые ведомости в первичные документы. Это дело закрыто за отсутствием правонарушения.

— Ошибка вашей компании?

— Чья ошибка, я не помню, но в итоге мы ее откорректировали или они ее откорректировали.

— Говорят, что откорректировали ее после того, как вы заплатили “вознаграждение” и закрыли неуплаченный НДС по этому делу.

— Это 2015 год, я не помню.

— Это было всего три года назад.

— Знаете, сколько транзакций было? Сколько раз к нам приходила с проверками ГФС?

— ЧП “ЭРУ трейдинг” покупало газ у компании “Карпатыгаз”?

— “ЭРУ трейдинг” работало со всеми, с большим количеством рыночных участников.

— Есть документы, из которых видно, что вы покупали газ у “Карпатыгаза” (компания, которая занималась продажей ресурса, принадлежащего государственной “Укргаздобыче”. — ЭП)  как раз тогда, когда “Укргазвыдобування” расторгало с ней отношения в суде.

Учитывая ваши дружеские отношения с Коболевым, который тогда активно боролся с “Карпатыгазом”, нет ли здесь конфликта интересов?

— Никакого конфликта интересов между мной, Андреем Владимировичем Коболевым и НАК “Нафтогаз” нет.

— Конфликт интересов мог быть в том, что вы покупаете газ у предприятия, против которого воюет Коболев.

— Секунду. Во-первых, мне нужно понять, о какой сделке вы говорите. Если уж мы говорим о конкретике, дайте я хоть посмотрю на эти документы. Опять же, четыре года деятельности компании ЭРУ, лидирующий трейдер на рынке, у нас было огромное количество сделок со всеми.

Я не помню, были ли у нас сделки с “Карпатыгазом”, когда, на каких условиях, но я уверен, что все сделки, которые были сделаны, были сделаны в правовом поле.

— Когда вы познакомились с Коболевым? В каком году? При каких обстоятельствах?

— Я с ним познакомился в марте 2014 года. Его тогда только назначили главой “Нафтогаза”. Мы встречались с ним, с министром энергетики Проданом (Юрий Продан, экс-глава Минэнерго с февраля по декабрь 2014 года. — ЭП) для обсуждения вопросов по импорту газа по реверсу.

— Предложение возглавить “газовый дивизион” вы получили от Коболева?

— Да.

— Почему вы согласились возглавить дивизион? Какая у вас мотивация?

— Это самая интересная, самая большая возможность для профессиональной самореализации.

Последние полтора-два года я отошел от дел в своей компании. Мой партнер (по компании ЭРУ. — ЭП), Ярослав Мудрый, вел практически всю деятельность, а я был акционером. Честно сказать, мне кажется, что у меня еще остался запас сил, энергии, знаний, опыта, чтобы реализоваться в нефтегазовой отрасли.

— То есть речь идет об амбициях?

— Я амбициозный, азартный человек, не буду скрывать. Более интересной задачи, чем быть частью команды, которая пытается укрепить энергонезависимость страны, я не знаю. Мне, конечно, интересно быть частью этой команды.

— То есть гражданин США, состоявшийся в Украине как бизнесмен, не возвращается в свою комфортную страну, а остается в Украине и даже продает здесь свой бизнес, чтобы помочь этой стране укрепить ее энергонезависимость, получая при этом небольшую зарплату. Так?

— Кто вам сказал, что у меня небольшая зарплата?

— Какая у вас зарплата?

— Цифру не назову, но скажу, что зарплата у меня абсолютно рыночная. Она соответствует тому уровню зарплат, которые я получал в ДТЭК. Как говорит мой папа, зарплата хорошая, но маленькая.

— Ради чего вы пришли в “Нафтогаз”?

— Я пришел сюда ради профессиональной самореализации, но понятное дело, я не благотворительная организация, я знаю, сколько стоит мой труд и какая добавленная стоимость. Поэтому я хочу, чтобы у меня была рыночная компенсация за те усилия, которые я буду предпринимать.

— Хорошо, давайте попробуем на языке цифр. Какая среднегодовая маржинальность группы ЭРУ?

— Эта закрытая информация.

— Предполагаю, что это десятки миллионов гривень. (За 2017 год доход ООО “ЭРУ трейдинг” и ЧП “ЭРУ трейдинг” от реализации продукции составил в общей сложности 11 млрд грн. Суммарная чистая прибыль этих двух компаний превысила 60 млн грн. — ЭП.)

— Да, можно говорить о таком размере.

— Эта цифра уступает вашей сегодняшней зарплате. Значит, вы в “Нафтогазе” точно не ради денег. Ради чего?

— Давайте по порядку.

Во-первых, мне принадлежит только треть компании ЭРУ, поэтому и потенциальных дивидендов тоже будет только треть.

Во-вторых, любой трейдерский бизнес — это капиталоемкий бизнес, и мы как акционеры практически не вынимали деньги из компании, чтобы у нас была возможность больше покупать газа и больше его реализовывать.

Сейчас, когда я решил продать свою долю в ЭРУ, это дает мне возможность выйти в кеш, вытащить деньги из компании. Это что касается личной мотивации. Еще я хочу сказать, что тот момент в моей карьере, когда я был мотивирован зарплатой как главным моментом, наверное, уже давно прошел.

Теперь мне интересно делать какие-то вещи, которые до меня не делал никто и которые помогают мне самореализоваться. Мне вчера исполнилось 43 года, я считаю, что у меня еще есть пять-семь лет активной работы. А что мне еще делать?

Я в Америке не работал с 2005 года. У меня нет там особого нетворка, а здесь мне интересно, здесь живое, здесь можно смотреть, как с нуля создаются индустрия, рынок, компании. Что может быть более интересно, чем это?

И масштаб проблем, которые решаются, феноменален. Это очень интересно для азартного, увлеченного человека, которым я являюсь. Наверное, моя покерная история, которую вы подняли, служит лишним доказательством правоты моих слов.

— У Коболева, который пригласил вас на работу, срок полномочий искает через полгода и нет никакой гарантии, что с ним продлят контракт. Если он уйдет, вас “уйдут” автоматически.

Зачем бросать успешный бизнес, который вы создавали пять лет, ради возможности поработать пять месяцев?

— Это просто бизнес-решение. Условия, о которых мы договорились с партнерами, меня устраивают, я принимаю это предложение, я меняю акции на деньги. Это нормально. Поработаю здесь, пока всем не надоем, а потом посмотрим, что буду делать дальше.

— Свою долю в ЭРУ вы продали без опциона на возврат?

— Да.

— Когда может быть завершен процесс продажи вашей доли в ЭРУ?

— Надеюсь, до конца года.

— Можете подробнее рассказать об условиях, которые вам предложили в “Нафтогазе”? На какой срок вы подписываете контракт?

— Контракт конфиденциален, я не могу его раскрывать, но скажу, что для руководителя такого уровня в этих рынках, для Украины это нормальная компенсация. Если сравнивать с западноевропейскими или даже российскими похожими компаниями, то это гораздо ниже их уровня.

— Контракт уже подписан?

— В процессе.

Об интересе к “Центрэнерго” и будущей борьбе с Фирташем

— “Нафтогаз” — не первое госпредприятие, на которое вы устраивались. До этого вы пытались попасть на должность главы “Центрэнерго”. Какая мотивация была у вас тогда?

— Я конкурентный, азартный человек. Мне хотелось продемонстрировать, что я могу сделать как гендиректор крупной энергетической компании.

— Раньше вы заявляли о планах приватизировать “Центрэнерго”. Вы хотели возглавить компанию, которую в процессе собирались приватизировать?

— Я хотел возглавить компанию, возможность приватизации которой обсуждалась. Мы активно работали с европейскими и американскими компаниями и фондами, которые планировали профинансировать наше предложение.

Логика была простая: в 1996 году, когда я работал в АЕS, мы купили большую электростанцию за 3 млн долл, очистили ее от левых схем, сделали чистыми закупки, увеличили выработку, провели ремонты. В общем, сделали хорошую компанию и в 2008 году продали ее за 1,5 млрд долл.

Мы думали, что можем сделать то же самое с “Центрэнерго”, и поэтому хотели ее приватизировать. Потом приватизацию отменили, но желание сделать что-то похожее с “Центрэнерго” не исчезло, поэтому я подался на предложение.

— Я могу согласиться с профессиональной амбициозностью в “Нафтогазе”, но “Центрэнерго” — не та компания, где можно реализовывать свою амбициозность.

— Я конкурентный человек, я хотел показать, что могу вести бизнес такого типа лучше, чем мои бывшие работодатели.

— ЭРУ уже не рассматривает вариант приватизации “Центрэенрго”?

— Скажу честно: публиковать за месяц условия тендера и дать месяц, чтобы поднять 200 с хвостиком млн долл в Украине перед выборами, с военным положением — это нереально.

Мы попробовали, поспрашивали людей, с которыми раньше работали, по поводу финансирования, но они проинвестировали кто в Нигерию, кто еще куда-то, кто-то вообще в уголь уже не смотрит. То есть те козыри и наработки, которые у нас были, мы не смогли “склеить”.

— Поговорим о вашей нынешней должности. Какие у вас ключевые обязательства?

— Грубо говоря, это три ведра ответственности.

Первое — “Укргазвыдобування”. Я считаю, что сейчас там очень сильная команда. То, что они сделали, чтобы удержать добычу на этом уровне, само по себе достижение.

Второе — выстроить сильную рыночную коммерческую стратегию. Может быть, нам нужно покупать больше газа летом и хеджировать поставки зимой, чтобы удержать спред, и таким образом экономить на закупках.

Видение Коболева, которое я разделяю: он хочет, чтобы “Нафтогаз” стал, грубо говоря, Statoil Украины. Для этого недостаточно хорошо закупать для покрытия нужд короткой позиции. Для этого нужно думать системно и не на месяц вперед, а на квартал, год, три и формировать свою базовую позицию.

Третья часть — это ритейл. Предполагается, что скоро откроется рынок для поставок газа для населения. Это, надеюсь, позволит изменить восприятие НАК среди населения. У меня тоже есть идеи, как к этому подойти, но стратегию дальнейшего развития этого сегмента мы в ближайшее время будем обсуждать с набсоветом.

— Давайте поговорим о рознице подробнее. Этим бизнесом занимаются облгазы, большинство которых контролирует Дмитрий Фирташ. Каким образом вы планируете заменить облгазы на “Нафтогаз”?

— Не хочу давать лишние детали по поводу своей стратегии до согласования с набсоветом, но скажу, что из “Нафтогаза” нужно делать клиенториентированную компанию, и этим можно заниматься.

После открытия рынка не будет препятствий для подписания прямых контрактов с “Нафтогазом”. Облгаз будет выступать в роли транспортера этого газа.

У “Нафтогаза” должны быть возможности и навыки, чтобы занять эту нишу на рынке. Я хочу привнести свой опыт в построение данного процесса. Я занимался ритейловской компанией в Камеруне. Так плохо, как было там, не было нигде.

— Вы знаете, что Олег Прохоренко не исключает своего ухода из “Укргазвыдобування”? Как вы собираетесь оставлять его в компании?

— Я очень высоко ценю все, что Олег и его команда сделали для компании, но у нас нет рабства, каждый человек волен принимать то решение, которое он хочет. У меня не было разговора с Олегом по этому вопросу. На следующей неделе я хочу провести с ним больше времени. Надеюсь, мы найдем общий язык и сможем нормально работать вместе.

— У вас есть вариант, кем заменить Прохоренко, если он уйдет?

— Я не думал. Я вникаю в дела. Третий или четвертый день я хожу по НАК в новой роли. Я не считаю это тем вопросом, который сейчас стоит на повестке дня.

— Сейчас обсуждается возможность разделения “Укрнафты” на бизнес нефти и газа. Зачем на этой стадии Коболев предложил Прохоренко возглавить “Укрнафту”?

— А есть такое предложение?

— Есть.

— Мы о нем не знаем, честно скажу.

— Вы поддержите идею перехода Прохоренко в “Укрнафту”?

— Я не знаю, идея ли это Коболева. Это точно вопрос не по адресу. Я буду разыгрывать те карты, которые мне сдадут. Так хорошо, как могу. Если я не могу повлиять на ситуацию, то я попытаюсь о ней не переживать. Все равно бесполезно.

“Чьих будет” Фаворов и почему он умнее команд Ахметова и Пинчука

— По поводу начала работы ЭРУ в Украине. Ее стремительный рост с первых дней связывали с вашим доступом в высокие кабинеты.

— Мне приписывают высокие кабинеты от ЦРУ до Кремля и все посередине. Я уже перестал на это обращать внимание.

— Вы знакомы с Борисом Ложкиным?

— Я случайно познакомился с Ложкиным при входе в “Мистецький арсенал”. Как раз тогда журналист Алексадр Дубинский написал, что я его ставленник.

Я сказал: “Борис, очень хочу с вами познакомиться, теперь я знаю, как выглядит мой начальник”. Он даже не понял, кто я такой, вежливо пожал руку и пошел дальше.

Меня мучили вопросами “чьих он будет?”. Когда-то я был “дтэковским” ставленником, потом “ложкинским”. Кого мне только не приписывали в наставники. У нас есть профессиональная команда, которая работает над тем, что нам нравится, и пытается делать это хорошо.

— Это та ниша, где решения административного ресурса либо ломают все, либо “выносят в космос”.

Вопрос в том, почему вы оказались в категории тех, кому не сломали? Не нужно же быть семи пядей во лбу, чтобы купить газ за границей и продать в Украине.

— Не нужно же быть семи пядей во лбу, чтобы “покалякать что-то в газетке”. (Фаворов попросил уточнить: он имел в виду, что говорить таким образом о работе журналистов так же некорректно, как и утверждать, что не нужно иметь семи пядей во лбу для торговли газом. — ЭП.)

Я очень трепетно отношусь к таким формулировкам. Нужно! Мы в 2013 году после реформы рынка сделали это первыми. Мы стали первой компанией, которая начала импортировать независимо.

Да, у нас был зазор, мы были умнее и опытнее, чем наши конкуренты. Примерно первый год, а потом нас догнали.

— Умнее команд Виктора Пинчука или Рината Ахметова…

— На тот момент да, потому что ни у кого не было такого опыта.

— С кем вы договаривались, чтобы начать сотрудничество с ОПЗ?

— Завод стоял. Мы увидели возможный спред, сделали предложение и выиграли тендер. Почему? Потому что мы в рынке. Мы видим, сколько стоит газ и сколько стоит карбамид. Если из одного можно сделать другое, в процессе заплатив заводу и заработать какую-то маржу, то почему нет?

— После вашего ухода там было несколько скандалов. Последний случай — компания ETFX UK GROUP LLC из Омана выиграла конкурс, но ее не пускают на завод. Представители этой компании к нам приходят и говорят: “Нас приглашают в ФГИ и спрашивают, как вы нас отблагодарите”.

— Завод стоял. Это было большое преимущество. Когда мы подали предложение, мы также выдвинули очень жесткие условия, потому что не хотели, чтобы рынок двинулся против нас. Мы готовы были работать, если бы могли зафиксировать цену на газ.

— Как состоялось ваше знакомство с Андреем Гмыриным? (Помощник экс-главы ФГИ Игоря Билоуса, который был связан с компанией “Агро газ трейдинг”. Эта компания продавала произведенные на ОПЗ удобрения. — ЭП.)

— Мы искали рынки сбыта. На нас вышла компания, которая была заинтересована войти в процесс закупки-продажи карбамида. У нас не хватало оборотных средств. Мы хотели продать продукцию, которая была на складе, чтобы закупать газ и дальше работать. Мы договорились с Гмыриным и реализовали нашу продукцию.

— Гмырин связан с экс-главой ФГИ Игорем Билоусом. Не могло ли быть такого, что вас “сыграли в темную” через Гмырина?

— У меня нет никаких оснований так думать. Это были чисто коммерческие переговоры: объем, цена, условия оплаты, график отгрузки.

— Хорошо, спросим по-другому: если бы не Гмырин, то ваш бизнес на ОПЗ закончился бы раньше?

— Наверное, да. На экспортный рынок мы “закруглялись”, а тут на нас вышли и выкупили рынок внутренних продаж.

— Вы также говорили о возможной приватизации ОПЗ. Эта идея отпала?

— Экономическая рациональность и ценность ОПЗ есть тогда, когда есть спред. В тот момент мы видели, где можем зафиксировать газ, где можем зафиксировать карбамид. Видели, что два-три года можно попытаться что-то склеить, чтобы этот спред зафиксировать и сфокусироваться на оптимизации операционной деятельности.

Однако мы предполагаем, а рынок располагает. Спред “схлопнулся”. Это чисто трейдеровская тема. Сотни миллиардов были сделаны хорошими трейдерами, но и сотни миллиардов были ими потеряны.

— ОПЗ не может работать без газа, “Центрэнерго” — без угля. Вы не обращаете внимания на эти проблемы и с легкостью рассматриваете приватизацию этих компаний. Как вы сможете найти уголь и газ?

— Если бы это было просто, то все бы это делали. Сейчас на рынке импорта газа очень конкурентная среда. Из-за конкуренции маржи осталось очень мало. Я работаю на постсоветском пространстве 10-15 лет. У меня есть опыт.

Я по-другому смотрю на некоторые риски. Я знаю, что риски есть, но я примерно понимаю, как их можно закрыть. В этом есть добавленная стоимость любого управленца и менеджера.

— То есть организовать поставку угля и газа — для вас не проблема?

— Я организовывал поставки угля лет десять своей карьеры. Я понимаю плюс-минус баланс спроса и предложения.

— Так вы просто потенциальный вице-премьер по ТЭК.

— Я не могу, у меня американское гражданство.

— У вас есть вид на жительство?

— Да, ПМЖ.

— Украинское гражданство не планируете получать?

— Нет.

— У вас российский и американский паспорта.

— И украинское ПМЖ.

— Если Россия начнет полномасштабную войну с Украиной, то в Киеве должны оставаться стратегические управленцы, от которых зависит работа целых отраслей. В вашем случае — это газовая отрасль. Вы останетесь в Киеве?

— Скажу честно: я не хочу об этом думать. Я хочу сделать свой вклад, делать то, что мне доставляет реальное удовольствие. Я не буду переживать о том, что я не могу контролировать. А я не могу контролировать, что какой-то человек в Кремле может сделать дальше.

— Вы останетесь в стране?

— Я скажу так: у меня есть дети. У меня нет ответа на ваш вопрос, но есть обязательства перед ними, чтобы они, дай Бог, иногда папу видели, желательно живым. Я буду принимать решение, исходя из ситуации, которая будет на тот момент.

Дмитро РЯСНИЙ, Микола ТОПАЛОВ