Голова Erste Bank: у нас багато вільних грошей

Erste Bank розвивав банківський бізнес в Україні з нуля. Спочатку він хотів придбати банк “Аваль” у його перших власників Федора Шпига та Олександра Деркача, але згодом австрійці передумали або не домовилися про суму угоди.

Очевидно, сьогодні у банку радіють, що їм тоді не вдалося придбати “Аваль”, у якого зараз виявилося чимало проблем.

На прохання акціонерів Erste колишні власники “Авалю” створили для них невеличкий банк “Престиж”, який у кінці 2006 року австрійці й купили.

До кризи Erste Bank позиціонував себе як один з найбільш активних та жорстких гравців на ринку іпотеки та автокредитування. Будучи невеликим банком, Erste став одним з лідерів у цьому сегменті.

Однак криза закрила для австрійців сегмент кредитування населення, і сьогодні банк впроваджує карткові проекти та електронні системи платежів для існуючих клієнтів. Erste також виступає активним гравцем на ринку ОВДП та ПДВ-ОВДП.

Павел Цетковський розмовляє російською добре, але з яскраво вираженим чеським акцентом. В український банк він прийшов у момент його купівлі, залишивши посаду члена ради старших директорів чеської дочки групи.

Спочатку він був членом ради директорів, а з 1 вересня 2010 року очолив банк.

Ринку він найбільше запам'ятався своїм недавнім гучним висловлюванням, що старий бізнес банків — брати дешево за кордоном і кредитувати населення в Україні — більше не працюватиме. Тоді колеги-банкіри його жорстко критикували.

В інтерв'ю “Економічній правді” він продовжив відстоювати цю тезу, а також розповів про банківський бізнес по-українськи очима європейця.

- Павел, вы регулярно общаетесь со своими коллегами из европейских банков Erste Group. Скажите, в Европе действительно ждут второй волны кризиса или это искусственно раздуваемый ажиотаж?

— Вы будете говорить с десятью людьми, и будет десять мнений. Ответ на вопрос, выглядит рецессия как V или как W, зависит от того, с кем вы говорите, и какие они имеют собственные пожелания.

В общем, если спросить любого политика или банкира, все скажут, что это V. Может быть, некоторые хедж-фонды и независимые экономисты будут говорить про вероятность еще одного обвала только для того, чтобы было интереснее.

Если таки случится повторная рецессия, тогда они скажут, что были правы. А если не случится, ничего особенного не произойдет.

- А вы как полагаете?

— Я думаю, что второго масштабного спада, как, например, в 1998-1999 годах, не будет. Однако я далеко не оптимист и не жду никакого обещанного роста валового продукта в Европе или, скажем, в расширенной Европе.

- Как сейчас выглядит рынок капитала Европы?

— За последние девять месяцев ситуация успокоилась. Рынки капитала открытые. Правда, относительно прайсинга они намного дороже, чем были до кризиса. Это связано с тем, что кризис еще не закончился. Кроме обвала рынка недвижимости, есть другая популярная тема — это задолженность некоторых государств.

- Вы имеете в виду Грецию?

— Греция, Испания, Португалия, Ирландия.

- Может ли сейчас украинский Erste Bank выйти на рынок и взять полмиллиарда долларов или евро?

— Полмиллиарда долларов или евро нам не нужно, у нас есть свои свободные, как минимум, 120 миллионов долларов. К тому же, нет смысла это делать, потому что получится дороже, чем сделать то же через материнскую компанию.

Кроме того, Erste Bank в Украине небольшой, значит, нам нет смысла выходить на мировые рынки капитала. Может, через два-три года ситуация изменится.

- А если мы говорим не про Erste Bank, а про крупный банк с иностранным капиталом, работающий в Украине? Сколько для него будет стоить, скажем, трехлетнее или пятилетнее фондирование в евро или долларах?

— Для банка, который похож на нас, привлекать финансирование в евро или долларах на внешних рынках нет смысла. Если же абстрагироваться от этого и сделать экспертную оценку, то ниже 8% годовых не получилось бы.

Это мы говорим про трехлетнее фондирование в долларах для украинского учреждения, которое пользуется хорошей репутацией.

- Видите ли вы, куда сегодня пристроить вот те 120 миллионов евро, которые у вас есть?

— Эффективно в Украине — нет.

- Что с ними можно сделать? Если вдруг Нацбанк не разрешит кредитовать предприятия-неэкспортеры в валюте?

— Есть смысл держать в безрисковых активах или на корсчетах, а также вернуть тем, у кого одолжили. Сегодня финансировать предприятия довольно сложно, и спроса на сотни миллионов долларов сейчас на рынке также нет.

- А экспортеры сейчас ищут кредиты или им достаточно? Есть ли “драка” за экспортеров между банками?

— Да, сейчас экспортеры очень интересны банкам, но далеко не все экспортеры имеют запас прочности на своих балансах, чтобы брать дополнительные займы. Уже до кризиса корпоративный сектор Украины взял довольно много кредитов.

Да, есть случаи, когда компании развивались даже во время кризиса, и у них появилась возможность увеличить займы. Однако в среднем большого зазора для увеличения финансирования украинских предприятий я не вижу. При этом понятно, что сейчас идет перераспределение клиентов между банками.

- Банки не думали создать компанию-прослойку, “загнать” на нее валюту, чтобы уже она выдавала займы в валюте, например, в статусе финансовой компании? Вы отрабатывали такие или другие схемы?

— Такая схема не работает, потому что есть законодательство, согласно которому нефинансовые учреждения должны получать отдельные лицензии НБУ на каждую валютную операцию, а это процесс сложный и медленный. То есть по такой схеме бизнес получается ненадежным, и его очень сложно планировать.

- Вы в Нацбанк обращались? Будет он открывать валютное кредитование?

— Смягчение отношение Нацбанка к валютному кредитованию предприятий в интересах и бизнеса, и банков. Хотя инициативы по частичному возобновлению валютного кредитования юрлиц и есть, но пока ситуация остается неизменной.

- А вы заметили какие-то изменения в работе Нацбанка после того, как поменялись несколько менеджеров среднего звена?

— Нет, поведение Нацбанка очень-очень стабильное.

- С приходом новой власти у некоторых крупных предприятий поменялись собственники. Классические примеры — ММК имени Ильича и “Стирол”. Насколько массовое это явление? Вы видите процессы смены собственников у крупных предприятий-клиентов?

— Erste Bank — не самый крупный банк в Украине. Среди наших клиентов крупные металлургические конгломераты занимают не самую большую долю. Поэтому мы наблюдаем процессы изменения собственников со стороны, но пока не можем сказать, идет ли это на пользу отношениям банка и клиента.

- Я вернусь к Европе. Какая там ситуация относительно ипотечных займов? Какое сейчас отношение к ним и в Западной и Восточной Европе?

— Отношение не сильно поменялось. В Европе ужесточились некоторые правила, но не критично. Застой ипотечного рынка не связан с тем, что банки не предлагали ипотечные кредиты или ужесточили свои подходы.

Сильно просел интерес заемщиков покупать недвижимость, потому что делать это как инвестиции невыгодно, к тому же сохраняется неопределенность рисков. Население не хочет брать на себя какие-либо обязательства.

- Средний европеец как-то пострадал от кризиса? Или это украинец пострадал, а европейца немного потрясло?

— Все пострадали, только вопрос, кто в какой мере. Украинцы действительно пострадали больше, чем, например, средний венгр. Безусловно, антикризисные госпрограммы в Европе позитивно повлияли на благосостояние европейцев.

Например, благодаря программам замены старого автомобиля на новый, которые проходили сразу в нескольких европейских странах в 2009 году, не было значительного спада в продажах новых машин. Так, “Шкода”, основной производитель в Чехии, показала рекордные продажи.

- Как в Украине обстоит дело с ипотекой? Вроде постоянно падают декларируемые ставки. А что происходит со спросом?

— Ситуация со спросом похожа на европейскую. Точно так же часть покупок недвижимости, которые делались с целью инвестиций, сейчас исчезла. К тому же, уровень процентных ставок в Украине таков, что сейчас очень тяжело и невыгодно брать на себя ипотеку. По-моему, сейчас самые низкие ставки — 21-23%.

В Чехии рынок начал двигаться, когда процентные ставки просели ниже 13%. До этого ипотека предоставлялась, но спрос на нее был не очень сильный.

В Украине ипотека — дорогой продукт, учитывая стабильную инфляцию. Если в 2010 году инфляция будет ниже 10%, а уровень номинальных процентных ставок останется высоким, то реальная ставка получится выше 10%, а это много.

С другой стороны, банки продолжают политику дорогих депозитов, ставки по которым сохраняются не уровне 16% за год.

- По нашей информации, в августе-сентябре много банков разослали своим клиентам письма, в которых сообщили, что им понижается процентная ставка по депозиту. Скажем, получали 16%, а теперь — 13%. У вас так же?

— Мы этого не делали, не делаем и не будем делать. Мы и во время кризиса не повышали ставки по кредитам для своих клиентов.

По действующим срочным депозитам мы также не понижали ставки. Кроме того, мы предлагаем клиентам сберегательные продукты — депозиты до востребования с плавающей ставкой, которая зависит от суммы на счету.

Мы также предлагаем клиентам депозит, ставка по которому зависит от ситуации на межбанковском рынке и может меняться каждый день.

Если же есть срочный депозит, скажем, под 12% на шесть месяцев, тогда не вопрос — мы ставку держим. Это один из принципов надежного банка.

- Каким вы видите новый среднерыночный уровень ставок по депозитам в гривне, на который перейдет вся банковская система?

— Если я бы привел свое восприятие банковского бизнеса из Европы, то когда учетная ставка Нацбанка на уровне 7,75%, а уровень инфляции в районе 8%, тогда справедливая, хотя это философское понятие, ставка была бы максимум 10%. Тогда и кредитование в гривне вполне могло бы быть под 14-16%.

Однако в Украине есть некоторые нюансы. Например, здесь слишком много банков, которые нуждаются в ликвидности. Значит, они готовы платить очень высокие ставки, и этим портят, как вы сказали, среднерыночную ставку.

- Насколько быстро самые устойчивые банки перейдут к 10%?

— У первой двадцатки банков, за исключением тех, которые находятся под временной администрацией, проблем с ликвидностью нет. Если бы первая десятка снизила свои ставки по депозитам с 16% до 10% в год, наверное, дошло бы до перетекания денег к мелким банкам, которые нуждаются в ликвидности.

Это бы отразилось на рыночной доле ведущих учреждений, что их собственники восприняли бы без восхищения. То есть большие банки, имеющие ликвидность, пробуют найти равновесие между тем, что еще имеет какой-то экономический смысл, и сохранением таких качественных показателей, как “доля рынка”.

Свой запас ликвидности банки могут с толком инвестировать в государственные бумаги Украины либо НДС-облигации. В лучшем случае, они приносят доход 12-13%, а процентные ставки выше этого уровня достаточно сомнительны.

- Не получается ли так, что банки переплачивают за ресурс и не могут его никуда вложить?

— Мое личное мнение — да, украинская банковская система переплачивает за ресурс, но сделать с этим ничего нельзя.

- Erste Bank заявил о покупке 12% первой эмиссии НДС-облигаций. Сколько денег вы уже потратили на эти бумаги, какой был дисконт?

— Наш портфель составляет 100 миллионов гривен, и мы ведем переговоры о новых покупках. Также мы покупаем НДС-облигации для клиентов, выступая брокером для предприятий, которые хотят инвестировать в НДС-облигации.

- А что будет после НДС-облигаций? На чем планируете зарабатывать?

— Не будет НДС-облигаций — будут гособлигации, не будет гособлигаций — будут кредиты клиентам. Самый вероятный вариант — будет просто все: и НДС-облигации, и облигации предприятий, хотя они сейчас неликвидные, и кредиты.

Можем говорить, что сейчас время затишья, или несильной активности в кредитовании, хотя оно уже возвращается. Может, через два года будет бум кредитования. Тяжело сказать. Но в каждой ситуации есть куда вложить деньги.

- Erste Bank традиционно работал с физическими лицами. Понятно, что этот рынок не оживет в ближайшие полтора-два года. Куда вы двинетесь?

— Да, в кредитовании большого роста, наверное, не будет. Однако есть пассивная сторона банковских балансов, то есть текущее счета и срочные депозиты. В этом направлении мы планируем рост объемов на 15-20% ежегодно, если не больше.

Говоря об активной стороне балансов, мы ожидаем, что свободные ресурсы будут идти в госзаймы, облигации или корпоративный бизнес. Хотя я уже сказал, что для финансирования корпоративного бизнеса есть серьезные ограничения.

- Летом вы обронили фразу, что в ближайшее время бизнес по схеме “взял дешевое фондирование у материнского банка и выдал его в Украине” не будет развиваться. Опрошенные мной банкиры с этим не согласны.

— Деньги акционерного капитала будут заходить, это факт, потому что процесс докапитализации банков еще происходит, а с ростом балансов он продолжится.

Капитал также можно будет использовать для финансирования ряда больших инфраструктурных проектов. Однако я думаю, что они будут профинансированы напрямую из-за рубежа, а не локальными дочками финансовых групп.

Можно также финансировать какие-то проекты под гарантии государства или, например, Европейского банка реконструкции и развития. Есть возможность размещать ресурсы, кредитуя корпоративный бизнес в долларах, хотя мы не ожидаем масштабного роста корпоративного кредитования в валюте.

Данные НБУ показывают, что в корпоративном бизнесе объем кредитов растет, но только в гривне. Часть ссуд в долларах или евро падает. И я пока не вижу причин, почему этот тренд должен пойти в обратную сторону, если, конечно, совсем не поменяются регуляторные подходы Нацбанка.

- Могут ли банки найти новый сегмент клиентов, чтобы их кредитовать?

— Нет. Уже сейчас соотношение займов, выданных физлицам и юрлицам в Украине, находится на уровне Польши или Венгрии. Хотя, конечно, этот уровень ниже, чем в Западной Европе.

В процентном соотношении к ВВП кредитование украинской экономики уже довольно высокое. Дальше оно будет развиваться вместе с ростом номинального ВВП. Новый чудесный сегмент клиентов, который жил под землей, не появится.

- А масштабы теневой экономики не играют никакой роли?

— Теневую экономику кредитовать невозможно.

- Как скоро предприятия очистят баланс от старых долгов?

— Предприятия имеют в основном краткосрочные долги, это одна из бед. Они не могут рассчитаться с кредиторами, и банки вынуждены идти на продление.

- Когда может наступить переломный момент?

— Это зависит от каждого индивидуального случая. В общем, продление старых займов будет продолжаться полтора-два года.

Если предприятия будут иметь замечательный проект, подписанные экспортные контракты с Россией или какой-то страной ЕС на 20 лет, — да, кредитовать можно. Однако мы говорим про экономику в среднем.

- А вам не страшно, что банки вашего уровня не наращивают активы, а Приватбанк даже во время кризиса накачивает свой баланс?

— Чтобы комментировать этот вопрос, надо видеть, что стоит за цифрами. У меня нет такой информации, и ответа на этот вопрос тоже нет. Кстати, думаю, есть очень мало людей в этой стране, которые смогут на него ответить.

- Скажите, а много банков исповедует ту же модель, что и вы? Набрать клиентов, начать зарабатывать и не иметь амбиции стать “вторым Приватбанком”.

— Банковский рынок специфичен тем, что в одно время стратегия у всех приблизительно одинакова. Три года назад была универсальная стратегия: рефинансироваться за рубежом и выдавать кредиты дома. Ссуды составляли основную доходную часть, и на все другое не смотрели, это было не так интересно.

Сегодня стратегия другая: работай с базой, которая есть, изучай своих клиентов, их потребности и возможности. Если удается, попытайся привлечь новых клиентов, но не путем кредитования, а через депозиты и текущие счета.

- А вы не хотите совершить какую-то революцию? Ведь если каким-то путем идет большинство, там большого заработка нет.

— Мы традиционный банк. Мы не пытаемся выпускать 20 новых продуктов или схем, а потом брать ту, которая себя оправдает. Мы работаем с существующим портфелем и существующими клиентами, стараемся отвечать их потребностям. Для нас в этом нет ничего революционного, это нормальная работа.

Одно из последних изобретений — оно не только наше — плавающие ставки на кредитование. Идея в том, что масштабное или динамичное кредитование клиентов под фиксированную ставку даже на пять лет в гривне сейчас в Украине довольно рисковое. А кредит на десять лет, но с плавающей ставкой, — вроде нормально.

Мы также постоянно расширяем услуги с текущими и карточными счетами, которые не слишком часто используются в Украине, например, платежное поручение, но это обычный продукт, который, по нашему мнению, не является революционным.

Новый для Украины, но уже традиционный для Европы продукт — информационные банковские программы для смартфонов.

Уже сейчас наши клиенты — пользователи смартфонов, в том числе в Украине, загрузив в телефон программу, могут найти ближайшее отделение Erste Bank в любой из стран присутствия банка, проверить курс валют или просчитать кредит.

- Материнская группа советует, как вам развиваться? Каково это — работать в Украине, но в рамках общей группы? Это сильно ограничивает в действиях?

— Из группы не идут детальные стратегии. Общая стратегия — да. Erste Bank — не только корпоративный и не только розничный. Значит, мы универсальный банк.

Нам интересно работать и с розничными клиентами, и с муниципалитетами, и с корпоративными клиентами. Группа не говорит нам: ты будешь работать только с врачами, медсестрами, нотариусами и шахтерами, а с другими — нет.

- Вы могли бы про какие-то крупные проекты рассказать? Кажется, вы собирались работать с муниципалитетами.

— Мы начали сотрудничать с крупными городами Украины. Безусловно, в работе с ними есть множество нюансов. У нас есть и позитивный, и негативный опыт.

С одной стороны, мы успешно сотрудничаем с Днепропетровском, Харьковом и Николаевом. С другой — один портовый город в свое время выпустил облигации, которые сейчас просрочены, и теперь идут тяжелые переговоры о судьбе этого долга.

Нам интересны и мелкие города. К сожалению, мы не рассматриваем финансирование ряда муниципалитетов из-за некоторых недобросовестных заемщиков — представителей местного бизнеса, которые пытаются стать близкими к локальной власти.

Именно такая ситуация у нас в Черкассах, где заемщик, попавший в рейтинг самых скандальных должников, активен на местных выборах. Безусловно, с такими людьми в местной власти мы не будем сотрудничать.

- А в целом муниципалитеты надежны?

— В Европе это самые надежные клиенты. В хит-параде надежности на первом месте — государства, по крайней мере, так было до ситуации с Грецией. На втором месте — муниципалитеты. На третьем — большие энергетические компании. Потом уже идет остальная экономика.

В Украине ситуация с муниципалитетами такая... Это рынок, который ищет сам себя. Он сейчас дефинируется. Бюджетные правила в Украине отличаются от европейских.

В Европе у городских бюджетов есть автономия, они знают, что существенная доля налогов, которые собираются на их территории, идут в их бюджет. Никто им не говорит, на что эти деньги должны быть потрачены. В Украине, как я понимаю, деньги забирает и распределяет центральная власть.

Да, есть такое понятие, как города — чистые контрибюторы, и города — чистые использователи денег, но данная система ограничивает развитие городов. Думаю, стоит предоставить городам больше автономии, чтобы они могли, в каких-то рамках, свободно использовать большую часть налоговых сборов, полученных на их территории.

- В 2010 году вы планируете финансировать какие-то проекты с муниципалитетами?

— Да. Мы работаем с Днепропетровском, выдали им новый кредит, и сейчас идет выдача второго. Сделали среднего размера кредит в Николаеве.

- Вы пополнились талантливыми кадрами во время кризиса?

— Мы сфокусировались на развитии собственных кадров. С рынка брали лишь некоторых, укрепляя департамент управления рисками и подразделение по работе с проблемной задолженностью.

- Говорят, в любом бизнесе есть люди, называемые money makers, дословно — “делатели денег”. В инвестиционной области такие люди точно есть, их человек десять, а остальные работают в меру способностей. Есть ли они на банковском рынке? Следует ли нанимать их за любые деньги, чтобы они приводили клиентов?

— Хм, хороший вопрос. Наверное, есть. Это люди, которые имеют хороший выход на важных клиентов. Однако сейчас их цена уже не такая высокая, как три года назад. Согласен, два-три человека с хорошими связями и с умением общаться сделают больше, чем 20-30 средненьких специалистов.

Сергій ЛЯМЕЦЬ