Генпрокурор Юрий Луценко утром 1 декабря на своей фейсбук-страничке отчитался о выполнении поставленной перед ним задачи. На этом посту он, напомним, с 12 мая 2016 г. “Полтора года назад перед моей командой стояла задача: демонтировать постсоветскую карательную систему ГПУ, резко активизировать борьбу с коррупцией, дать результат в делах Майдана и сбить разгул преступности”, — констатирует генпрокурор. По его словам, за это время были задержаны 9,1 тыс. коррупционеров, 2,8 тыс. — в судах, 815 из них — получили приговор. Кроме этого, в собственность государства удалось вернуть средств и имущества на 53 млрд грн, в т.ч. 80 тыс. га украденной земли.
“Указ президента о новой символике, которым заменены остатки зловещего щита с мечами времен ВЧК-КГБ, — не просто смена флага ГПУ. Это финальный шаг ликвидации сталинской модели единоначальной всевластной машины”, — подвел итог Луценко. И в конце добавил: “Работаем дальше”.
Дату для подведения итогов своей работы генпрокурор выбрал не случайно: 1 декабря в Украине отмечается День работников прокуратуры. Но и его слова о том, что он выполнил поставленную перед ним задачу, тоже не случайны. Чувствуется, что он хочет уйти.
Причины для такого желания есть. Дело в том, что в ближайшие несколько месяцев Генпрокуратуре предстоит превратиться в достаточно маловлиятельное ведомство, хотя до сих пор она была одним из самых могущественных силовых органов.
Напомним, Конституция Украины, принятая в 1996 г., определила прокуратуру как самостоятельную ветвь власти и отвела ей специальный раздел VII, наряду с Верховной Радой (раздел IV), президентом (раздел V), исполнительной властью (раздел VI) и судебной властью (раздел VIII). Этим не могло похвастаться ни одно другое силовое ведомство.
Правда, в переходных положениях Конституции было сказано, что прокуратура должна лишиться двух своих важнейших функций — функции надзора за соблюдением и применением законов и функции предварительного следствия — после введения в действие законов, которые передадут эти функции другим органам. Однако конкретных сроков выполнения этого обещания установлено не было, и оно повисло в воздухе на 20 лет.
В июне 2016-го дело вроде бы сдвинулось с мертвой точки. Тогда в Конституцию были внесены изменения, которые вообще упразднили раздел VII “Прокуратура” за ненадобностью. При этом статус прокуратуры был низведен до уровня всего лишь одной из сторон судебного процесса, наряду с адвокатурой. Прокуратура, представляющая сторону обвинения, и адвокатура, представляющая сторону обвиняемых, получили каждая собственную статью в разделе VIII “Правосудие” — на равных правах.
Но в переходных положениях Конституции осталось записано, что прокуратура продолжает выполнять функции досудебного расследования и надзора за соблюдением законов, пока эти функции не будут переданы другим органам. А создавать эти органы власть не спешила, хоть ее и торопили западные партнеры. В частности, два года оставался нереализованным закон о Государственном бюро расследований (ГБР), принятый еще 12 ноября 2015 г. Именно к ГБР должна перейти от Генпрокуратуры функция досудебного расследования в отношении судей, правоохранителей, народных депутатов и высокопоставленных чиновников. Конкурс на должности в руководстве ГБР был объявлен еще 10 мая 2016 г., но победителей назвали лишь через полтора года — 16 ноября 2017-го.
И вот теперь то, что оттягивалось 20 с лишним лет, наконец наступило. Генпрокуратура уже передает часть своих уголовных производств НАБУ, остальные придется передать ГБР, когда оно будет сформировано. Пусть на это потребуется несколько месяцев или полгода, но эта дополнительная маленькая отсрочка ничего уже принципиально не изменит.
В любом случае ГПУ лишится функции досудебного расследования и до президентских выборов и даже до официального начала избирательной кампании. И накануне важнейших событий Юрий Луценко рискует оказаться далеко не в эпицентре политической жизни. А это вряд ли подходит такому маститому политику.
В этом контексте, стоит обратить внимание на то, что Луценко стал особо прислушиваться к общественному мнению и корректировать свою риторику. Например, он заметил народное возмущение тем, что подозреваемые в коррупции чиновники регулярно отпускаются под залог. Раньше комментарии прокуратуры сводились к напоминанию о том, что такая мера пресечения — это не поблажка и не прихоть судей, а норма УПК. Но теперь Луценко говорит: “Это вызывает массовое, фактически тотальное возмущение населения, когда людей, которых вчера взяли на получении взятки, отпускают домой, — заявил генпрокурор на той же конференции. — Мы должны считаться с тем, что успех правоохранительной деятельности в огромной степени зависит от доверия населения. Население сегодня тотально не доверяет нынешней ситуации с мерами пресечения”.
Другой пример. Луценко поддержал закон о “маски-шоу стоп”, принятый Верховной Радой 16 ноября, хотя знающие люди говорят, что поначалу он был категорически против этой законодательной инициативы Кабмина, поскольку она предусматривает обязательную видеофиксацию обысков у предпринимателей в ходе досудебных расследований.
Судя по этой смене риторики, Луценко ищет для себя новую политическую нишу. Однако сейчас у Луценко на примете нет такой должности, которую он мог бы занять. Правда, он мог бы просто подать в отставку (скажем, по состоянию здоровья) и вернуться к активной политической деятельности, возглавив какую-нибудь общественную инициативу. Но такое желание, скорее всего, останется невыполнимым.
Есть две причины, по которым президент его не отпустит. Во-первых, Петру Порошенко будет очень непросто найти новую кандидатуру на пост генпрокурора и затем провести ее через утверждение парламентом. Во-вторых, Луценко нужен на своем нынешнем посту, чтобы контролировать Специализированную антикоррупционную прокуратуру (САП) и НАБУ, а в дальнейшем и ГБР. После всех изменений в законодательстве Генпрокуратура все же имеет рычаги влияния на эти органы.
В частности, в законе о ГБР записано, что надзор за соблюдением ГБР законов “осуществляет Генеральный прокурор непосредственно и через уполномоченных им прокуроров”. Надзор за НАБУ осуществляет САП, но ее руководитель по крайней мере формально подчиняется генпрокурору. Кроме того, в случае споров о подследственности дел между НАБУ и ГБР арбитром, согласно УПК, должен выступать генпрокурор или его зам. Напомним, после создания НАБУ было несколько острых конфликтов между НАБУ и ГПУ по вопросу о подследственности. Теперь подобных конфликтов следует ждать между двумя бюро: НАБУ и ГБР. И в полномочиях генпрокурора будет забирать дела у НАБУ и передавать их ГБР.
К тому же, именно сейчас разгорелся конфликт между силовиками из-за “спецоперации под прикрытием”, которую проводило НАБУ с согласия САП и которую, как утверждает НАБУ, сорвали ГПУ и СБУ. Целью операции, по версии НАБУ, было выявление организованной преступной группировки в Государственной миграционной службе. Однако если будет доказано, что НАБУ занималось провокацией подкупа, то это — уголовное преступление, предусмотренное ст. 370 Уголовного кодекса Украины. И пока эта история не будет доведена до логического конца, никто Юрия Луценко с поста генпрокурора, конечно, не отпустит.
