Чего стоит судьба заложников

О том, что “россияне готовы”, заявил переговорщик Владимир Рубан — в Минске, мол, ему об этом шепнул неназванный источник с российской стороны. Западные журналисты тут же перепасовали вопрос президенту Украины — и он все опроверг. И то, что подобные предложения поступали, и то, что это вообще возможно.

С точки зрения президента, обменивать “ни в чем неповинных героев Украины” на солдат-агрессоров — неправильно. Об этом сообщили журналисты Washington Post, Independent и Die Welt. Неправильно — понимаете? Это как будто мы уравниваем этих людей между собой. А так нельзя.

Ситуация с обменом — это история со многими неизвестными. Начиная с “безадресной” информации Рубана, которая может оказаться блефом, разведкой или просто “сигналом”, предполагающим какой-то рефлекторное дерганье в ответ. Но она в любом случае окажется колоссальной проблемой для официального Киева. Несмотря на то, что ежу понятно: главный адресат сигнала о готовности Кремля пойти на уступки украинцам находится вовсе не в Киеве. А, например, в Берлине. Или в Вашингтоне. Ситуация вокруг украинских заложников нагнетали очень старательно, с серьезным прицелом на будущее. История с Сенцовым и Кольченко всколыхнула весь цивилизованный мир. За судьбой Савченко следят миллионы глаз. А совсем недавно СКР сделал еще один гениальный пиарный ход, выведя под свет софитов еще двоих украинцев-политзеков, давших показания на “палача-Яценюка”. Номенклатура политических торгов представлена. Прейскурант еще не озвучен. Но сигнал о возможности торга уже дан.

Украинский президент оказался то ли не готов к этому сигналу, то ли его готовили к этому моменту двоечники. Зная, как наэлектризована публика в Украине вопросом о наших заложниках в руках Кремля, президент, вместо рубленых фраз, пустился в морализаторство. Нехорошо, понимаете, неправильно приравнивать “наших” к “ихним”. Наши — “незаконно осужденные”, а “ихние” — законно арестованные. Конечно, это чистая правда. Конечно, это не “обмен”, а торг заложниками. Конечно, ничего “правильного” в этом нет и быть не может. Но от отказа рассматривать возможность выкупить наших политзеков — за любую цену — веет принципиальностью генералиссимуса с его бессмертным отречением от собственного сына, ибо “рядового на маршала не меняют”.

Теперь, если даже информация о возможности обмена была “уткой”, Кремль глупость сделает, если не поддержит распространение слуха о возможности обмена и о том, что “украинская сторона затягивает” (как уже заявил Рубан). Если им удастся убедить украинцев в том, что российская сторона готова к обмену, но Банковая блокирует — у Порошенко будут проблемы, куда большие, чем с Конституцией. Ведь большинству все равно — обмен это или выкуп заложников. Главное, чтобы люди вернулись домой.

Что ж, вполне вероятно, что украинский президент к выкупу заложников не готов. Пока Савченко и Ко — мученики, они по-своему удобны для власти. Она может зажигать избирателя праведным гневом и использовать их образы как иконы в целях мобилизации и консолидации. Но что будут делать персонажи шоу Савика Шустера, давно перешагнувшего границы телеэкрана, если (или все-таки лучше — когда) Савченко и/или Сенцов вернутся в Украину? Героями. Любимцами публики. Лидерами доверия. Какую смуту это внесет в политические расклады. Под какой удар это может поставить “политические достижения” последнего года, включая переговоры в нормандском формате, минские договоренности, проект новой Конституции. Появление героев на политической сцене приведет к непредсказуемым, но почти и наверняка нежелательным для нынешней власти последствиям. В общем, сами понимаете. Пускай пока посидят там. Ради общей пользы, так сказать.

Единственное, чего точно не стоило делать президенту — это откровенно демонстрировать свое нежелание обсуждать обмен заложников. Ему бы сказать в ответ журналистам что-нибудь внушительное и мужественное. “Никаких переговоров с террористами”, — например. Как в голливудском кино с Харрисоном Фордом. Но вместо этого он предпочел обратиться к “гамбургском счету” — как будто речь не идет о жизни и смерти людей, чьи судьбы стали дороги очень многим и не только в Украине.

Остается надеяться, что это морализаторство — некая часть торга. Что Банковая, как может, повышает ставки в надежде выторговать как можно больше. И что наш президент с риском для собственной репутации ведет какую-то изощренную дипломатическую игру на грани фола.

Верится с трудом. Но это сильное имя — Надежда.

Екатерина ЩЁТКИНА