3,8 триллиона рублей на развитие Северного Кавказа: это много или мало?

Российское министерство регионального развития, похоже, нашло оптимальный способ замирения Северного Кавказа. В программу по развитию федерального округа до 2025 года Минрегион заложил 3,8 триллиона рублей, то есть сумму многократно превышающую обычные федеральные целевые программы развития регионов РФ. Впрочем, восторги по поводу креативности чиновников неуместны.

Вспомним, как 24 января 2010 года, буквально через несколько дней после назначения Александра Хлопонина полпредом президента в СКФО (в ранге вице-премьера федерального правительства) президент Дмитрий Медведев заявил, что Северный Кавказ нуждается в ином качестве менеджмента: “Денег много, поэтому здесь нужен экономический менеджер, а не жесткий человек. Эпоха генерал-губернаторства ушла в прошлое”. Дальнейшее развитие показало, что в основу проекта “Александр Хлопонин” федеральные власти положили социально-экономический акцент. Многочисленные научно-практические конференции, круглые столы с участием вип-персон российского бизнеса и власти, посвященные кластерам, развитию аграрного сектора и рынка туристических услуг, разработка программы развития неспокойного региона до 2025 года по личному заданию Владимира Путина, требовавшего “подтянуть” уровень Кавказа до среднероссийского. Каков же результат?

Политическая нестабильность на Северном Кавказе по-прежнему остается главной внутренней проблемой России. При этом после событий на Манежной площади в конце прошлого года она уже не ограничена жесткими географическими рамками. После теракта на железной дороге между Москвой и Санкт-Петербургом, атак в “Домодедово” и в московской подземке (где жертвами оказались иностранцы) северокавказский вопрос постепенно превращается и во внешнеполитическую проблему. В особенности, принимая во внимание предстоящую зимнюю Олимпиаду и футбольный чемпионат. При этом “новый тип менеджмента” за это время проявился разве что в прекраснодушной футурологии. Так программа социально-экономического развития до 2025 года предусматривает за 15 лет увеличить темпы роста валового регионального продукта до 7,7 % в год, а промышленности — на 10% (так росла экономика Японии и Германии в период послевоенного экономического подъема в этих странах), повысить в 4 раза доходы региональных бюджетов, в 2,5 раза увеличить среднемесячную заработную плату, создать 400 000 новых рабочих мест, снизив уровень безработицы почти втрое. В общем, по стилистике напоминает скорее пресловутую Продовольственную программу блаженной памяти Леонида Ильича Брежнева.

Почему же в очередной раз мы получили крупную “вилку” между декларациями и реальностью? С нашей точки зрения, основная проблема “экономического проекта” — неверное целеполагание. Российская власть (а вслед за ней и многие эксперты) искусственно противопоставляют два курса и два менеджмента. Один мы можем условно назвать генеральским. Притом с явным “чрезвычайным” оттенком. Другой менеджмент представляется как экономический, акцент в нем сделан исключительно на оздоровление финансов и борьбу с разными социальными болезнями. Между тем, такое противопоставление кажется искусственным и вредным. Во-первых, одной лишь силой (тем более, если она не базируется на твердых правовых основаниях) невозможно обеспечить доверие населения к власти, а также легитимность государственных институтов. Во-вторых, экономическое администрирование при игнорировании политических и этнокультурных проблем сделало полпреда “кавказским москвичом”, оторванным от реалий. Очевидно, что без минимизации терроризма, религиозного экстремизма, этнократии и коррупции единственным инвестором в регионе может быть только госбюджет. А это — та же коррупция со всеми ее производными (список см. выше).

Похоже, никому наверху просто в голову не приходит мысль, что политика на Северном Кавказе не может быть вытеснена и подменена экономикой. Нет понимания и того простого факта, что кавказская политика — это необязательно “силовая политика” государства. Это и информационные технологии, и поддержка институтов гражданского общества (с помощью которых эффективный полпред может минимизировать риски со стороны местных олигархов и бюрократов), и внедрение идеи российской гражданской нации, и существенная корректировка образовательных стандартов и программ (особенно в гуманитарной области), и создание более качественной судебной системы и правоохранительных структур. Все это не менее важно, чем “зачистки” и режим контртеррористической операции. Но также это не менее важно, чем экономические задачи, ибо человек тем и отличается от животного, что имеет склонности к удовлетворению общественных потребностей, а не только позывов желудка.

Управленец новой формации не может не быть политиком. Только он должен быть политиком иного качества. В действительности же полпред президента, не имеющий контроля над силовиками и принятием принципиальных политических решений, таковым не является. Его роль сводится лишь к функции федерального бухгалтера. Но экономический менеджмент хорош для корпораций, коей Северный Кавказ по определению не является.

Сергей МАРКЕДОНОВ