А мы попытаемся оценить правовую и финансовую составляющие основных инвестпредложений, которые кажутся, по утверждению представителя одного из них, “вообще-то сравнимыми”. Возможно, это только на первый взгляд.

Собственно, реальных оферт — две. Во-первых, инвестиционное предложение от связки украинской “Смарт-групп” (инвестор Ингулецкого ГОКа) и российского “Металлоинвеста” (Михайловский ГОК и другие крупные активы в российском ГМК), содержание которого достаточно подробного описано отечественными СМИ. Это инвестпредложение получило поддержку в среде отраслевых экспертов (ассоциация “Металлургпром”, Научно-исследовательский горнорудный институт, НИПИ “Механобрчермет” и многих других).

Во-вторых — заявка от Mittal Steel, детали которой в меньшей степени известны широкой общественности. Между тем, представители Mittal Steel заявляют, что якобы суммарный объем инвестиций по их оферте примерно соответствует предложению от “Смарт-груп“ и “Металлоинвест“.

Чтобы понять смысл заявлений Mittal Steel об объеме инвестиций, стоит для начала разобраться в договоренностях по строительству КГОКОРа. Как известно, его сооружение началось еще в 1985 году как совместный строительный проект в рамках СЭВ. Помимо СССР, в проекте участвовали ГДР, ЧССР, Болгария и Венгрия, которые еще 20 октября 1983 года, в Берлине, заключили базовое соглашение по сотрудничеству. Уже на этапе проектирования Венгрию заменила Румыния.

Со временем, после известных политических событий, из проекта вышла ГДР, от своих обязательств практически отказалась Болгария (урегулировав вопрос с Россией как правопреемницей СССР по внешним обязательствам), а обязательства ЧССР отошли к Словакии. В отношении к КГОКОРу у двух крупнейших подрядчиков есть существенная разница. Словацкие обязательства в конце концов отошли к US Steel Kosice — компании, готовой получить с украиснкого ГОКа хоть что-то, тогда как румынская сторона все работы финансировала из своего госбюджета и желает получить побольше.

В итоге, доли участия в строительстве КГОКОРа распределились так:

• 56,4% — Украина;
• 27% — Румыния;
• 16,2% — Словакия;
• 0,4% — Болгария.

Впрочем, доли иностранного участия, возможно, значительно завышены — именно неправомерность размеров долей в строительстве КГОКОРа раскритиковала в начале 2006 Счетная палата Украины, чьи аудиторы выявили, что “доли стран-участниц в строительстве являются ориентировочными и недостоверными“,  а “расхождения при оценке строительства в разных валютах достигают пятикратного размера“. Согласно украинскому законодательству, именно Счетная палата выполняет функции контроля над государственными финансами, так что ее мнение приоритетно. Тем более — с учетом морального и физического износа оборудования и сооружений на КГОКОРе.

Уже после обретения независимости Украина заключила два межправительственных протокола со Словакией (от 16 февраля 1994 года) и Румынией (5 мая 1994 года). Собственно, два этих протокола и являются нормативной базой, на основе которой украинская сторона строит свои отношения со странами-подрядчиками в строительстве КГОКОРа. К сожалению, довольно часто комментарии по вопросу достройки КГОКОРа вводят в заблуждение общественность как раз потому, что игнорируют — по неведению либо умышленно — ключевые положения этих протоколов.

Так, существует расхожий миф о неких долях (паях, собственности) Румынии и Словакии в КГОКОРе. Например, в протоколе с правительством Румынии (далее — Протокол) вводится понятие “доли участия в строительстве объектов Криворожского ГОКОРа” (статья 7). Разумеется, “доли участия в строительстве объектов” долями в собственности не являются. Более того, согласно текущему украинскому хозяйственному законодательству, после достройки объекта подрядчиками (ряд фирм, определенных румынской и словацкой сторонами) и введения его в эксплуатацию право собственности на него однозначно переходит к заказчику (украинскому государству — согласно статьи 5 Протокола).

Между тем, официальные представители Лакшми Миттала и юристы компании Baker and McKenzie, работающие на Mittal Steel, распространяют заявления со ссылками на некие договоренности еще советского времени о “долях“ в каком-то “совместном предприятии” с участием стран-подрядчиков. И это притом, что в действующем межправительственном Протоколе прямо указывается, что положения соглашений советской эпохи “противоречащих настоящему Протоколу теряют силу“ (статья 12).

Однако вернемся к инвестпредложениям основных претендентов. Связка “Смарт-групп” — “Металлоинвест” предлагает закрепить за украинским государством 50%+1 акция в СП по достройке комбината. Со своей стороны, инвесторы вносят в проект предприятия инвестиции в объеме 804 млн. долларов, или более 16 млн. долларов инвестиций за каждый 1% участия этих инвесторов в СП.

В предложениях Mittal Steel примерно такая же сумма инвестиций. Между тем, главные отличия этого проекта в другом. Во-первых, Mittal Steel претендует на 60% в СП. Во-вторых, за получение своего контроля корпорация вносит инвестиции на сумму в 360 млн. долларов и ту самую “долю” Румынии в КГОКОРе (за которую Mittal Steel намерена заплатить 672 млн. долларов).

Очевидно, что учитывать мифическую “долю” Румынии абсолютно некорректно — любой инвестор на КГОКОРе будет, согласно международным обязательствам Украины, поставлять окатыши в Румынию. Поэтому простой расчет — 360 млн. долларов за 60% — показывает, что за один 1% компания Лакшми Миттала вносит всего 6 млн. долларов реальных инвестиций.

Подобный подход, как известно, определяется в бухгалтерии как “двойной счет”. Хотя в данной ситуации он, скорее, тройной — ведь, согласно Протоколу между правительствами Украины и Румынии, поставки должны осуществляться на румынский металлургический комбинат Sidex в Галаце, который через несколько лет после подписания этого Протокола был выкуплен Mittal Steel. Кстати, согласно этому Протоколу румынский комбинат получит сырье в любом случае, так что формально Mittal Steel нет никаких оснований волноваться по поводу поставок с КГОКОРа на Sidex.

Между тем, Mittal Steel развивает предложение дальше и обозначает сумму поставок в случае своего участия в СП — 58 млн. тонн окатышей, что значительно превышает даже согласованный в начале 1990-х объем в 44 млн. тонн (в денежном выражении эквивалентно 2,5 млрд. долларов). В свою очередь, “Смарт-групп” и “Металлоинвест” предлагают снизить сумму до 900 млн. долларов, определив компенсацию перед Румынией и Словакией в 14,5 млн. тонн.

Может быть, такое сокращение задолженности вызовет межгосударственный конфликт интересов? Вряд ли. В указанном выше Протоколе (статья 7) заявляется, что “окончательное количество окатышей, подлежащих поставке Украиной в счет погашения своей задолженности, будет уточнено в течение шести месяцев после ввода комбината в эксплуатацию пропорционально подтвержденной Генеральным заказчиком и Подрядчиком стоимости фактически выполненных объемов работ и поставленного оборудования”.

Кроме того, стоимость окатышей приводится в переводных рублях (бывшая условная валюта СЭВ), которые переводятся в советские рубли — правда без указания, в рубли какого периода, ведь курс советского рубля к доллару в застойные годы и перед распадом СССР был даже официально далеко не сопоставим. Так что объем поставок в данном случае торгуем и с учетом возможного пересмотра стран-подрядчиков (на основании выводов той же Счетной Палаты), торгуем в выгодную для Украины сторону.

Поэтому с учетом всех финансовых аспектов (реальная оплата за долю с СП, сокращение внешней задолженности и пр.) вряд ли можно говорить о том, что инвестпредложения потенциальных участников в совместном с государством предприятии по достройке КГОКОРа “вообще-то сравнимы”.