В апреле прошлого года Ахметов заявил швейцарской Le Temps, что оценивает сумму потерь только по мариупольским предприятиям “Метинвеста” (Азовсталь и меткомбинат имени Ильича) в 10 млрд долларов. После этого эта цифра использовалась им в интервью часто-густо. В итоге ее в несколько измененном виде подхватил гендиректор “Метинвеста” Юрий Рыженков. В интервью итальянской Il Secolo он уже заявил о “десятках миллиардов евро убытков”.

Был момент, когда Ахметов настолько уверовал в возможность отсудить у Рашки эти самые десятки миллиардов, что достаточно крепко вложился в юридический процесс. В начаое лета 2022 года украинский миллиардер нанял ведущую вашингтонскую юридическую фирму Covington & Burling, согласившись платить ее старшим партнерам (среди которых экс-генпрокурор США Эрик Холдер) рекордные на тот момент 2500 долларов в час.

Впрочем к зиме публичный оптимизм нашего олигарха относительно перспектив тяжбы с Путиным поубавился. Определенную роль в этом сыграли топ-менеджеры “Метинвеста” которые наконец смогли объяснить big boss, что быстрого возмещения ущерба и решений суда ожидать не стоит.

Но самое главное, были кардинально пересмотрены финансовые ожидания от судебных тяжб с государством-агрессором. Директор по правовому обеспечению “Метинвеста” Светлана Романова публично заявила, что на 1 октября 2022 года ущерб по остаточной балансовой стоимости составляет лишь 96,5 млрд грн. “Это без утраченной выгоды” — уточняла она.

Прошло полгода и мы видим, что масштабы оценки “Метинвестом” нанесенного ему Россией ущерба стали еще более пессимистичными. На ежегодной конференции J.P. Morgan горно-металлургическая монополия Ахметова оценила свои убытки от агрессии в 3,542 млрд долларов. Основные потери “Метинвеста” пришлись на обесценивание объектов недвижимости и оборудования, а также нематериальных ресурсов группы вследствие агрессии (тот самый “ущерб по остаточной балансовой стоимости”) — 1,414 млрд долларов и убытки от  сокращения совокупного дохода (“утраченная выгода”) — 1,154 млрд долларов. Ну и далее по мелочам, включая 52 млн долларов, потерянных в дочерних компаниях, работающих в России и Беларуси.

Выходит, что весомая часть титанической работы, о которой так самозабвенно рассказывала Романова (“работало 300 людей над документированием, составлено 1500 актов — 124 тыс. страниц! Почти 4 тыс. фото и видео”) пошла прахом. Несмотря на собранные юристами “Метинвеста” доказательства оценка масштабов сделанных Россией разрушений похудела более чем на миллиард долларов. И это еще до слушаний в суде.

То ли примерно 40% собранных юристами Уважаемого доказательств оказалась некачественными, либо их попросту отправили в корзину. В конце концов, все мы прекрасно помним, как в 2017 году Ахметов сумел получить в свое распоряжение Днепровский меткомбинат, контролировавшийся российским государственным Внешэкономбанком. Это была своеобразная компенсация для украинского олигарха со стороны Кремля за отобранные у него перед этим металлургические активы в “ЛДНР” (прежде всего, Енакиевский метзавод). В “Метинвесте” настолько не хотели заморачиваться приличиями, что просто перевезли через линию фронта большую часть управленческой команды с ЕМЗ на ДМК.  

Если этот трюк был проделан единожды, почему бы его не повторить еще раз? Повод для торговли — железный. Ахметов успел в июне 2022 года подать против России иск в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), заявив, что требует компенсацию за пострадавшие промышленные предприятия, в том числе “Азовсталь”. И хотя Кремль отреагировал на это заявлением, что уже вышел из-под юрисдикции суда, на практике это полная глупость: Россия перестала являться стороной Европейской конвенции по правам человека лишь с 16 сентября.

И естественно, что практически вся российская элита деятельно не заинтересована в чересчур большой официальной компенсации Ахметову в ЕСПЧ, поскольку это станет для нее в самой ближайшей перспективе очень болезненным прецедентом. Поэтому теперь вся надежда лишь на то, что Уважаемый самостоятельно сольет “процесс века”.

И он, в принципе, не против. Просто ему нужна правильная мотивация.