Юрий Витренко: “За свое кресло Коболев отдал мою премию и премию еще 40 людей”

Исполнительный директор “Нафтогаза Украины” Юрий Витренко говорит, что не слышал о том,  что  председатель правления НАК Андрей Коболев отказался от своей части премии перед переутверждением на должность, а его собственный иск в суд насчет выплаты премий не получил развития и заседание перенесено. Об этом  он заявил в интервью Оilpoint.

Юрий Витренко, в частности, рассказал, возможно ли такое, что переутверждение первого лица “Нафтогаза” Андрея Коболева произошло за счет премий всех: “Вы хотите сказать, что он за свое кресло отдал мою премию и премию еще 40 людей из “Нафтогаза”, при том, что мы ее честно заработали?… Мне хочется думать о Коболеве лучше… В последнее время мы не общаемся на эту тему. Я слышал от него много разного, в том числе и того, чего потом не происходило. Я уже не вижу смысла с ним об этом говорить. Между прочим, этим и было продиктовано мое обращение в суд”.

“Его  (Коболева) официальная позиция — есть решение Набсовета, в котором говорится, что до отдельного решения Набсовета премию выплачивать нельзя, — добавил Витренко. — Но это решение было принято после решения о выплате премий и, соответственно, после внесения пункта о премиях во все контракты — не только в мой, но и в контракты 40 человек.

Там черным по белому написано, что, когда “Нафтогаз” получает деньги от “Газпрома”, предусмотрен определенный график, по которому они выплачиваются”.

Также Витренко прокомментировал в интервью роль Коболева в достижениях и провалах “Нафтогаза”:

— Для меня Андрей Коболев, по крайней мере с точки зрения западных стандартов, не является профессиональным менеджером. Профессиональный менеджер — это не должность, а опыт и знания.

Когда Коболева назначили в “Нафтогаз”, у него вообще не было опыта работы менеджером в рыночных условиях и в “цивилизованной” компании. А в кресле главы “Нафтогаза” вы управлять нормальным бизнесом не научитесь.

Поэтому я всегда понимал, что его назначение — политическое, и что украинские политики во власти, которые держат его в этом кресле, видят его роль не в профессиональном менеджменте.

При этом победа в противостоянии с “Газпромом”, которую одержала команда, которой управлял я, — это пример успешного профессионального менеджмента.

Непонятные отношения с облгазами во времена Фаворова, и, что даже более важно, провал в добыче — это пример непрофессионального менеджмента.

Но поскольку роль Коболева — не в профессиональном менеджменте, то, когда вы горите о том, что он не имел к этим историям прямого отношения, то это не преуменьшает его роль в компании, просто она заключается в другом.

Глава правления прежде всего отвечает за систему управления — не за отдельное направление, а за то, чтобы люди, которые занимаются определенными направлениями, работали в эффективной системе.

Есть, правда, нюанс: Коболев отвечал за, можно сказать, отдельное направление — трансформацию “Нафтогаза” в современную национальную компанию. Ведь по сути “Нафтогаз” недалеко ушел от постсовкового госкомитета по нефти и газу. И подобная трансформация — это очень важный процесс.

Когда моя команда осенью анализировала прогресс с трансформацией, то вывод был, что делается “слишком мало, слишком поздно”. Был даже выпущен детальный отчет, который вызвал негативную реакцию Коболева.  Поэтому лучше сами судите, насколько успешно он это сделал.