Віталій Хомутиннік: Про “Сім'ю” я чую, в основному, із ЗМІ

Как и в бюджетном комитета Верховной рады, здесь во многих депутатских кабинетах заканчивают ремонт.

Размах, конечно, не тот, что у Игоря Калетника, Евгения Геллера и Бориса Колесникова, но посыл абсолютно такой же.

“Золотого унитаза у меня нет, кабинет — тот же, что и раньше”, — такими словами встречает журналистов ЭП председатель комитета по вопросам налоговой и таможенной политики, депутат фракции Партии регионов Виталий Хомутынник.

В парламенте действующего созыва он пошел на понижение, возглавив по сути лишь половину комитета, которым руководил в прошлом.

Львиная доля вопросов, касающихся финансов и банковской деятельности, выведена в отдельный комитет, руководить которым назначили еще одного регионала — Александра Рыженкова.

Хомутынник демонстрирует, что амбиции его не задеты, и что он с легкостью отдал часть полномочий.

Он явно рассчитывает влиять на финансовый рынок из непрофильного кресла и не скрывает, что может повлиять на смену руководства Нацкомиссии по регулированию рынков финуслуг и Моторно-транспортного страхового бюро.

Более того, не исключено, что новым главой Нацкомфинуслуг станет Вадим Загребной — в прошлом глава “Моторки” и человек, близкий к Хомутыннику. Впрочем, возможна и любая другая кандидатура.

Депутат явно на своем месте. Друзья и коллеги Хомутынника называют его “ловким и аккуратным” политиком, умеющим приспосабливаться к более сильным игрокам. Значит, у депутата и неплохие шансы влиять на многие процессы.

После бюджетного и земельно-аграрного комитет Хомутынника по численности один из крупнейших — 26 депутатов. И вопросы, которые рассматриваются в нем, куда важнее тех, которыми занимается финансовый комитет.

Главные из них — поправки в налоговое и таможенное законодательство. Они обеспечат полноценную деятельность новосозданного министерства доходов и сборов под руководством Александра Клименко.

Контакт с главным налоговиком у Хомутынника неплохой. Клименко, в свою очередь, многие вопросы согласовывает напрямую с Виктором Януковичем. А вот с министром финансов Юрием Колобовым у Хомутынника отношения не сложились — тот игнорирует звонки депутата и тормозит принятие решений.

Впрочем, потепление отношений не за горами — от имени новой правительственной команды Колобов готовит программы целевого финансирования ряда крупных государственных проектов. Без лояльности налогового комитета в этой ситуации никак не обойтись.

*  *  *

“НУ КАК АРБУЗОВ МОГ МЕНЯ ВЫНУДИТЬ?”

- Как вы оцениваете политический расклад сил в парламенте этого созыва?

— Нормальный расклад. Есть большинство и есть оппозиция. Есть внефракционные депутаты. Часть из них тяготеет к большинству.

- Насколько это большинство устойчиво?

— С учетом фракции КПУ — достаточно устойчивое. Наверняка оппозиция будет и дальше искать поводы для того, чтобы обращать на себя внимание.

Ведь без этого им будет сложно удерживать свой электорат и находить поводы, чтобы создавать “кипиш” в парламенте. Условно: “тушки”, “кнопки”, “персональное голосование” — не суть важно.

- Фракция “Свободы” сейчас самая “голодная”. Как вы думаете, после чего они успокоятся?

— Если они успокоятся, то тут же начнут терять электорат. За них проголосовали те люди, которые ожидают каких-то активных действий. Вот они и действуют.

- Наличие голосов ведь не самоцель. Оппозиция, как и Партия регионов, тоже потратилась на выборы и рассчитывает компенсировать расходы.

— Наверняка они попробуют свои силы в президентских выборах 2015 года, чтобы проверить, кто из троих кандидатов попадает во второй тур.

- А трое — это кто? Назовите поименно.

— Виталий Кличко, Арсений Яценюк и Олег Тягнибок, к примеру. Сейчас они должны соревноваться за то, кто из них наберет больше голосов для того, чтобы пройти во второй тур, и впоследствии добиться поддержки двоих других.

- Если забыть о коммунистах, существует ли устойчивое большинство в Партии регионов?

— Вроде бы, да.

- Голосование по назначению за Игоря Соркина на пост главы НБУ показало, что это не совсем так — с первого раза Соркина назначить не получилось.

— Это, скорее, связано с тем, что период, на который пришлось голосование, оказался неудачным. За Соркина голосовали в канун Старого нового года, после Рождества. Не все успели вернуться с новогодних выходных.

- А можно ли списать то голосование на первый неудачный опыт Сергея Арбузова в попытке регулировать парламентское голосование?

— Во-первых, Арбузов не регулирует голосование.

- Парламентская версия из кулуаров: Арбузов вместо бывшего вице-премьера Андрея Клюева попытался решить вопрос по назначению Соркина, и у него не получилось.

— Ему не нужно пробовать. Когда Арбузов был главой НБУ, а я председателем профильного комитета по вопросом финансов, банковской деятельности налоговой и таможенной политике (в Раде предыдущего созыва. - ЭП), мы тесно сотрудничали.

Он не надеялся на поддержку Клюева или кого-то еще и самостоятельно сопровождал интересующие его законопроекты, общался с депутатами, разъясняя, что даст тот или иной закон.

В той ситуации коммунисты голосовали, регионы голосовали. Не голосовали только те, кого там не было, кто не успел вернуться из отпусков. Это чисто технический сбой.

- А правда ли, что Арбузов вынудил вас от своего имени подать законопроект о введении сбора в Пенсионный фонд с продажи физлицам наличной валюты в размере 15% от суммы сделки?

— Ну как он мог меня вынудить?

- Так, как это часто бывает: сначала вы были против, но Арбузов приложил усилия, поговорил, сильно настоял и вы согласились.

— Такого со мной быть не может, чтобы кто-то “сильно настоял”. То, что мы дискутировали на эту тему, это действительно так.

- К чему привел бы законопроект в случае его принятия?

— Сегодня у людей на руках находится более 50 млрд долл.

Если бы эти деньги удалось вовлечь в банковскую систему, то Украина смогла бы спокойно отказаться от кредитов МВФ и полностью минимизировать риски девальвации нацвалюты, так как сальдо экспортно-импортных операций Украины сразу становится позитивным за счет привлечения этих денег в экономику.

- Однако согласитесь: если воспринимать налог как инструмент вытягивания из населения валюты, то эта мера крайне непопулярная.

— Мера, возможно, непопулярная, однако она компенсируется. Вы можете положить валюту на счет и поменять без налога. Тем более, в законопроекте мы прописали: Ощадбанк без ограничений гарантирует вклады.

Например, вы кладете деньги на депозит в Ощадбанк. Месяц они пролежали в банке, после чего вы можете поменять их без уплаты налога. То есть не стояла задача заработать на населении. Идея была в том, чтобы привлечь деньги в экономику, в банковскую систему.

К примеру, вы хотите купить машину или квартиру. Обычно такие покупки не планируют сегодня на завтра. Скажем, сейчас январь, а ты хочешь купить авто в феврале или марте. Положил валюту в банк, в марте поменял на гривну без налога — и покупай, что хочешь.

Также освобождались бы от уплаты налога люди, которые зарабатывают за границей валюту и ввозят до 20 тыс долл в месяц.

“АРБУЗОВА СО СТЕЛЬМАХОМ Я БЫ ВООБЩЕ НЕ СРАВНИВАЛ”

- Вы не спрашивали у Арбузова, почему он не захотел отчитаться о своей деятельности на посту главы Нацбанка?

— Нет. По одной причине: по итогам деятельности Арбузова на посту главы НБУ я еще был председателем профильного комитета Рады и курировал Нацбанк. А с начала этого созыва я курирую комитет по налоговой и таможенной политике, но не банковско-финансовый. Поэтому это уже не в моей компетенции.

- Как бы вы оценили работу главы НБУ за прошлый год и по сравнению с работой бывшего главы НБУ Владимира Стельмаха?

— Со Стельмахом я бы вообще не сравнивал. Если хотя бы на секунду вернуться в то время, когда НБУ руководил Стельмах, когда в один момент люди проснулись и стали беднее на 40%, становится не по себе. Когда курс был 5 грн за долл и вдруг без объявления войны он становится 8 грн за долл.

За два года Арбузов сумел удержать нацвалюту. Какими мерами — другой вопрос. Очень непопулярной была одна из них — о паспортизации валютообменных операций, вызвавшая не меньше негатива, чем 10-процентный налог.

Тем не менее, с Арбузовым можно было оставаться уверенным, что он не допустит резкого обвала гривны и обнищания части людей. Его работа прогнозируема и предсказуема.

- Какие ваши критерии эффективного банкира? Каким критериям и требованиям он должен соответствовать?

— Во-первых — обеспечить прогнозируемость инфляции и стабильность нацвалюты. Можно вывести какой-то объем денежной массы на финансовый рынок и спровоцировать значительную инфляцию. А можно создать здоровую систему, которая позволит развиваться потребительскому и ипотечному рынкам.

- С этих позиций Игорь Соркин — правильный выбор?

— Думаю, да. Он банкир со стажем. Когда я был председателем объединенного комитета, то по рабочим вопросам контактировал в основном с Соркиным.

Все мои сотрудники, кто работал по банковской тематике, общались с ним напрямую. У него нет звездной болезни и четкой необходимости соблюдать формальную субординацию, сотрудничая только с главой комитета.

Он “в материале”, как Клименко, Игнатов (Андрей Игнатов, первый заместитель налоговой службы, сейчас — в составе Миндоходов. - ЭП) в налоговой теме. Не так, как бывают начальники, пришедшие из других министерств: они знают, как руководить, но не разбираются в предмете.

- После назначения Соркин такой же контактный, как и прежде? Вы по-прежнему общаетесь напрямую?

— Меньше, я уже не глава комитета, который отвечает за банки.

- То есть вы потеряли контакт?

— Контакт, безусловно, есть, потому что налогообложение банков, кредитных союзов проходит и через наш комитет.

“ТАКОГО ВЛИЯНИЯ НЕ БЫЛО У КЛЮЕВА, А ТЕМ БОЛЕЕ У ХОРОШКОВСКОГО”

- Новый созыв Верховной рады решил поделить банковский и налоговый комитет на два. С вашей точки зрения, насколько это правильное решение?

— В том, чтобы делить комитет “по живому”, не было никакого смысла. Вопросы налоговой, таможенной, финансовой и банковской политики соединены между собой и сильно связаны. Решение механически поделить комитет на два связано, скорее, с желанием удовлетворить чьи-то амбиции.

- Вы расцениваете это дробление как понижение вас в должности?

— Нет.

- Почему вы тогда выбрали эту часть комитета, а не вторую, ведь она более влиятельна?

— Я провел через себя, через комитет Налоговый кодекс, все изменения и правки к нему. От начала до конца я провел через парламент новую редакцию Таможенного кодекса. И если выбирать, то налоговая и таможенная политика мне все же ближе.

- А с каким направлением было проще работать — финансовым во главе с Арбузовым или налоговым во главе с Клименко?

— С Арбузовым мне было комфортно работать. Мы приняли много законов, в том числе закон “О гарантировании вкладов физических лиц”, “О платежных системах”, о создании Земельного банка. Решения принимались оперативно.

Комфортно работать было и остается с Клименко. Он человек с адекватным мышлением, сам вникает в суть вопросов, не спуская их на уровень заместителей и начальников департаментов, как это делают многие.

- Возвращаясь к политике: фракция и Партия регионов разношерстные, там есть несколько политических течений.

Бытует мнение, что сейчас наиболее сильным направлением является “Семья”, а не “старая гвардия” Партии регионов или группа Рината Ахметова. Как вы оцениваете баланс сил между этими группами влияния?

— Есть одна группа интересов — группа президента.

- То есть о таком явлении как “Семья Януковича” или “Друзья старшего сына президента” вы ничего не слышали?

— Я о них слышу, в основном, из СМИ.

- Лично вы общаетесь с кем-то из “Семьи”?

— С Виктором (младший сын президента. - ЭП) я дружу.

- А как же Клименко, с которым вам “комфортно работать”?

— Клименко — что, родственник?

- Он, если верить тем же СМИ, из близкого окружения старшего сына президента.

— С Клименко-то я общаюсь, но не знаю, насколько он близок с Виктором Викторовичем и Александром Викторовичем.

- Вообще не знаете?

— Я ни разу не общался с ним на эту тему, как не спрашивал у Арбузова и Захарченко, близки ли они к “Семье”. Не слышал от них о необходимости созвониться с кем-то из “Семьи”. В том числе, и когда Захарченко был главой налоговой службы.

- То есть с президентом и его семьей Захарченко, Арбузов и Клименко не общаются?

— С президентом — да. Я не раз слышал от Клименко необходимость согласовать что-то с президентом.

- А первый вице-премьер Арбузов патронирует какое ведомство — Минфин, НБУ, Минэкономики, или все вместе?

— Экономический и финансовый блоки — это все, на что Арбузов реально влияет.

Колобов во главе Минфина — близкий Арбузову человек, которому он может доверять, которого он чувствует и понимает. То же и с министром экономического развития и торговли Игорем Прасоловым, министром доходов и сборов Клименко.

Сергей Геннадиевич полностью влияет на финансово-экономический блок. Такого влияния не было у Клюева, а тем более у Хорошковского. Ну, и у других вице-премьеров.

- К слову, о Прасолове. Именно его долгое время, как и сына Николая Азарова, прочили на должность главы финансово-банковского комитета в парламенте, но в итоге отправили руководить министерством. Почему?

— Я вообще был против делить этот комитет, но его подробили под персоналии, ведь все должны быть при должностях.

- В политике Прасолова принято считать человеком Рината Ахметова, или он все же отошел к провластному лагерю?

— Думаю, что после ухода из СКМ он отошел от Ахметова. Сколько мы работали с ним в комитете, я наблюдал, что он больше коммуницировал с НБУ.

(Во второй части интервью читайте о ситуации в Нацкомфинпослуг, о структуре Миндоходов и наиболее резонансных налоговых законопроектах начала 2013 года).