Сегодня президент Дональд Трамп написал в своем Твиттере: “Крым был ЗАХВАЧЕН Россией при администрации Обамы. Был ли Обама слишком мягок с Россией?” Это стало красивым дополнением к вчерашнему брифингу в Белом доме, который наделал немало шума. Потому что пресс-секретарь президента США Шон Спайсер заявил: “Президент Трамп очень ясно дал понять, что ожидает от российского правительства деэскалации насилия в Украине и возвращения Крыма”.
В общем, патриот ликует, вата лютует: Трамп развел Путина. Америка с нами, трансатлантический консенсус действует, агрессора додавливают. Что и требовалось доказать.
Увы, все не так просто: и наша радость, и их негодование как минимум преждевременны. Начну, пожалуй, с приведенной цитаты. Похоже, никто не обратил внимания, что, говоря об Украине, Спайсер использовал определенный артикль — the Ukraine. Это не что иное, как семантический клон российского “на Украине”, поскольку обычно указывает на территорию, а не на государство. Можно, конечно, списать на то, что Спайсера так в колледже учили и, вообще, оговорился человек. Мелочь, но неприятная.
Продолжение этого пассажа также, по всей видимости, ускользнуло от внимания комментаторов: “В то же время он очень рассчитывает и хочет иметь возможность поладить (быть в хороших отношениях) с Россией, в отличие от предыдущих администраций, чтобы мы вместе могли решать многие проблемы, стоящие перед миром, такие как угроза со стороны ИГИЛ и терроризм”.
У кого-то еще остаются сомнения насчет намерений президента Трампа? Подчеркну: намерений, а не планов. Поскольку планов, по всей видимости, все еще нет. Более того, процесс их выработки едва стартовал — на это указывает как медийная активность администрации США, так и очень разнонаправленные сигналы, которые она посылает.
Вне этого контекста рассматривать брифинг Спайсера невозможно. Трамп в числе главных глобальных проблем обозначил ИГИЛ. Россия ему нужна, чтобы таскать каштаны из огня — непосредственно участвовать в боевых действиях. Жизни американских солдат конвертируются в президентский рейтинг по очень невыгодному курсу — Трамп это знает отлично. Жизни солдат российских куда дешевле: Кремль и сам неоднократно демонстрировал готовность взять на себя роль “решалы” в Сирии за относительно малую мзду в виде хотя бы частичного смягчения санкционного пресса (забавно, что таким образом нынешние российские власти фактически продолжают самодержавные традиции торговли пушечным мясом).
И Трампова администрация не прочь этот мандат ему предоставить —на своих условиях. Тем более что Москва оказалась не в самой выгодной для торгов ситуации. А регулярно звучащие в Вашингтоне заявления в поддержку санкций и против аннексии Крыма — очерчивание стартовой переговорной позиции. Мол, предложите за свой товар более адекватную цену. Выступление Спайсера в этом смысле можно рассматривать как своеобразное резюме этого требования накануне первых личных контактов госсекретаря Рекса Тиллерсона с главой МИД РФ Сергеем Лавровым на полях встречи G20 в Бонне и Мюнхенской конференции по безопасности.
На том же брифинге, к слову, упоминался и предстоящий визит в США израильского премьера Беньямина Нетаньяху для обсуждения, в частности, сирийских проблем и усиления санкций против Ирана в связи с поддержкой последним “террористических движений”. Речь, очевидно, о враждебной Израилю, но союзной России Хизбалле. Желает ли Трамп, чтобы Москва слила Тегеран? Ответ выглядит очевидным. Как и тот факт, что его администрация не имеет иного выхода, чем подтверждение обязательств перед партнерами — прежде выстраивания нового консенсуса в отношениях с ними. Собственно, японский премьер Синзо Абэ, его канадский коллега Джастин Трюдо, глава британского правительства Тереза Мэй и германский канцлер Ангела Меркель такие подтверждения уже получили. Настала очередь Израиля.
Характерно, что через весь брифинг Спайсера красной нитью проходила критика “папередников”, даже там, где это прямо не упоминалось, как в вопросе палестино-израильского урегулирования.
Это не просто попытка популиста объяснить все трудности тяжелым наследием. Здесь нечто большее. Непосредственной целью брифинга было максимально артикулировать дистанцию между Дональдом Трампом и генералом Майклом Флинном, отправленным в отставку с поста советника по национальной безопасности. Большая часть речи пресс-секретаря Белого дома и вопросов журналистов так или иначе касались именно этой темы. Спайсер очень старался объяснить, что Флинн — не козел отпущения. Белому дому принципиально важно убедить публику: Флинн сам, по своей воле обсуждал с российским послом вопрос снятия санкций и Трамп его ни на что такое не уполномочивал.
Это тем более важно на фоне очередной волны вопросов о степени причастности Кремля к происходящему в Америке и уровне связей между российским руководством и 45-м президентом США. Тем более что с отставкой Флинна скандал отнюдь не закончился. Истеблишмент беспокоит качество администрации, а пресса интересуется, почему, будучи еще в январе уведомлен о том, что Флинн “нечист”, Трамп медлил с его отставкой две недели. Масла в огонь подлила публикация в New York Times о том, что ряд людей из ближайшего окружения Трампа общался с высокими чинами российской разведки еще за год до выборов.
Этот контекст необходимо принимать во внимание, интерпретируя любые заявления представителей нынешней администрации США. Трампу и его команде сейчас, что называется, кровь из носу нужно дистанцироваться от Москвы. Потому, кстати, совершенно не было случайностью, что едва вступивший в должность министр финансов Стивен Мнучин, который пришел на брифинг рассказывать о санкциях против вице-президента Венесуэлы за наркоторговлю, был вынужден подтверждать сохранение существующей санкционной политики в отношении России.
“Быть святее Папы” — это тактика, продиктованная не так убеждением, как необходимостью. Остается надеяться на длительность этой необходимости или накопление критических ошибок, которые нейтрализуют команду Трампа.
