Игорь Сырый: “Мы бы купили все, что позволяет антимонопольное законодательство”

... приобретенных в прошлом году предприятий “Смарт-холдинга” Вадима Новинского.

Точка в этом вопросе будет поставлена не позже июля. Однако на этом компания останавливаться не намерена.

— На какой стадии ваше слияние со “Смарт-холдингом” Вадима Новинского?

— Юридически сделка еще не завершена. Разрешение АМКУ уже получено. Процесс получения разрешительных документов в ЕС и в отдельных странах Европы еще не закончен, но, думаю, завершится в конце июня—начале июля. Мы не видим никаких проблем и потому уже полным ходом проводим управленческую интеграцию этих активов в состав “Метинвест Холдинга”. Она уже практически завершена.

— Что вам это даст?

— До слияния наш рост ограничивался довольно затратной косметической реконструкцией “Азовстали” и Енакиевского метзавода. Приобретя в результате слияния Ингулецкий ГОК и металлургический завод в Макеевке, мы получили дополнительные эффективные возможности для роста капитализации нашей компании и скорейшей реализации нашей глобальной стратегии. До сих пор мы достаточно агрессивно развивали Северный и Центральный ГОКи. Средний рост производства на этих предприятиях в течение трех последних лет составлял более 20% в год — таких темпов роста не показывало ни одно горнорудное предприятие в СНГ. Для поддержания существующих темпов роста нам необходимо было бы заниматься подземной добычей руды. С приобретением ИнГОКа перед нами открылись более эффективные пути увеличения объема производства концентрата. На ИнГОКе мы с нынешних 14 млн т увеличим производство до 18 млн т в год. То же касается производства стали. Макеевский метзавод — отличная площадка для роста объемов производства чугуна, стали и проката.

— Каким образом “Смарт” будет представлен в управляющих органах объединенной компании?

— Набсовет “Метинвест Холдинга” состоит из десяти человек. Трое из них — представители “Смарта”.

— То есть больше, чем это положено, исходя из их доли?

— У них 25%+1 акция. Но человека пополам делить нельзя (смеется).

— Как будет формироваться менеджерская команда с учетом слияния?

— Когда мы планировали это слияние, договорились, что управление общими горно-металлургическими активами будет осуществлять “Метинвест”, но существующая команда будет усилена представителями “Смарта”. В частности, директором Макеевского метзавода был назначен Энвер Цкитишвили, отвечавший в “Смарте” за металлургическое направление. А развитие бизнеса в Болгарии возглавил Валерий Стасюк, ответственный за продажи в “Смарте”. Вообще, достаточно большое количество людей влилось в ряды “Метинвеста”.

— Насколько значительным будет влияние вашего партнера на общий бизнес? Исходя из того, что у них три человека в набсовете, можно сделать вывод, что они не хотят ограничиваться получением прибыли.

— Они — не пассивный инвестор. Компания “Смарт” владеет разнообразными бизнесами. Правда, я думаю, что доля в “Метинвесте” — это их жемчужина в короне и является для них основным бизнесом.

— А почему вы не выкупили все металлургические активы “Смарта”?

— Все, за исключением доли в Южном ГОКе.

— Там есть какие-то проблемы?

— Там были достаточно сложные отношения между “Смартом” и группой “Приват”. Теперь место “Привата” занял “Евраз”, и ситуация все еще непонятна. Когда дым рассеется и компания станет прозрачной, мы сможем говорить о нашем интересе. Пока мы принципиально договорились, что в будущем сможем претендовать на долю “Смарта” в Южном ГОКе.

— А что еще вы можете купить в Украине?

— Все, что может позволить антимонопольное законодательство. Мы бы ни от чего в секторе ГМК не отказались.

— То есть рудные активы не можете купить?

— Я думаю, что пришло время несколько пересмотреть украинское антимонопольное законодательство. Мне кажется, что оно уже не соответствует современным тенденциям в отрасли, в которой происходит стремительная концентрация. Украина в принципе должна быть заинтересована в создании сильного игрока, который мог бы на равных конкурировать с большими сильными металлургическими гигантами. Кроме того, рынок стали давно уже стал глобальным. А у нас рынок определяется границами Украины. К примеру, российское законодательство налагает гораздо меньше ограничений в части уровня концентрации и определения границ рынка.

— Вам интересна покупка кого-то из крупных игроков? ММК им. Ильича, “Запорожстали”, например?

— Теоретически да. Нам интересен и ИСД. Сразу добавлю: и “Криворожсталь”.

— По-моему, ИСД — это слишком крупная покупка.

— Почему? Мы же не говорим о том, чтобы обязательно купить за наличные 100% акций группы. Речь может идти и о слиянии.

— Когда вы говорите “теоретически”, что это означает?

— Встречаемся, разговариваем. Но пока это разговоры. С хорошими людьми всегда можно найти повод для разговора. И это не только для нас с ИСД характерно. Это происходит между всеми участниками рынка. Все думают, прицениваются. Без этого невозможно вырасти.

— Всех интересует ваше IPO. Вы его решили не проводить?

— IPO будет необходимо, когда мы поймем, что ограничены в быстром получении внешних средств, или если какая-то сделка потребует оплаты акциями “Метинвеста”. Если мы договоримся о слиянии с крупным игроком, то обмен будет наиболее удобным способом расчета. IPO тогда станет наиболее понятным механизмом оценки компании. Пока же компания растет активно и у нас есть возможность привлекать финансовые средства на рынке заемного капитала, мы этим механизмом и пользуемся. Перед нами наши акционеры ставили задачу подготовить компанию для IPO. Мы ее подготовили.

— То есть можно сказать, что “Метинвест” сейчас соответствует мировым требованиям в управлении и ведении бизнеса и понятен для западных инвесторов?

— Во всяком случае я думаю, что в Украине мы в этом отношении лидеры.

— Сколько “Метинвест” готов выделить на сделки в сфере M&A?

— Мы пока не чувствуем себя ограниченными в капитале. Пока те сделки, которые мы планируем, вполне нам по силам с точки зрения собственного капитала. Для более крупной сделки возможен обмен акциями. У наших акционеров нет задачи сохранять свою долю в процентном выражении. Их задача повысить свою капитализацию.

— Какие угледобывающие компании вам интересны? Вы говорили о возможных сделках в Австралии и Канаде?

— Называть компании конкретно не стану. Но нам интересны угольные активы в США, Канаде и Австралии.

— Этим объясняется ваша заинтересованность в портах?

— Порты должны помочь нам обеспечить импорт сырья в больших количествах. Импорт руды и угля в прошлом году превысил 3 млн т. Однако развитие отрасли может привести к тому, что Украина не сможет принимать необходимое количество сырья. Эту проблему мы пытаемся решать сейчас.

— Решение затрагивает и железнодорожное сообщение?

— Железная дорога позволяет перевезти необходимые объемы, ведь металл и руда сейчас перевозятся. Другое дело, что есть колоссальная проблема с вагонами. Парк “Укрзализныци” стареет, а ее руководство сконцентрировано на повышении тарифов и штрафов. Уже сейчас мы испытываем дефицит вагонов — порядка 120-150 в сутки, и ситуация только ухудшается.

— Какой выход? Будете покупать свои вагоны?

— Будет возможность покупать — будем покупать. Но проблема касается и тягового состава, станций, прилегающих к производственным площадкам.

— Чтобы завершить эту тему, вы бы могли оценить потребность Украины в импорте угля?

— Проблему можно разделить на две составляющие. Во-первых, мы планируем нарастить производство с 12 млн т до 20 млн т. Есть планы по расширению производства и у других участников рынка. При этом производство коксующегося угля в Украине снижается. Мы с помощью “Краснодонугля” и родственной компании ДТЭК обеспечены углем примерно на 35%. Остальное приобретаем на стороне, причем половину — в России. И в Украине мы не видим возможности для увеличения закупок. Уголь становится добывать все сложнее. В России рынок тоже закрывается, там тоже растет производство чугуна, а большинство угольных активов связаны с металлургическими группами. Единственный выход — импорт из других регионов. Вторая составляющая проблемы — это низкое качество украинских углей, недостаточное для производства качественного кокса. Оно подталкивает нас к импорту.

— Будете ли вы покупать рудные активы за рубежом?

— Наши интересы в данный момент касаются исключительно Украины и близлежащих регионов. Возить руду с более удаленных мест нерентабельно.

— Сколько вы потратите на развитие сталелитейного производства?

— Для “Азовстали” и ЕМЗ у нас запланирована инвестпрограмма в сумме около $4,5 млрд. Для реконструкции Макеевского меткомбината понадобится $6-6,5 млрд на протяжении пяти-шести лет. Для налаживания производства горячекатаного рулона или в Макеевке, или на заводе в Болгарии — еще $1,5 млрд.

— Какие сталелитейные активы вы намерены покупать в других странах?

— На Ближнем Востоке речь идет прежде всего о небольших прокатных мощностях для производства длинного проката. Это логично, потому что мы поставляем в большом количестве квадратную заготовку в Северную Африку, Арабские Эмираты, Ливан, Иорданию. В Северной Америке мы интересуемся преимущественно прокатными мощностями для производства плоского проката. Все равно, в США или Канаде.

— Какие рынки для вас наиболее перспективны?

— Самым приоритетным для нас является украинский. Объемы продаж здесь у нас растут на 50% в год.

— Насколько они вырастут в ближайшее время?

— В прошлом году рост составил 25-27%. По отдельным категориям, в частности по поставкам судостроению, он вырос в два раза. В этом году темпы снизятся, но все равно останутся на уровне 15-20%. Сейчас общий объем рынка с учетом импорта составляет порядка 11 млн т. В Украине идет, надеюсь, успешная подготовка к Евро-2012, жилье, инфраструктурные проекты, металлургическое производство развиваются тоже.

— Как на вас повлияла ревальвация гривны? Сколько вы потеряли?

— Я думаю, миллионов 200 гривен. Большинство кредитных обязательств у нас в долларах, здесь мы довольно приятно захеджированы. Единственная неприятность с газом, поскольку “Нафтогаз” решил оставить цены в гривнах по старому курсу, не пересчитав их по-новому. Это дополнительные 4% к затратам на газ.

— Вы у “Нафтогаза” покупаете или у “Газпром сбыта”?

— Мы с 1 июня перешли на поставки газа от компании “Газпром сбыт Украина”.

— Почему?

— Стараемся улучшить все звенья в цепочке создания стоимости нашей компании. И считаем, что, поскольку “Газпром сбыт Украина” — “дочка” “Газпрома”, мы будем надежнее обеспечены газом. В этом году была неразбериха в связи с переходом от “УкрГаз-Энерго” к “Нафтогазу”. Были моменты, когда зависали предоплаты и мы не понимали, откуда получаем газ. На неоднократные обращения нашей компании к Кабмину и руководству “Нафтогаза” мы ответа не получили. Постоянно меняются правила игры. Сначала была надбавка к тарифу — 2%. Потом она увеличилась до 4%, потом до 8%, затем до 12%. Потом появилось новое распоряжение о компенсации затрат на реализацию в 87 грн.

— Недавно компания Voest Alpine объявила, что рассматривает возможность строительства нового метзавода в том числе и в Украине. У вас может появиться мощный конкурент, что вы можете сказать по этому поводу?

— Я недавно отправил письмо руководству этой компании, в котором предложил провести консультации, для того чтобы можно было найти какие-то совместные интересы.

— Они еще не выбрали Украину. Возможно, ваше участие поможет им принять решение?

— Да. Может быть, мы не откажемся и часть инвестиций взять на себя, если сможем договориться о совместном проекте.

— А для чего нам еще один завод, да еще в курортном Причерноморье?

— “Метинвест” — крупнейший налогоплательщик страны. Наши металлургические активы вносят весомый вклад в пополнение государственной казны. Больше таких заводов — залог экономического роста Украины. Если это будет Voestalpine, то это будет современный завод. Подобный тем, что мы планируем иметь после реконструкции.

Олег ГАВРИШ