Цена компромисса

Это было во времена президентства Л. Кучмы, и такое отношение к языковым проблемам Украины соответствовало общей неопределенности Леонида Даниловича относительно стратегии государственного строительства. На свой сакраментальный вопрос “Так какое же государство мы строим?” у него не было четкого ответа. Следовательно, национальную политику Кучмы определяло постоянное балансирование между западным и восточным векторами, что в языковой политике как ее составляющей проявлялось в намерениях и сохранить государственный статус украинского, и в то же время не сузить сферу применения русского.

Однако, как известно, сохранить статус-кво в ситуации распространения двух языков, которую Украина получила в наследство от Советской империи, невозможно — расширение сфер использования украинского языка в его объединительной функции государственного не может состояться без соответствующего сужения сфер применения русского. Это выразительно подтверждает и современный опыт трех упомянутых выше стран.

Как отмечал Дмитрий Губенко, сразу после обретения независимости Латвия провела ряд реформ, касающихся и языковой сферы. В частности, ввела трехуровневую систему владения латышским языком, согласно которой наивысший уровень владения должны иметь депутаты парламента, врачи и владельцы частных предприятий, средний уровень — рабочие и работники сферы услуг, более низкий — представители профессий, не требующих общения. После принятия в 1998 году нового, намного более сурового закона о языках все государственные школы в Латвии были постепенно переведены на преподавание на латышском языке. Соответствующие меры провели и в сфере СМИ.

Руководство государства не обращало внимания на шумиху по поводу “притеснений русского языка”, поднятую пророссийскими организациями, и не пошло на соглашение с ними, несмотря на то, что демографическая ситуация в Латвии намного хуже, нежели в Украине. В результате депортаций коренного населения и переселений на территорию Латвийской ССР людности из России этнические латыши на время обретения независимости составляли всего лишь 52,5% населения, а в столице они вообще были в меньшинстве.

В то же время демографические искривления советской эпохи дают о себе знать до сих пор, что засвидетельствовал недавно проведенный в Латвии референдум о предоставлении русскому языку статуса второго государственного. Референдум инициировала пророссийская организация “Родной язык” еще весной 2011 года, а уже в этом году его проведение поддержала политическая сила “Центр согласия”, которая выступает от имени русскоязычного сообщества, и ее глава, мэр Риги Нил Ушаков.

Поучительным для украинского сообщества стало поведение в этой ситуации сознательной части латвийского социума и президента. Как писал Александр Крамар в “Українському тижні”, большинство политических сил и общественных организаций Латвии приложили большие усилия для мобилизации общества в защиту латышского языка как основы национальной идентичности. Президент Андриас Берзиньш выразил готовность пойти в отставку в случае, если русский станет вторым государственным, и призвал помнить, что Латвия является единственным в мире государством, “где может существовать латышский язык и все латышское и где они могут развиваться и объединять настоящих патриотов”. В результате почти 75% граждан страны выступили против предоставления русскому языку статуса второго государственного.

А теперь сравним позицию латвийского президента, бескомпромиссную в защите прав своего языка как базовой ценности независимого государства, с отношением к белорусскому языку президента Беларуси. В недавно изданной книге “Мовна свідомість: структура, типологія, виховання” языковед Филипп Селигей приводит, по официальной видеозаписи 30 декабря 2009 года, ответ Александра Лукашенко на просьбу принять меры для спасения белорусского языка от упадка. Вот к чему свелся его ответ: “Языковые вопросы в Беларуси решены раз и навсегда. Мы очень аккуратно прошли этот этап, дров не наломали. Потому что нам, как Украине, не простили бы этого. Все три президента России благодарили “за то, что мы не создали проблему с русским языком, как в других, не буду называть [каких] государствах”. Надо меньше эту тему мусолить. Как только мы начинаем ее перетирать, она дивидендов никому не принесет”.

В результате “окончательного” решения языкового вопроса в Беларуси русский язык после проведения референдума в 1995 году является вторым государственным, а белорусский едва влачит существование. С авторитарным правителем, изолированная от Запада, Беларусь утрачивает и национальную независимость, и демократическое направление политического развития.

Украинское же 20-летнее “не знаю” в государственной языковой политике, со своей стороны, доказывает бесперспективность такой позиции сидения “между двумя стульями”. Постсоветская ситуация не дает возможности долго балансировать между одним или двумя государственными языками, а, соответственно — и балансировать между самостоятельным или зависимым векторами политического развития, европейским или евразийским его направлениями.

После оранжевой революции, победу которой обеспечила, прежде всего, сознательная часть украинского сообщества, Ющенко и его команда имели наилучшие возможности для проведения такой национальной политики, которая укрепила бы государственный суверенитет с одновременным обеспечением демократического пути развития. Одним из важных факторов в выполнении этой задачи должно было стать языковое планирование, направленное на контроль за соблюдением 10-й статьи Конституции, то есть за обязательным использованием государственного языка в административно-управленческой сфере, в системе образования, защитой языково-культурного и языково-информационного пространства.

Однако, как отмечает Тарас Марусик в статье “Языковая политика времен Президента Ющенко” (сайт “Радио Свобода”, 8.09.2011), деятельность Виктора Андреевича в этой сфере отличалась непоследовательностью, противоречивостью и, значительным образом, декларативностью.

Показательной стала судьба “Концепции государственной языковой политики”, подготовленной в этот период. Ее создание инициировал в 2006 году тогдашний министр юстиции Сергей Головатый. При Национальной комиссии по укреплению демократии и утверждению верховенства права была создана экспертная группа научных работников под председательством доктора юридических наук Владимира Василенко для разработки Концепции. Она была подготовлена и утверждена Национальной комиссией 12 июля 2006 года. Приоритет в государственной языковой политике Концепция давала утверждению и развитию украинского языка как “определяющего фактора и главного признака идентичности украинской нации”. Она предполагала обязательное владение украинским языком должностными и служебными лицами органов государственной власти и местного самоуправления, определения центрального органа исполнительной власти по вопросам государственной языковой политики и так далее.

Однако Ющенко не спешил утверждать Концепцию, и это дело тянулось вплоть до завершения его каденции. Указ “О концепции государственной языковой политики” Виктор Андреевич подписал только 15 февраля 2010 года. На сайте президента этот документ был выставлен 22 февраля, за два дня до того, как Ющенко передал полномочия главы государства Януковичу. Как отмечает Тарас Марусик, в мае этого же года Д. Табачник обратился к Януковичу с письмом, в котором предлагал Президенту аннулировать этот указ Ющенко. Правда, документ остался на президентском сайте как напоминание об “эффективности” языковой политики Ющенко. Конечно, недопустимое затягивание с внедрением системных мер по укреплению позиций государственного языка и защите национального информационно-культурного пространства следует поставить на счет не только Виктору Андреевичу, но и его окружению, однако это не снимает с него ответственности за провал языковой политики.

Как видно из прошлых и нынешних выступлений Ющенко, среди причин его нежелания к действенной, а не декларативной защите государственного языка было, очевидно, довольно специфическое понимание потребности достижения компромисса со всеми политическими силами. Виктор Андреевич постоянно подчеркивал, что главной целью его деятельности является объединение страны. Принятие в 2006 году “Универсала национального единства” третий президент до сих пор относит к своим едва ли не самым большим заслугам. В интервью журнала Weekly.ua от 16 февраля сего года он заявляет: “Главное сегодня — формирование общенационального диалога из тезисов, которые делают нас украинцами... Нужен четкий план на три, пять или десять лет. В 2006-ом я проводил такую политику на Банковой, было очень трудно. Когда формировалась идея “Универсала национального единства”, было желание в одном документе сформулировать фундаментальные, базовые вещи, объединяющие нас. Ключевые политические фигуранты подписались под этими ценностями. Это был прецедент...”.

И тут встает вопрос: со всеми ли политическими силами в наших условиях стоит искать компромиссы? Неоспоримо то, что демократический уклад предполагает политический плюрализм. Члены партий, которые во время выборов проходят в парламент, представляют разные идеологические течения и политические платформы, потому принятие согласованных совместных решений требует толерантного отношения к мнениям оппонентов, умения договариваться и идти на компромиссы. Однако всегда ли, особенно в условиях нашей незрелой демократии, возможно взаимопонимание между всеми политическими силами, ведь Украина только недавно вышла из-под власти тоталитарной империи, которая и сейчас пытается сохранить мощное влияние на нашу страну и реанимироваться посредством обновленного присоединения ее к своей территории.

Следует учесть и то, что на якобы непреодолимом, фатальном языково-культурном разделении населения Украины акцентирует внимание прежде всего московская пропаганда, которой в нашем информационно-культурном пространстве дал зеленый свет еще Кучма, а Ющенко не предпринял никаких реальных шагов для блокирования московской экспансии в медиа и массовую культуру Украины, что на Востоке и Юге привело почти к полной языково-культурной изоляции этих регионов от Киева и подчинению львиной доли местных СМИ кремлевскому агитпропу.

Не удивительно, что эти области и стали плацдармом для российского наступления на нашу государственность, для чего здесь была создана Партия регионов, ставшая его проводником, заменив в этой роли Коммунистическую партию Украины, которая быстро утрачивала свои позиции. Показательным стало и объединение в парламенте этой партии компрадорской буржуазии с партией “защитников трудящихся”, к общей политической платформе которого относится и продолжение советской практики русификации Украины.

Зато осенью 2004 года сотни тысяч или даже миллионы граждан страны вышли на Майдан, отстаивая свое право на свободное волеизъявление, тогда как противоположный лагерь защищал систему, главными чертами которой были игнорирование закона, свободы слова, человеческих прав и связанные с этим коррупция, подделка результатов выборов и тотальная ложь.

И с такими оппонентами Ющенко, которого народ привел к власти, через два года сел за стол переговоров, апеллируя к благородной цели национального единения. Неизвестно, осознавал ли тогда Виктор Андреевич, что он договаривается с мошенниками, для которых его “Универсал национального единства” имеет цену, даже меньшую от цены бумаги, на которой он написан. Можно напомнить хотя бы некоторые тезисы этого согласованного документа, до сих пор присутствующего на сайте Президента Украины. Вот как сформулирован 5-й его пункт: “Создание политических и правовых условий для беспрепятственной деятельности оппозиции в выборных органах власти всех уровней. Недопущение коррупции в политике”; пункт 7-й: “Продолжение судебной реформы в соответствии с одобренной Концепцией совершенствования судопроизводства для утверждения справедливого суда в Украине”; пункт 25: “Продолжение курса европейской интеграции Украины с перспективой вступления Украины в Европейский Союз. Неуклонное выполнение Плана действий “Украина-ЕС”, безотлагательное начало переговоров относительно создания зоны свободной торговли между Украиной и Европейским Союзом”.

Как видим, слова, из которых состоит текст Универсала, очень правильные, речь идет о свободе, демократии, толерантности. Но действенность их можно определить разве что строкой из нашего вечно актуального Тараса Григорьевича: “великих слів велика сила, та й більш нічого”.

В целом, если проанализировать деятельность Виктора Андреевича на посту президента, то создается впечатление, что он верит в магическую силу слов — так, как когда-то наши крестьяне верили в действенность заговоров: произнесешь какие-то сокровенные формулы — и объект любви ответит взаимностью, а враг сгинет “як роса на сонці”. Иначе трудно объяснить и нынешнюю уверенность третьего Президента в важности Универсала, который на самом деле противники независимого и демократического развития Украины использовали для политического реванша. В упоминавшемся выше интервью от 16 февраля на резонную реплику журналиста о том, что реализация проекта национального единения не состоялась, Виктор Андреевич ответил: “Думаю, важна даже сама заявка на то, чтобы в украинском политикуме появился документ, который бы объединил, с одной стороны, элиту, с другой — нацию. Если мы общаемся, а не принимаем за истину, что власть — враг, а оппозиция — обязательно праздники, проблемы преодолеваются. Нашей политической культурой становится взаимопонимание, а не политика взаимоисключения: кто кого посадит в тюрьму...”.

Однако в свете последних тюремных заключений политических оппонентов слова Виктора Андреевича о потребности взаимопонимания между властью и оппозицией обретают совсем иной смысл. Ведь ища понимание с противниками оранжевой революции, Ющенко не предпринял никаких шагов для улаживания конфликтов со своими соратниками, в частности, не считал нужным прийти к согласию с Юлией Тимошенко, премьер-министром своего же правительства, что и привело к застою и кризису в стране.

И в сегодняшней ситуации грубой расправы, которую совершила власть над бывшими соратниками Ющенко, стоявшими с ним бок о бок на Майдане, его высокомерная отстраненность от этой вопиющей несправедливости свидетельствует не о политической культуре, а о ее отсутствии. И если употреблять слова в их правдивом значении, то такое “взаимопонимание” нужно назвать совершенно иначе, а именно — предательством. Досаднее всего, что заложником этого предательства стало целое сообщество, которое Виктор Андреевич во времена своего президентства любил называть “моя нация”.

Лариса МАСЕНКО