Знаете ли Вы, мсье Олланд?

Тихая “фронда” была устроена политиками, экспертами, журналистами, которые мягко втирали в виски избирателей: Саркози проигрывает гонку. Фрондерство индукционно, заразительно как мода. Новый стереотип сработал, и в первом туре Саркози действительно проиграл, причем целых 10%. Вероятность окончательного проигрыша увеличивалась. И все же он совершил последний бросок. Традиционные дебаты накануне “дня тишины” Саркози выиграл.

Это была дуэль в прямом эфире. Длилась она около трех часов. Говорю только о своих впечатлениях: дуэль более походила на урок, который давал опытный фехтовальщик человеку, впервые взявшему в руки клинок. Казалось бы, чего сложного? Бери клинок и атакуй. Как в кино. Но есть техника, владение которой не оставляет дилетанту ни одного шанса. Технику не заменить напором, силой, а желание победить и вовсе опасно. А еще опыт. Такой бой фехтовальщик может выиграть только “ногами”, говоря профессиональным сленгом. То есть, сохраняя дистанцию так, что самый отчаянный выпад соперника всегда останется в сантиметре от цели. А, значит, будет “недействителен”.

Олланд атаковал яростно, иногда сверялся с конспектом и снова атаковал. Саркози мягко, элегантно защищался. Каждый свой ответ, реплику он начинал словами: “Знаете ли Вы, мсье Олланд?”. Звучало это как “Вы пока не знаете, мсье Олланд. Но ничего, сейчас я Вам объясню”. И объяснял: что такое бюджет, где возможно изыскать средства на социальные инициативы, а где нельзя, что такое управление в кризис, чем конкретно может окончиться популизм в экономике, внутренней политике, репозиционирование на европейском треке и многое другое. Он говорил о большой и серьезной ответственности того, кто управляет большой и серьезной страной.

Олланд перебивал, повышал голос и заметно нервничал. Саркози же продолжал педагогику. Знаете ли Вы, мсье Олланд? Он просто растворял оппонента в этой эмпатии. Олланд выхватил кинжал. Компромат! Афера Бетанкур!

Саркози с улыбкой отмахнулся и вернулся к повестке дня.

Трудно утверждать, но, возможно, эмоциональная победа (а другой победы в жанре дебатов нет) и сократила разрыв между претендентами до минимума. В том числе, наряду с самоопределением partisans (сторонников) выбывших кандидатов.

Кстати, о разрыве. Окончательные цифры — 51,62% за Олланда против 48,95% за Саркози — до боли напомнили 48,95% за Януковича против 45,47% за Тимошенко в 2010 году. А вот то, что произошло дальше, до боли не напоминало то, что обычно происходит после выборов в СНГ.

Итак. Результаты экзит-поллов были объявлены в 20 часов 6 мая. Ток-шоу на всех французских каналах начались двумя часами раньше. Ведущие кокетливо предупреждали гостей о запрете на оглашение результатов до 20 часов. В студиях и на площадях сторонниками Олланда все больше овладевала эйфория, сторонники Саркози стоически подбадривали друг друга.

Первым перед своими сторонниками и телекамерами появился Николя Саркози. Он был утомлен, бледен, слова давались ему нелегко. Жестом он попросил толпу успокоиться и сказал: “Доверяйте мне. Это — демократический выбор, это выбор Франции, и его надо уважать”.

Свой авторитет он употребил в последний раз, чтобы немедленно и окончательно подавить протестную эмоцию своих сторонников. “Нельзя быть сторонником демократии, а поступать по-другому”, — он убеждал не только толпу, но и себя.

“Благодарю Францию и французов за честь пять лет руководить такой великой страной. Этой чести я не забуду никогда. Теперь я буду одним из вас. Французом среди французов”…

Это было достойно. Думаю, что в эти минуты многие французы простили своему Сарко его грехи и прегрешения...

Понимаете, о чем я? Почему меня в эту минуту душила большая закарпатская жаба (из тех, которыми во Франции кормят туристов — жертв стереотипов)?

Мог бы Саркози выиграть выборы при таком разрыве? Авторитаризма в нем предостаточно, и всякого бывало в его каденцию: и “наезды” на свободные СМИ, и увольнения журналистов, и болезненная реакция на критику, и коррупционные скандалы, и сын почти воспользовался преференцией, и дружбу с олигархами водил, и, наверное, был выгоден кому-то из них.

Et voilà! И вот так! Буду одним из вас! Возможно ли? И что это значит в понимании наших политиков? Слабость? Неумение пользоваться властью? Наивность?

Хотел ли Саркози остаться у власти? Очень хотел. Но, похоже, власть и жизнь для него — не одно и то же. И свою страну, похоже, он действительно любит. Как любит ее новый президент Франции Франсуа Олланд. “Он все же, во-первых, француз, а во-вторых — социалист”, — сказал мой знакомый парижский политконсультант, отвечая на вопрос, станет ли Олланд выполнять свои довольно радикальные предвыборные обещания. А еще он знает, что оценку ему французы дадут на следующих выборах, которые будут честными.

Вадим ОМЕЛЬЧЕНКО