Зловещий коронавирус. Станет ли COVID-19 всадником Апокалипсиса

Несколько оптимистических реплик

Ситуация действительно крайне неприятная, а вирус COVID-19 — вовсе не выдумка.  Тем не менее, ничего уникального пока не происходит. Эпидемии опасных коронавирусов мы переживали сравнительно недавно: в 2002-2003 годах — SARS, а в 2012 — MERS. Правда, они были все же менее опасны чем COVID-19.

Зато вирус гриппа (не коронавирус) известный как “испанка”, накрывший мир столетие назад, давал более высокую смертность чем COVID-19 (до 5% против нынешних 2-3%), а уровень медицинских знаний был тогда ниже. Кроме того, “испанка” в силу особенностей вируса, выбивала в первую очередь молодых людей с сильным иммунитетом, провоцируя т.н. цитокиновый шторм — мощную реакцию иммунной системы, разрушающую пораженные участки ткани и провоцирующую распространение воспаления на другие участки. Если цитокиновый шторм охватит значительную часть организма — больной умрет. Его убьет не вирус, а собственный, вышедший из-под контроля иммунитет.

Тем не менее, человечество пережило “испанку”, и глобальной катастрофы тогда не случилось. Эпидемии SARS и MERS в значительной степени удалось сбить именно карантинными мерами. Кроме того, анализируя последствия нынешней эпидемии — и уже случившиеся, и потенциально возможные, мы увидим, что не так страшен сам COVID-19, как непродуманная реакция на него.

Как разворачивались события

Вирус стал новогодним подарком: он диагностирован 31 декабря на рынке в Ухани. Надо отдать должное китайскому правительству — оно проявило высочайшую компетентность, и быстро изолировало очаг поражения. Разберемся, что дает такая изоляция.

Во-первых, возможность выиграть время и изучить болезнь. Выяснить симптомы и инкубационный период, поискать способы лечения, определить самые уязвимые группы населения — словом, понять, что вообще происходит. Во-вторых, вирус мутирует и эволюционирует. Задача вируса — вовсе не убить вас, а выжить и воспроизвестись. Если вирус убивает носителя, он ухудшает свои шансы на выживание. Поэтому, эволюция заболеваний — в принципе, всех, идет скорее в сторону меньшей летальности. Вирусу нужен симбиоз, а не мор. И, задержав его в очаге распространения, мы даем ему время эволюционировать во что-то более приемлемое, с меньшей летальностью — что и случилось с SARS и MERS.

В случае с испанкой тоже были приняты карантинные меры, хотя и сильно запоздавшие, благодаря чему ей переболело только 30% населения Земли, а не все 100%. На всех вирус распространиться просто не успел — он мутировал. То есть, оставшиеся 70% тоже чем-то таким переболели, поскольку мы постоянно болеем чем-то вирусным, но это “что-то” было куда менее летальным. Таким образом, китайские власти — и, разумеется, китайские медики, — достойно справились с ролью авангарда человечества, приняв на себя первый удар.

Что мы сегодня имеем в итоге? Клиническая картина и воздействие COVID-19 на организм человека уже относительно неплохо изучены, хотя и белых пятен там еще много. Выявлены группы риска — прежде всего, по возрасту и хроническим заболеваниям. Наконец, вирус успешно мутирует, и, помимо первоначального подтипа L, распространенного в начале вспышки, уже выявлен менее опасный подтип S.

Вместе с тем, ни вакцины, ни специфических лекарств пока нет. Все меры профилактики направлены только на затруднение заражения. Все варианты лечения — симптоматические. Их задача — выиграть время и дать организму возможность мобилизоваться и самому справиться с болезнью.

Как нас (не) убивает коронавирус

Механизм взаимодействия всех вирусов с клеточными организмами един: проникновение в клетку и использование ее в качестве инкубатора  для производства новых вирусов. Клетка при этом через какое-то время погибает, либо, по меньшей мере, утрачивает способность выполнять свою функцию, превращаясь в паразита (варианты, когда клетка продолжает какое-то время более или менее нормально работать, одновременно служа вирусным инкубатором, или, когда число клеток, в которые вирусу удается проникнуть, остается небольшим, нам сейчас не интересны).

Продукты распада погибших клеток отравляют организм, а новые вирусы поражают новые клетки. В ответ иммунная система организма, с большим или меньшим успехом, и в более или менее достаточном количестве вырабатывает антитела, уничтожающие зараженные клетки вместе с вирусами. Организм также поднимает скорость обменных процессов, выводя продукты клеточного распада. В этот момент все его ресурсы брошены на опасный участок, требующий немедленной реакции — что ослабляет сопротивляемость в целом и делает его более уязвимым к другим инфекциям, как вирусным, так и бактериальным.

Так, поверх COVID-19-L можно подцепить COVID-19-S. Или обычный грипп. Или COVID-19 поверх гриппа. Или — это уже классика — бактериальную пневмонию поверх вирусного заболевания. А если у вас есть хронические инфекции или воспаления, вроде классического “кхе-кхе” в сочетании с хроническим же насморком, то, поздравляю, вы полуфабрикат быстрого приготовления на продуктовом вирусном рынке. А поскольку с возрастом число людей, имеющих те или иные хронические заболевания, растет, а иммунная система слабеет, то пожилые люди, в целом, действительно более уязвимы.

А что происходит там, где погибли поврежденные клетки? А это смотря в каком органе они находятся и в каком состоянии пребывает ваш организм в целом.  Возможно появление на этом месте полностью функциональных новых клеток, замещение поврежденных участков соединительной тканью, неспособной выполнять функции погибших клеток, а также и более экзотические варианты. Суть в том, что восстановление после перенесенной инфекции не всегда бывает полным. И даже если оно оказывается полным, то требует времени. То есть, даже после уже вылеченной инфекции вы будете в чем-то более уязвимы ввиду полученных повреждений, а в чем-то менее из-за приобретенного иммунитета. И да, восстановительные способности организма тоже ухудшаются с возрастом.

Меры безопасности. Почему непродуманные шаги опаснее любого вируса

Если лекарств нет и вакцины нет, то остается одно — стараться не заразиться как можно дольше, надеясь, что первоначальные зловредные разновидности вируса мало-помалу сменятся более мягкими.  Ведь, как уже было сказано, мечта любого вируса (если допустить, конечно, что вирус может мечтать) не уничтожить организм-инкубатор и даже не вызвать ожесточенную иммунную реакцию, а тихонько, без особых последствий для носителя, жить себе в нем и поживать долгие годы. Большинство успешных по жизни вирусов так и поступают, так что о том, что они размножаются внутри нас, мы зачастую и не догадываемся.

Время от времени появляются химеры от внутриклеточного адюльтера двух разных вирусов, которые оказываются неожиданно патогенными. Но и эти новички начинают эволюционировать, пытаясь приспособиться, с тем, чтобы лишний раз с иммунной системой инкубатора не конфликтовать.

Очевидно, что идеальным вариантом предохранения от инфицирования был бы вариант, показанный в фильме “Матрица” — распихать всех по индивидуальным ячейкам. Но это нереально: во-первых, не напастись столько ячеек, а во-вторых, люди должны взаимодействовать, и не только виртуально. Им нужно контактировать друг с другом и для производства, и для перемещения товаров, и даже для того, чтобы некоторое их количество переболело первоначальной инфекцией, став полигоном для эволюции вируса в относительно безобидную форму.

Остаются, таким образом, полумеры, вроде более или менее строгих карантинов. Строгость же карантина ограничена экономическими возможностями, поскольку помимо прямых затрат он мешает работе людей, снижает объёмы продаж и подрывает производство, ибо когда нет продаж, нет и оплаченного спроса. То есть, строгость карантина — вопрос экономический, и каждый имеет тот карантин, который может и хочет себе позволить. И нужно уметь грамотно распорядиться имеющимися возможностями.

К примеру, в России, судя по всему, вообще отказались от идеи карантина, приняв решение просто не диагностировать коронавирус. Там пришли к выводу, что потеря 3-4% заболевших встанет дешевле профилактических мероприятий, поскольку жизнь холопов Москва никогда особо не ценила. Некоторые меры безопасности будут приняты — и то, еще будут ли, — только в крупных городах.

А в Китае на карантин крупно потратились. Вирус обнаружился в промышленной части страны, густонаселенной, притом городским, квалифицированным населением, и экономические потери от гибели тех же 3-4%, а при большой плотности проживания, да еще и в первоначальном очаге эпидемии их могло быть и 10-15%, были бы огромны. Тут уже любые затраты были оправданы, к тому же Китай мог их себе позволить.

Перенесемся в Европу. В Италии, где число заболеваний особенно велико, ввели карантинный режим: учеба в школах и университетах прекращена до 3 апреля, все бары и рестораны должны закрываться в 18 часов, а их работа в дневное время возможна только при соблюдении дистанции не менее метра между посетителями, закрыты театры, кино, музеи и спортивные залы, запрещены все публичные мероприятия — свадьбы, похороны, церковные службы и спортивные состязания, включая национальный чемпионат по футболу. Допускаются только тренировки под открытым небом для подготовки к соревнованиям международного уровня. Но вводимые меры не коснутся работы общественного транспорта.

Чтобы были понятны сравнительные масштабы эпидемии и реакции на нее, обратимся к цифрам: в настоящее время в Италии зафиксированы чуть больше 9,1 тысячи случаев заражения COVID-19, из них 724 человека уже выздоровели, 463 — погибли. Конечно, в Италии очень велик средний возраст населения, и оно, в сравнении, скажем, с Китаем, не отличается большой дисциплиной, что увеличивает риски. Но итальянское правительство справедливо считает, что “эпидемия неверной информации” несет больше опасности, чем сам вирус.

В самом деле, масштаб заражения, по большому счету, ничтожен. Число погибших несопоставимо, к примеру, с числом умирающих ежегодно от обычного гриппа. “Пора прекратить панику”, — уже заявил премьер-министр Джузеппе Конте.

Но тут-то и начинаются сложности, поскольку “прекратить панику” не так-то просто. Необходимо соблюдать баланс между стоимостью мер безопасности, включая наносимый ими ущерб, и их эффективностью, и не поддаться самоуспокоенности, отказавшись от мер безопасности вообще. 

Пока что самый рациональный метод — выявление и изоляция заболевших, а также тех, кто напрямую контактировал с ними. Но это проще сказать, чем сделать, поскольку на каждый чих экспресс-тестов не напасешься. И еще — допустим, что мы выявили заболевшего в большом городе. Как прикажете найти всех, с кем он мог контактировать?

Пример плохой организации таких мероприятий дает наша соседка Молдова: там упустили из виду носительницу вируса и контактировавших с ней людей, прилетевших из Италии, по чистой неорганизованности — санитарная служба перепутала два авиарейса. Разбежавшихся “коронованных” особ ищут, а они не хотят сдаваться в карантин — и никакого наказания за это в Молдове не предусмотрено.

На фоне этой затратной, но пока бесполезной погони, в Молдове допускают публичные мероприятия. Так, 10 марта, местный олигарх Илан Шор свез в Кишинев несколько тысяч человек, в основном — пенсионеров, для участия в публичных протестах в свою пользу. Формальный запрет на проведение публичных мероприятий в Молдове есть, но Шору на него плевать, а закона, позволяющего покарать его за это, в Молдове нет.  

Таким образом, Украина граничит минимум с двумя странами, Молдовой и Россией, в которых эпидемия коронавируса неизбежно примет максимально широкий размах. В России от борьбы с ней просто отказались в целях экономии, в Молдове же борются специфически, по-молдавски. Закрывая детские сады, школы и университеты, там допускают публичные мероприятия с участием пожилых людей — основной группы риска, и церковные службы. Правда, митрополия Молдовы уже обязала священников регулярно проводить в храмах дезинфекционные мероприятия, что, конечно, лучше, чем ничего — но вопрос в том, как это будет выполняться.

Источником заражения для Украины будет служить и ОРДЛО, куда из России уже сейчас высылают больных коронавирусом, рассчитывая, что часть охваченных паникой жителей (опять же, старшего возраста) хлынет спасаться в Украину.

Так вот, если действовать по уму, Украине следовало бы по максимуму закрыть границу с обеими этими странами, а также КПП с ОРДЛО и с оккупированным Крымом — на неопределенный срок, до тех пор, пока не решится ситуация с наличием вакцин, лекарств, и благоприятных мутаций COVID-19. Но, с другой стороны, в самой Украине с карантинными мероприятиями все тоже обстоит не лучшим образом. Об агрессивной реакции жителей Новых Санжар и Черновцов на организацию карантина и на единичных заболевших не написал только ленивый.  В итоге дело дошло до того, что люди боятся обращаться к врачам за помощью, поскольку опасаются агрессивной реакции сограждан в связи с паникой из-за коронавируса. И это еще в ситуации относительно спокойной, до массового возвращения украинцев с заработков — временно, на Пасху, или  в связи со схлопыванием экономик принимавших сторон.

А власть продолжает предлагать не до конца продуманные меры. Так, киевский мэр Кличко заявил, что готов закрыть метро в случае масштабной вспышки болезни. Но его  закрытие вызовет транспортный коллапс, и приведет к тому, что люди будут заражать друг друга в переполненном наземном транспорте. Вероятно, нужно действовать адресно, найдя механизмы, ограничивающие пользование метро теми, для кого это неизбежно — вплоть до введения системы пропусков.  

Тем временем с 12 марта на территории Украины введен трехнедельный карантин. Будут закрыты все учебные заведения и детские сады,и запрещены собрания более 200 человек. Что ж, эта игра на упреждение может оказаться полезной. Особенно для государственных менеджеров: карантинные меры, как ни крути, могут быть использованы и в качестве инструмента против проявлений общественного недовольства. К слову, в Москве все массовые акции протеста именно под этим соусом и запретили. 

Экономический эффект

Даже точные и просчитанные карантинные мероприятия в любом случае стоят дорого. Правда, вышедшая из-под контроля пандемия обойдется еще дороже. Хотя, с другой стороны, нет никаких гарантий что ее удастся избежать, даже крупно потратившись на карантин.

Словом, экономический спад, порожденный COVID-19 — уже данность. И это еще один вклад в общемировой кризис, который явственно накатывает на нас. Анализ влияния этого кризиса на мир в целом — предмет отдельного разговора. Что же касается Украины, то над нами и без влияния затрат на карантин уже висит угроза дефолта.

А еще у нас идет война, которая окончилась в голове президента, но не окончилась в реальности. И армия, как место неизбежного массового скопления людей, существующих в суровых условиях, даже если речь не идет о пребывании на передовой, где вообще все очень жестко — потенциально уязвима для любых эпидемий.

С другой стороны, эпидемия COVID-19 в России плюс падение цен на нефть могут в сумме вызвать нешуточный кризис, в котором единственным шансом для спасения кремлевской команды окажется маленькая победоносная война с Украиной. Задачу существенно облегчит и то, что сегодняшняя команда у власти в значительной степени демонтировала потенциал украинского сопротивления. И этот сценарий, когда следом за Мором придет Война, за Войной — Голод, за Голодом — Смерть, а за Смертью — Ад, воплощением которого для Украины станет возвращение в состав Российской Неоимперии, вполне вероятен.

И напоследок — несколько рекомендаций

Следите за здоровьем и не болейте ничем, а заболев — сразу же лечитесь. Любая болезнь увеличивает ваши шансы подцепить паровозом еще и коронавирус.

Избегайте без необходимости публичных мест и большого скопления людей, но в разумных пределах, без фанатизма. 

Поднимайте иммунитет: сбалансированное питание, физические нагрузки, прогулки на свежем воздухе. Если заболеете — старайтесь не заражать других и лечите симптоматику.

Не паникуйте — для паники нет оснований. В конце концов, все мы, рано или поздно, неизбежно умрем, но зато все обязательно доживем до самой смерти. Попробуйте взглянуть на это с оптимизмом.

Сергей ИЛЬЧЕНКО