Затянувшийся распад

Примерно через полгода после оформившегося де-юре распада советской империи, уже в 1992 году, я получил по цепочке из администрации местного президента нагоняй за то, что первым из местных журналистов посмел в каком-то тексте назвать Узбекистан “страной”. По логике властей, надо было писать просто “республика”: они боялись собственной государственности.

1 сентября 1991 года парламент Узбекистана, который никогда не был местом для дискуссий, голосовал за декларацию о независимости. Голосование проходило в гробовой тишине, а президент Ислам Каримов, который, разумеется, безропотно присягнул бы ГКЧП, если бы заговорщики победили, кричал депутатам: “Почему вы не хлопаете?” Тем не менее налоги федеральному центру Узбекская ССР перестала платить еще до оформления свидетельства о смерти Союза. Ровно так же, как прибалтийские республики, наиболее активно стремившиеся покинуть навязанную им силой империю.

Так что СССР распался закономерно, и не только потому, что распадается всякая империя, когда у метрополии перестает хватать ресурсов и политической воли, чтобы управлять своими обширными территориями. Это был именно распад, а не сознательный развал. Страна развалилась изнутри, а не из-за внешних происков. Из внешних факторов разве только падение мировых цен на нефть ускорило этот распад (или, наоборот, их рост в 70-е годы прошлого века затормозил?). Разумеется, советская власть была предельно неэффективной, причем Горбачев, который вошел в историю как последний советский лидер, на самом деле уже пожинал плоды этой множившейся десятилетиями абсолютной неэффективности режима, помноженной на бесчеловечность. Но в том-то и дело, что если бы каким-то чудесным образом демократия и рыночная экономика завелись бы в Советском Союзе задолго до 1991 года, империя в знакомом нам виде все равно бы не уцелела: это была бы совершенно другая страна.

Однако трезвый анализ истинных причин краха СССР уже перестает быть актуальным — это необратимое прошлое. Куда актуальнее другая проблема: на постсоветском пространстве, за исключением, может быть, уже сделавших окончательный европейский выбор стран Балтии, продолжается процесс распада империи. Собственно говоря, главный политический процесс современности, внутри которого мы существуем здесь и сейчас, это вторая фаза гибели Союза. Практически нигде в советских республиках, вошедших в СНГ, не создано полноценной государственности.

Повсеместно продолжают править советские по своей сути и политической культуре лидеры. Казахстаном и Узбекистаном вообще до сих пор руководят последние советские лидеры этих республик — Назарбаев и Каримов. Пожизненное президентство в советском стиле де-факто ввели у себя Россия, Белоруссия и Таджикистан. Неслучайно именно эти советские по характеру власти страны минус Узбекистан плюс недогосударство Киргизия, где президентов уже дважды свергали силой, подписались под мертворожденной идеей Евразийского союза — попыткой выдать старый кривой протез за живую ногу.

Собственно, формирование постсоветских ценностей и правил должно стать главной задачей осмысленного государственного строительства для России и других постсоветских республик, вот уже третье десятилетие блуждающих в исторических дебрях. Беда не в том, что распад СССР все еще живая история, очевидцем которой стала значительная часть жителей наших бывших союзных республик. Беда в том, что распад СССР — это до сих пор, к великому сожалению, современность.

Советская жизнь исказила базовые представления о мире миллионов людей, в том числе практически всех представителей элит новых независимых государств.

Путин и Лукашенко вполне могли бы входить в ЦК КПСС вместе с Каримовым и Назарбаевым, которые в силу возраста успели побывать в этом качестве.

Нами до сих пор правят лидеры из несуществующей страны — возможно, поэтому наших государств в содержательном смысле до сих пор и не существует. Россия — все еще фантом советской метрополии, Украина, Белоруссия, Казахстан, Таджикистан, Киргизия — фантомы национальных республик СССР. Свое место в мире, кроме вышеупомянутых стран Балтии, которым исторически это было сделать легче всего, пока попытались найти только Грузия и, в меньшей степени, Молдавия. Эти поиски пока особым успехом не увенчались, но грузинская государственность даже после потери Южной Осетии с Абхазией сейчас крепче, чем полтора десятка лет назад. И — страшно сказать — едва ли не крепче российской. Дальний Восток, Северный Кавказ, Калининградская область остаются частями одной страны просто по инерции, а не исходя из органических связей и общих ценностей.

Путин сделал с Россией примерно то же, что Лукашенко с Белоруссией: с помощью политической анестезии попытался остановить время, создав жалкую пародию на СССР с его квазистабильностью. Но без потери жизнеспособности страны остановить время невозможно.

Сейчас заморозка потихоньку отходит, и история вновь ставит перед бывшими союзными республиками тот же вопрос, который возник перед ними 20 лет назад, когда они дружно клепали свои декларации о суверенитете. Это вопрос о том, как превратить уже давно забытые декларации в реальные, живые, плотские государства.

И тем самым закончить затянувшийся распад СССР.

Семён НОВОПРУДСКИЙ